Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

Похоже, ей на роду написано защищать людей, которых охотно удавила бы своими руками.

— Ну, ладно, твой мужчина-шлюха.

— И это мимо, насколько я знаю. — Шай хмуро смотрела на человека в расстегнутой до пупа рубашке, который выглядывал из-за засаленного полога палатки. — Правда, он говорил, что освоил много ремесел…

— Мог бы попытаться заняться хотя бы этим. Насколько я вижу, это единственный способ, который поможет ему вернуть тебе долг.

— Поживем, увидим, — ответила Шай, хотя она начинала полагать, что Темпл — не самое лучшее вложение денег. Этот долг ему предстоит выплачивать до Судного дня, если не помрет раньше, что казалось более вероятным, или не найдет какого-то другого дурачка, с которым сбежит в ночь, что казалось еще более правдоподобным. В прошлые годы она называла Лэмба трусом. Но он, по крайней мере, никогда не боялся работы. Никогда, на ее памяти, не жаловался. Темпл же, едва открывал рот, начинал скулить о пыли или непогоде, или о натертой заднице.

— Я тебе покажу натертую задницу, — прошипела она. — Бесполезный говнюк.

Может, стоит пытаться отыскать в людях лучшее, что у них есть, но Темпл был из тех, кто умел это очень хорошо скрывать. До сих пор. А что следует ожидать, вылавливая мужчину из реки? Героя?

Две дозорные башни некогда защищали подходы к мосту по обоим берегам. На ближнем они разрушились и превратились в заросшую груду камней. Но между ними кто-то сляпал наспех ворота — самое отвратное произведение столярного искусства из всех виденных Шай, а она в свое время переломала немало досок. Остатки древнего фургона, ящики, бочки, из которых во все стороны торчали гвозди, и даже колесо, прибитое спереди. На обломанной колонне с одной стороны восседал парнишка, напустивший на себя самый воинственный вид, что Шай когда-либо видела.

— Па! У нас гости! — крикнул он, когда к воротам приблизились Лэмб, Свит и Шай, а за ними и остальные фургоны завязшего в толчее Братства.

— Вижу, сынок! Отличная работа! — произнес здоровенный мужик, побольше Лэмба, пожалуй, с нечесаной рыжей бородой.

С ним рядом стоял рыхлый типчик с очень пухлыми щеками, в шлеме, созданном для человека гораздо менее пухлого, который сидел на нем, как чашка на булаве. Еще один почтенный обыватель вызвездился на разрушенной башне, держа в руках лук.

Рыжебородый вышел перед воротами с копьем в руках. Он не целился в них, но и не целился в сторону.

— Это — наш мост, — сказал он.

— Вот это да! — Лэмб стащил шляпу и вытер ею лоб. — Никогда бы не подумал, что вы, парни, так здорово управляетесь со строительством из камня.

Нахмурившись, Рыжебородый немного поразмыслил — не стоит ли обидеться. Потом сказал:

— Нет, мы это не строили.

— Но это наше! — закричал Пухлый, как если бы громкость добавляла словам истинности.

— А ты — здоровенный дурак! — добавил парнишка со столба.

— А кто докажет, что это ваше? — спросил Свит.

— А кто докажет, что это не наше? — воскликнул Пухлый. — Собственность охраняется законом!

Шай оглянулась, но Темпл все еще волочился за стадом.

— Ха! Когда нужен проклятый законник, его никогда нет под рукой.

— Если хотите пройти, нужно платить. Марка за одного человека, две — за каждую скотину, три — за фургон.

— Да! — присоединился мальчишка.

— Вот так дела! — Свит покачал головой, будто воочию наблюдал разложение всех ценностей человечества. — Запрещать человеку ехать туда, куда ему хочется.

— Есть люди, готовые получить прибыль с чего угодно, — сказал Темпл, наконец-то подъехавший верхом на муле.

Он стащил тряпку с лица — желтая полоса пыли вокруг глаз смотрелась, как шутовская раскраска — и блекло улыбнулся, словно делал одолжение Шай.

— Сто сорок четыре марки, — сказала она.

Улыбка Темпла испарилась, что доставило Шай видимое облегчение.

— Как я разумею, надо поговорить с Маджудом, — вздохнул Свит. — Погляди только, расходы как снег на голову.

— Погоди! — махнула рукой Шай. — Как по мне — ворота так себе. Даже я могу их сломать.

— Хочешь попробовать, женщина? — Рыжебородый стукнул копьем о землю.

— Ну, попробуй, сука! — заорал паренек. Его голос уже начал раздражать Шай.

— Мы-то не хотим решать дело силой. — Она потерла ладони. — Но вот духолюды не всегда бывают мирными, как я слышала… — Перевела дух, позволяя тишине выступить на своей стороне. — Говорят, Санджид опять вырыл меч войны.

— Санджид? — вздрогнул Рыжебородый.

— Он самый, — Темпл подхватил ее замысел, показывая изрядную живость ума. — Бич Дальней Страны! Вчера вырезали Братство из пятидесяти человек не далее как в дневном переходе отсюда. — Он широко открыл глаза и потянул себя за уши. — Все уши куда-то подевались.

— Я лично был там, — добавил Свит. — И с содроганием вспоминаю те издевательства над трупами, которые наблюдал.

— Да, издевались, — сказал Лэмб. — Меня тоже трясло.

— Да его вывернуло наизнанку! — воскликнула Шай. — Чтобы защититься от подобных неожиданностей, я предпочла бы иметь крепкие ворота. На той стороне такие же хлипкие?

— С той стороны мы ворот не делали… — ляпнул парнишка, прежде чем Рыжебородый яростным взглядом вынудил его замолчать.

Но первую атаку они выиграли. Шай коротко вздохнула.

— Ну, как по мне, так это ваше дело. Ведь это — ваш мост. Но…

— Что? — подхватил Пухлый.

— Так получилось, что с нами едет человек по имени Абрам Маджуд. Замечательный кузнец, между прочим.

— И кузница у него с собой, да? — хохотнул Рыжебородый.

— Ну, да. Он сам ее придумал, — развела руками Шай. — Он и его партнер Карнсбик запатентовали передвижную кузницу.

— Чего-чего?

— Такое же чудо нашего времени, как ваш мост — чудо времен минувших, — проговорил Темпл, искренний как никогда.

— Полдня — и у вас будет полный набор скоб, уголков, оковок, петель для ворот на обоих концах моста. И ни одна армия не пройдет через такие ворота.

Рыжебородый облизнулся и посмотрел на Пухлого. Тот облизал губы в ответ.

— Ладно. Тогда вот мое слово — половина стоимости проезда, если вы почините наши ворота…

— Едем бесплатно или не едем вообще.

— Половина! — рычал Рыжебородый.

— Сука! — добавил его сын.

Шай прищурилась.

— А ты что скажешь, Свит?

— Свит? — теперь в голосе Рыжебородого звучала не угроза, а восхищение: — Ты — Даб Свит, первопроходец?

— Тот, кто убил бурого медведя? — спросил Пухлый.

— Задушил, — Свит приосанился в седле. — Задушил мохнатого ублюдка этими самыми руками.

— Он? — завизжал мальчишка. — Этот проклятый карлик?

Отец отмахнулся от него.

— Кого колышет его рост? Скажи, Даб Свит, а можно использовать твое имя для моста? — Он воздел одну руку, словно указывал на вывеску. — Мы назовем это — «Переправа Свита»!