Зеркало любви
Шрифт:
Так что - море. А что уж там будет с Шарлиз - не его проблемы. Ребенок в порядке, лекарь, которого послал с ними Симон, непрестанно при Шарлиз (святой человек, надо будет ему денег дать, и побольше), и клянется, что опасности нет. А морская болезнь...
Переживет.
Сколько народа погибло на войне, и уж всяко лучше этой саларинской подстилки. Чего ее-то жалеть?
Поздно вечером, на исходе двенадцатого дня, после отплытия из Равеля, маркиз Торнейский прибыл в порт Аланеи. Отправляться сразу во дворец ему было откровенно лениво, а потому мужчина распорядился до утра его не
Барист Тальфер.
Что делает корабль, который приходит в порт?
Правильно, становится на стоянку.. а потом его капитан идет отмечаться к начальнику порта. Утром, вечером, да хоть когда. Канцелярия начальника порта работает круглосуточно.
И у Бариста Тальфера там был свой человек.
Услышав, что корабль, на борту которого находится маркиз Торнейский, прибыл в порт, человечек подумал, да и отправил весточку королевскому стряпчему. Написал записку, и передал с портовым мальчишкой.
Казалось бы - зачем? К чему Баристу Тальферу свои осведомители в порту?
А как иначе? Что-то купить, что-то продать, прикинуть, кто что везет, да и контрабанда - золотое дно. Это даже не Баристовы интересы, а государственные. Вот стряпчий и старался.
Мальчишка постарался тоже. И - повезло. Баристу повезло в том, что он сегодня ночевал дома, так что записка была ему передана в руки. Дворецкому и в голову не пришло шугануть оборванца или выкинуть замызганный клочок бумаги - насмотрелся на причуды своего господина.
Мальчишке тоже повезло. Барист приказал выдать ему золотой.
А маркизу Торнейскому повезло в том, что он остался на корабле. Не у одного Бариста были свои осведомители в порту. Но пробраться на корабль им было не по силам. А вот известить хозяев и подождать до утра помощи... Барист ждать не стал. Не повезло только кучеру - маленькое удовольствие, когда тебя будят чуть ли не пинком в два часа ночи и велят закладывать карету. Но господское дело такое, сказано - делай, да и монету господин бросил, серебряную. А самого аж трясет... тут спорить нельзя, а то здесь же, на конюшне и высекут, чтобы далеко не ходить. Кучер поспешил, и меньше, чем через полчаса карета вылетела за ворота. Барист спешил в порт.
Рид, маркиз Торнейский.
– Плевать! Пропусти немедленно!!!
Барист ломился к каюте маркиза, словно кабан через кустарник. Только треск стоял.
– Не велено...
Бесполезно. Удержать Бариста сейчас можно было только алебардой в пузо. И то не факт.
– Прочь с дороги! Повешу!!!
Рид понял, что выспаться не удастся, и открыл дверь каюты, как спал. То есть - голый.
– Что тут происходит?
– Ваше сиятельство!
– возрадовался Барист, падая на колени.
– Умоляю, выслушайте меня! Дело жизни и смерти!
– Тальфер, вы ополоумели, что ли?
– опознал Рид ночного визитера.
– Другого времени нет? До утра подождать нельзя?
– Нет.
И столько серьезности было в глазах Тальфера, что Рид сдался и махнул рукой матросу.
– Пропусти его.
Арман Тенор, а это был именно он, молча поклонился.
– И стань вон там, - прищурился
Тальфер.– Чтобы никто у двери каюты не подслушал. Если что - шуми.
Блеснула в воздухе,, падая в ладонь Армана, золотая монета. Рид подтвердил приказ кивком, и сверкая голыми ягодицами, направился одеваться. Барист последовал за ним. Дверь каюты захлопнулась.
Арман пожал плечами, но приказ выполнил. Хотя что там за секреты в три часа ночи - так и не понял. Да и ни к чему ему. Целее будет.
***
В каюте Барист Тальфер выполнил странный ритуал, хорошо знакомый Риду. Встал на колени, опустил голову и снял дворянский перстень. Положил перед собой.
Это означало, что за свои слова он отвечает даже не головой - будущим рода. Можно казнить дворянина, но титул у его семьи не отнимут. А тут - все, конец. Это было более, чем серьезно.
– Что происходит, Тальфер?
Рид отлично знал Бариста. Сухарь, педант, но человек безусловно преданный королю. И такие пантомимы? Ну, знаете...
– Ваше сиятельство, казните меня... я не смог уберечь короля.
Рид где стоял, там и сел, правда - на койку. Повезло, находился рядом.
– Ост... что с братом?
– Он жив, но опасно болен. Смертельно.
– ЧЕМ?!
Рид знал о болезни брата, но одно дело знать, а другое вот так...
– Ваше сиятельство, я точно знаю, что его высочество дает яд его величеству.
– ЧТО?!
Вопль был такой, что крыса, неосторожно спрятавшаяся в углу каюты, получила разрыв сердца, а Арман Тенор, стоящий на страже, подпрыгнул на полметра вверх. Барист выставил перед собой руки.
– Умоляю, маркиз...
– Рассссказссссывай, - прошипел болотной гадюкой Рид.
Барист вздохнул, и повиновался.
Он не щадил себя, рассказывая, как заболел его величество, как Барист заподозрил неладное, как договорился с учеником лекаря, как они старались не сказать ничего королю, и в то же время не допустить непоправимого, как пытался что-то узнать Варсон Шефар, как он нашел свой конец в доме Марии-Элены Домбрийской, как...
Его величеству стало получше лишь в последнее время. И то...такое ощущение, что ядом его больше не поят, состояние не ухудшается, но и особых улучшений нет. А его высочество приходит каждый день. И... вот так, в общем. Рубите мне голову, НЕ МОГ я такого сказать королю. Война, беда, а на троне - отцеубийца? Моя вина.
Рид слушал, кусая губы.
А потом принял волевое решение.
– Говоришь, герцогесса Домбрийская?
– Да.
– Едем к ней. сейчас же. Я сам допрошу ее, если она подтвердит твои слова...
Барист понял недоговорку. Но какая разница? Он и так все поставил на кон, что мог. Голова тут уже не ставка, если что - и семью его вырежут, не спасется ни Жанетта, ни дети.
– Сию секунду?
– Да.
Барист бросил взгляд в окно, за которым занимался рассвет - он рассказывал почти два часа, и кивнул. Едем, почему бы нет?
Им повезло еще раз.
Барист приехал сам. А вот вторая сторона не успела послать убийц. К тому времени, как ассасины заняли места в порту, маркиз Торнейский и Барист уже уехали. В особняк Домбрийских.