Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Как дела? — спросил Свит.

— Как дела? — Их предводитель, здоровенный ублюдок в рваном мундире солдата Союза с потрепанным золотым галуном, свисающим с рукавов, остановил коня. — Как дела? — Наклонившись с коня, он плюнул на землю. — Не далее чем год назад мы ехали в ту сторону, а теперь, мать его так, не став ни на медяк богаче, возвращаемся обратно. Эти парни по горло сыты Дальней Страной. Мы возвращаемся в Старикленд. Хотите совета? Делайте то же самое.

— Что, никакого золота? — спросила Шай.

— Возможно, девочка, какое-то и есть, но я не спешу умереть ради него.

— Ничто не дается с легкостью, — заметил Свит. — Опасность есть всегда.

— Я смеялся над опасностями, когда вышел в путь в прошлом году! — фыркнул мужчина. — Заметно, чтобы я сейчас смеялся? — Шай уж точно не замечала. — Криз погружен в кровавую войну, убийства каждую ночь, и в сражение ввязываются все новые и новые люди. Они больше не трудятся хоронить мертвецов как следует.

— Насколько я помню, им всегда больше нравилось откапывать, чем закапывать, — проговорил Свит.

— А стало еще хуже. Мы поднялись в Бикон, на холмы, чтобы найти себе работу. Местность кишела людьми, жаждущими того же.

— Бикон кишел? — удивился Свит. — Когда я там был прошлый раз, то не насчитал и трех палаток.

— Там сейчас целый город. Был, по крайней мере…

— Был?

— Мы оставались там день или два, а потом ушли в глухомань. Вернулись в город, проверив несколько ручьев и не найдя ничего, кроме стылой грязи. — Он замолчал, глядя в никуда. Один из его товарищей сдернул с головы шляпу с наполовину оторванными полями и внимательно изучал ее. Удивительно сочеталось каменное лицо и выступившие на глазах слезы.

— Ну, и? — потребовал Свит.

— Все исчезли. В лагере было двести человек или даже больше. Все исчезли, вы понимаете?

— Куда они подевались?

— Вот и мы, дьявол меня задери, задумались! И никакого желания присоединиться к ним не возникло! Заметь, там все опустело! Еда на столах, постиранные тряпки на веревке, а больше ничего. А на площадке мы нашли нарисованный Круг Дракона, шагов десять в поперечнике. — Мужчина дрожал. — К херам собачьим все это, как по мне!

— К херам, в преисподнюю! — согласился его сосед, водружая рваную шляпу обратно.

— Народ Дракона не видели много лет… — Свит казался слегка взволнованным, и это впервые на памяти Шай.

— Народ Дракона? — спросила она. — Кто это? Что-то вроде духолюдов?

— Вроде, — буркнула Кричащая Скала.

— Они живут на севере, — пояснил разведчик. — Высоко в горах. С ними лучше не шутить.

— Я бы пошутил с самим Гластродом, — сказал человек в мундире Союза. — Я сражался с северянами на войне, я бился с духолюдами на равнинах, я дрался с людьми Папаши Кольца в Кризе, и я не уступлю ни перед кем из них. — Он покачал головой. — Но я не стану биться с этими драконьими ублюдками. Даже если тамошние горы целиком из золота. Колдуны они, вот они кто. Колдуны и демоны, и меня рядом с ними не будет.

— Спасибо за предупреждение, — сказал Свит. — Но мы забрались так далеко, что, скорее всего, продолжим путь.

— Может, вы и разбогатеете, как Валинт вместе с Балком, но только без меня! — Он махнул рукой своим сбившимся в кучу спутникам. — Поехали!

Когда он повернулся, Лэмб схватил его за рукав.

— А ты слышал о Греге Кантлиссе?

— Он работает на Папашу Кольцо, — мужчина высвободил рукав. — И более отвратного ублюдка ты не найдешь во всей Дальней Стране. Братство из тридцати человек ограбили и перебили в холмах неподалеку от Криза прошлым летом. Отрезали уши, сдирали кожу, насиловали. Папаша Кольцо сказал, что это, скорее всего, духолюды, и никто не доказал обратного. Но ходил слушок, что это — дело рук Кантлисса.

— У нас к нему есть дельце, — сказала Шай.

— Тогда мне жаль вас, — беженец перевел на нее взгляд запавших глаз. — Я не видел его несколько месяцев и не имею ни малейшего желания увидеть ублюдка когда-либо вновь. И его, и Криз, и любую часть этой проклятой страны. — Он цокнул языком и направил коня на восток.

Какое-то время они наблюдали, как сломленные люди ползли по длинному пути обратно к цивилизации. Не то зрелище, которое могло бы в кого-то вселить надежду, даже если бы они были более легковерными фантазерами, чем Шай.

— Думала, ты всех знаешь в Дальней Стране, — сказала она Свиту.

— Тех, кто здесь достаточно долго, — пожал плечами старый разведчик.

— А как насчет Греги Кантлисса?

— Криз кишит убийцами, как трухлявый пень мокрицами, — он снова пожал плечами. — Я бываю там не столь часто, чтобы научиться отличать одного от другого. Доберемся туда живыми, познакомлю вас с Мэром. Может, тогда вы получите некоторые ответы.

— С Мэром?

— Мэр всем заправляет в Кризе. Ну, Мэр и Папаша Кольцо всем заправляют. Так вышло, что они там были с тех времен, когда поселенцы сколотили первые две доски. Они и тогда не были особо дружелюбны по отношению друг к другу. И как мне кажется, так и не подружатся.

— А Мэр поможет нам отыскать Кантлисса? — спросил Лэмб.

Плечи Свита поднялись так высоко, что еще чуть-чуть, и сбили бы шляпу.

— Мэр всегда сможет помочь вам. Если вы сможете помочь Мэру.

Он стукнул коня пятками и поскакал обратно, к Братству.

О, Боже, пыль!

— Просыпайся!

— Нет, — Темпл попытался натянуть на голову жалкое подобие одеяла. — Ради Бога, нет…

— Ты должен мне сто пятьдесят три марки, — проговорила Шай, глядя сверху вниз.

Каждое утро одно и то же. Если позволительно назвать это утром. В Роте Щедрой Руки, если не маячила близкая добыча, немногие пошевелились бы, пока солнце не встанет достаточно высоко, а уж стряпчий поднимался одним из последних. В Братстве все было по-другому. Над головой Шай мерцали яркие звезды, небо едва-едва начало светлеть.

— А начали с какого долга? — прохрипел Темпл, пытаясь вычистить из горла вчерашнюю пыль.

— Сто пятьдесят шесть.

— Что?

Девять дней вынимающего жилы, рвущего легкие, растирающего задницу в кровь труда, а он сумел уменьшить долг всего на три марки! И не надо врать, что старый ублюдок Никомо Коска был никудышным работодателем.

— Бакхорм накинул три марки за ту корову, которую ты вчера потерял.

— Я хуже раба… — пробормотал Темпл с горечью.

— Конечно, хуже. Раба я могла бы продать.

Шай пнула его ногой. Он зашевелился и, ворча, натянул не подходящие по размеру башмаки на ноги, мокрые из-за того, что торчали из-под одеяла, рассчитанного на карликов. Накинул куртку поверх заскорузлой от пота рубахи и похромал к фургону кашевара, потирая отбитую седлом задницу. Ужасно хотелось расплакаться, но Темпл не собирался давать Шай повод для радости. Если она вообще могла чему-то обрадоваться.