Зеркало чужой души

Поставив точку, она глазами пробежалась еще раз по документу и нажала на печать. Взяв еще теплые листы, принесла их Рейнальдо.

– Все готово, сеньор, – Исабель хотела поднести ему их.

– Положи на стол, – попросил он, не поворачиваясь. – И можешь идти, – он наконец-то отпустил ее.

Рейнальдо все еще смотрел на окно с задернутыми шторами. Исабель хотелось проникнуть в его мысли, узнать, о чем он думал, но ей стало страшно. У нее вновь появились сомнения – правильно ли она все сделала, осознавая, что дороги назад уже не было…

…в приемной никого не было. Кармен и Сехрио отсутствовали. Эва посмотрела на закрытую дверь кабинета матери. «У меня совещание» – вспомнила она слова Глории, вздохнула и прошла в кабинет отца. Эва знала, что могла делать все, что угодно. Артуро никогда не ругал ее… кроме одного – он не позволял ей трогать куб с дротиком. Никому не позволял к нему прикасаться. Эва улыбнулась. Артуро не было в офисе. Она подошла к шкафу и открыла дверцу.

Стеклянный куб манил, и Эва взяла его. Она вздрогнула, услышав какой-то шум, словно двигали мебель. Быстро поставила куб и обернулась, прислушиваясь. Сердце стучало громче, чем шум, который она услышала. Никого, ей просто показалось. Она взяла куб в руки и покрутила в его. Она не понимала, что в этом кубе было такого, что так бережно хранил Артуро. Эва пожала плечами, разочаровавшись в безделушке, она поставила ее в шкаф и закрыла дверцу.

Эва любила сидеть в кресле отца, но без него тут было скучно и пусто. Она немного покачалась в его кресле, покрутилась, поболтала ногами, как маленькая, как в детстве, посмотрела на часы, время так медленно тянулось. Она уже пожалела, что Кармен отсутствовала, сейчас бы поболтала с ней. Они любили говорить. Только Кармен могла часами слушать, как она восхваляла Рейнальдо.

Ее Рейнальдо тоже работал вместе с Исабель. Мама вела совещание. Все были заняты делом, кроме нее. Эва встала и вышла из-за стола. Она не переваривала такие моменты, когда не знала, чем себя занять. Прошлась по приемной, потрогала землю в горшке, набрала воды и полила. Из-под двери кабинета матери послышался смех. Эва повернулась с графином в руке и посмотрела на дверь. Мама же на совещании, она именно так и сказала, когда они прощались у входа в офис. Эва поставила графин на стол Кармен, подошла к двери и толкнула ее.

Она чуть было не упала, но Серхио поддержал ее, выронив документы. Глория, улыбаясь, поправила волосы. Эва нахмурилась, смотря на мать, что-то настораживало ее. Серхио отпустил ее, присел и стал собирать документы.

– Сеньора, я напечатаю и принесу, – сказал он и вышел из кабинета, послал ей воздушный поцелуй за спиной Эвы.

– Мама? – Эве совсем не понравилось, что Глория и Серхио смеялись в кабинете за закрытыми дверьми.

– Эва, родная, ты уже пришла? – она подошла к ней и взяла ее под руку. – Ты знаешь, я, – Глория незаметным движением ноги задвинула пуговицу с торчащими нитками под диван, – я думала о твоей свадьбе.

Эва повернулась к матери, на ее лице засияла улыбка:

– Ты согласна, чтобы я вышла замуж за Рейнальдо? – спросила она.

Глория потянула ее за собой из кабинета. Она наклонилась, чтобы взять сумочку и сдвинула подушку, чтобы скрыть свои трусики, выглядывающие из-под нее.

– За Максимилиано, – уточнила Глория.

– Опять ты за свое, – скривилась Эва, мгновенно перестав улыбаться.

– Серхио, – Глория искоса смотрела на него, – пусть в моем кабинете приберут, мне кажется там пыльно.

– Хорошо, сеньора, – подскочил Серхио и прижал руку к вороту.

– Мама, ты расскажешь мне про тетку? – Эва кардинально сменила тему, вот что умела она – так это быстро менять тему, тем самым разряжая обстановку.

– Все расскажу, нам следует быть очень осторожными, – она крепче прижалась к дочери, незаметно для нее помахала рукой Серхио и подмигнула ему.

Он стоял около своего стола, прикрывал рукой место, где должна была быть пуговица, что вызвало у нее усмешку, но Глория сдержалась. Она была полна сил и готова была вступить в бой.

– Расскажи мне все, чтобы я была во всеоружии, – Эва нажала кнопку лифта. – Почему переход практически всегда закрыт?

Глория на мгновение повернулась к двери, ведущей к переходу:

– Твой дед внес эту конструкцию, хотя лично меня она никогда не устраивала. А вот твоя тетка им пользовалась, – двери лифта открылись, впуская их внутрь.

– Его закрыли, потому что им пользовалась тетя? – Эва отстранилась от Глории. – Ты считаешь меня дурой, думаешь, что я поверю в эту чушь?

– Нет, – Глория сделала глубокий вздох. – Она правда им пользовалась. Она встречалась там с Рейнальдо и, – она не договорила.

– Она встречалась с Рейнальдо? – возмущению Эвы не было предела. – Что она себе позволяла? Он был женат. Она была замужем.

– Да, твоя тетя никогда не имела принципов, – Глория улыбнулась, взглянув на дочь из-под ресниц, – ей всегда нравился Рейнальдо, и она откровенно соблазняла его, – продолжила она.

Эва поджала губы.

– Теперь я понимаю, зачем она убила мужа и его жену, чтобы ей никто не мешал? – она сделала свои выводы.

– Мы не знаем истинных мотивов, – Глория решила не давить, обняла Эву за талию, и они вышли из лифта.

– Тетя была такой глупой? – Эва остановилась, вынуждая остановиться и Глорию. – Она не подумала о том, что если убьет, то ее посадят?

– Сложно сказать, что у нее было в тот момент в голове, но факт остается фактом, она убила мужа и жену Рейнальдо, а также выколола глаз твоему отцу, – напомнила Глория.

– Мама, почему ее выпускают? Она же опасна, – Эва открыла дверь машины.

– Она очень опасна, – согласилась с ней Глория и села за руль. – Я даже не знаю, что она сделает, когда узнает о Санти.

– Санти? – Эва повернулась к матери и взяла очки с полочки, – кто такой Санти?

Глория чертыхнулась про себя и завела машину, они выехали со стоянки.

– Кто такой Санти, мама, – Эва смотрела на нее.

Заходящее солнце светило так ярко, вынуждая их жмуриться и надеть очки…

…Свет чуть не ослепил ее, ветер мгновенно забрался под полы рубашки. Она зажмурилась и дышала, впервые за многие годы дышала полной грудью не в состоянии сделать и шага. Двадцать лет она не была на улице, не видела других людей. Ее словно выпустили из склепа, в котором похоронили заживо.

– Иди, сеньора, – незнакомый голос подталкивал ее вперед, а она боялась сделать шаг, боялась проснуться, ведь это был просто сон.

Может сумасшествие? И она сейчас находилась в камере, и все это ей просто мерещилось?

– Иди, за тобой приехали, – ее подтолкнули в спину, вынуждая сделать шаг.

Приехали, за ней приехали? Кто? Оливия растерянно обернулась. Позади нее стоял надзиратель. Наблюдая за ней, он закурил и отошел в сторону. Непозволительная роскошь – свобода. Она уже и не помнила это ощущение. Она могла идти туда, куда хотела. Ей не нужно было спрашивать разрешения, просить, умолять, она могла просто делать все.