Зеркало чужой души

– Я тебе в матери гожусь, – заметила она.

– Да ладно, все как у всех, – пожал он плечами.

Его друзья стояли в сторонке, ожидая. Оливия поняла, что они просто отправили парламентера. Никто ничего не пытался соблюдать. Простая тактика переговоров, цель которых была усыпить ее бдительность.

– Я не такая как все, – парировал Оливия, она все еще прижима сверток к груди.

Ее вещи, маленький скарб, что она даже не помнила, что там. Что у нее забрали, когда привезли ее в эту тюрьму.

– Две руки, две ноги, сисечки, – скалился он.

– Я ведь и убить могу, – Оливия смотрела ему в глаза.

Он расхохотался, согнувшись пополам. Оливия внимательно смотрела на него. Сказать и сделать – это не одно и тоже, и она помнила, что не смогла переступить черту в кабинете тюремщика. Не смогла, когда всего пара миллиметров отделяла лезвие ножа от его сонной артерии.

– Я могу даже сделать вид, что согласилась, – Оливия шагнула к нему, – пару ласк, и твой нож у меня в руке, один удар меж ребер, – она опустила взгляд на его живот, – можно и в печень, умрешь от кровопотери.

Коренастый нахмурился, ему уже не хотелось смеяться.

– Смелая? – он хотел сделать шаг к ней, но не решился, его взгляд бегал, он пытался следить за ее руками.

– Терять нечего, – призналась Оливия, понимая, что лгала.

У нее была встреча с сыном. Она должна была его увидеть, чтобы встать перед ним на колени, больше ничего никому не должна… или должна? Максимилиано, она мысленно застонала. Она виноваты перед ним, очень виновата.

– О чем задумалась? – он явно нервничал.

Оливия качнула головой, не привык он или они, чтобы их вот так встречали, другие наверное соглашались или противились. Она не хотела думать об этом, ветер неприятно забирался под рубашку, заставляя ее дрожать.

– Говори! – потребовал он. – Что задумала?

Где-то вдалеке ударил гром. Оливия дернулась. Сердце гулко забилось в груди. Она обернулась, смотря на горы и приближающие тучи. Стремительно темнело. Недалеко мелькнули фары и из-за поворота показалась огромная машина.

– Я с ним поеду, – просто ответила Оливия, повернулась и быстрым шагом поспешила к дороге.

Она не была уверена, что коренастый не пойдет за ней. Ему явно не хотелось терять добычу. Она хоть и старалась держаться, но внутри нее все тряслось от страха. Их трое – она одна. Говорить и казаться смелой было очень просто, но что бы она сделала, если бы они напали? Ее бы даже никто не стал искать. Ледяной холод этой мысли заставлял ее ускорить шаг.

Ее мог бы искать сын, брат, но они не приехали. Значит пока не были готовы к встрече с ней. Как бы больно это было осознавать, но она понимала, что ее родные не хотели ее видеть.

– Стой! – закричала она, выбегая перед грузовиком.

Она зажмурилась, понимая, что не успеет отбежать, если тот не остановится. Сигнал оглушил ее, теплый пар от двигателя обдал ее с ног до головы. Водитель успел затормозить.

– Ты сумасшедшая, – он спрыгнул и подошел, – под колеса зачем кидаешься?

Оливия повернулась к нему, тряся головой. Она слышала его, но звук долетал, как из трубы. Ей пришлось сглотнуть несколько раз, чтобы уши отложило. Она никак не могла справиться со звуками, которые просто оглушали ее. Они пугали ее. Пугал ее и пузан, осматривающий ее.

Что случилось с мужчинами? Или они еще не мужчины? А кто они? Оливия не понимала, почему всех интересовал только секс. Разве в мире больше ничего не осталось?

– Я заплачу, – прошептала она.

– Чем? – он почесал живот.

– Я больше ни одному мужчине не позволю пользоваться моим телом, – ответила она.

– Платить чем будешь? Знаю я вас таких, все гордые, а потом на все согласные, – он осмотрел ее с ног до головы. – Выбора-то у тебя особого нет.

Ее вновь затошнило. Жизнь словно испытывала ее. А тюремщик прекрасно знал законы около тюрьмы, может сам поощрял и несчастных женщин принуждали. Мимо них проехали мотоциклисты, оставляя после себя столб пыли. Оливия закашлялась. Она вновь вспоминала новые забытые ощущения – пыль и желание искупаться.

– Выбор есть всегда, – Оливия прижала к себе сверток, повернулась и пошла.

Она пойдет пешком. У нее есть силы. Она сможет.

– Ты уверена? – крикнул он ей в след. – Сейчас гроза начнется.

Оливия молча шла вперед. Она не позволит больше ни одному мужчине прикоснуться к ней. Она сыта ими по горло. Раскат грома, и молния расколола небо пополам, осветив и выхватив из темноты мотоцикл. Оливия остановилась. Один не уехал, поджидал.

– Садись, – он медленно подкатился к ней.

Оливия покачала головой.

– Не буду я тебя трахать, – просто ответил он.

Оливия почувствовала запах табака. Этот тот, который курил. Он ей первый предложил услугу за секс.

– Как тебе верить? – спросила она.

– Странная ты, – он достал сигарету и закурил. – Есть драгоценности? – спросил он.

Оливия покачала головой. Какие драгоценности? У нее ничего не было. Ни денег, ни украшений… кольцо. У нее было обручальное кольцо. Она развернула сверток, тонкая блузка, юбка, ключи и кольцо.

– Вот, – протянула она ему. – Только это.

Он сунул сигарету в рот и взял небольшой круг с ее ладошки. Оливия положила ключи в карман, юбку и блузку свернула и бросила на обочину. Они ей были больше не нужны. Слишком много хранили неприятного. Туфель не было, каблук. Она сломала каблук, когда давила на газ.

– Сойдет, – он сунул кольцо в карман брюк. – Сядешь позади меня, держаться будешь вот тут, либо за меня. Я наклоняюсь, ты повторяешь за мной. Поняла?

Оливия кивнула.

– Ты точно поняла? Я быстро езжу, да и мокнуть не хочется, будем убегать от дождя, – он рассмеялся.

Оливия смотрела на него, как он запрокинул ногу и нажал на газ, мотоцикл зарычал. Он повернулся к ней. Она подошла к мотоциклу, поставила ногу на подножку, взялась за его плечо, судорожно сглотнула. Она сама прикасалась к мужчине, неприятное ощущение его близости заставляли ее напрягаться. Хотелось отпрянуть, но вместо этого, она села и взялась за его талию.

– Куда ехать? – он подал ей каску.