Зеркало силы

Я продолжал потихоньку вливать магию жизни в дочку пристава, периодически касаясь её руки. Поддерживал до прибытия целителя. Павел Федорович обещал прибыть очень скоро.

Мы шли по темным переулкам, чтобы не привлекать лишнего внимания. Все в крови и с бездыханной девицей — не тот вид, чтобы не возникало желание вызвать стражей порядка.

Впрочем, у тех было чем заняться этой ночью.

Особняк спал. Сюда шум с Тучкова буяна не доносился.

Только призрачная княжна вышла нас встречать, воплощенная в статуе ангела. Она опустилась рядом и встревожено спросила:

— С ней всё в порядке?

Девушка выбрала именно этот момент, чтобы очнуться. Увидела распахнутые крылья, ахнула и снова отключилась.

— Ох, извините, — смутилась Давыдова и опустила крылья.

— Всё в порядке, — заверил я и объяснил: — Скоро придет лекарь, пропустите его пожалуйста, ваша светлость.

— Конечно, — улыбнулась она и поспешила скрыться между деревьев.

Спасенную устроили в комнате Тимофея, сам он сказал что поспит в гостиной на диване. Но уходить не собирался — потрогал лоб девушки, сходил на кухню за водой и смочил её губы.

Я его не останавливал — парень нашел на что переключиться, чтобы не впадать снова в прострацию.

Так мы оба и сидели у постели, пока не приехал целитель. Эскулап быстро вылечил рану рыжего и тут же выгнал нас прочь, чтобы не мешали заниматься пациентом.

Мы пошли на кухню и я достал из тайника деревенскую настойку. Налил рюмку и протянул рыжему. Парень хлопнул залпом, сморщился и глубоко задышал. Но что-то внутри у него отпустило, плечи расслабились, а во взгляде появилась осмысленность.

Сейчас ему что-то говорить было бесполезно. Нужно время, чтобы отойти и переварить произошедшее. Станет легче, но не прямо сейчас.

Поэтому я молчал, за что получил от него благодарный взгляд.

В коридоре зашаркали и в дверях появился Прохор.

— Свят-свят! — вздрогнул он. — Черти!

Старик сонно потер глаза и потряс головой.

— Мы это, Прохор, — подал я голос, отодвигая бутыль за горшок.

— Барин? — он всмотрелся в мое лицо и облегченно улыбнулся. — И точно, чумазые разве что.

— Ты чего не спишь-то? — спросил я, прежде он начал расспрашивать про наш вид.

— Дык охламонов пушистых кормить надобно, — слуга указал на корзину с котятами, не удержался и широко зевнул. — Расписание у них. Не Гордея же поднимать средь ночи.

Прохор занялся котятами, но всё же поинтересовался:

— А вы чего это, в саду чтоль возились?

— Возились… — туманно ответил я.

Тимофей усмехнулся и тоже зевнул. Глаза у парня уже слипались, напряжение отпустило и усталость навалилась разом.

— Иди спать, — сказал я ему и добавил: — Но сначала в душ.

Рыжий послушно кивнул, поднялся и вяло побрел из кухни. Прохор, выполнив свой отцовский долг, тоже ушел. Я же сварил себе кофе. Моя ночь еще не закончилась.

Целитель пришел минут через пятнадцать. Я как раз выпил пару чашек и крутил в руках телефон.

— Всё в порядке, — Павел Федорович принял приглашение присесть и налил себе воды, отказавшись от прочих напитков и угощений. — Вовремя вы меня позвали, ваше сиятельство. Она приняла экстракт крайне опасного растения. К тому же запрещенного в империи, — спокойно сказал он. — Я вывел токсины и предотвратил распространение по нервной системе. Ей требуется отдых и хорошее питание.

— Благодарю вас, — искренне ответил я. — Она…

— Ничего не хочу знать, ваше сиятельство, — перебил меня лекарь. — Кроме того, что сделал для пациента всё возможное. Неважно для какого пациента и в какое время суток.

Я намек его понял и оплатил срочные услуги подобающе. Как и его нежелание знать подробности. Но всё на прощание сказал, что он помог хорошему человеку. И ни одному.

Проводив Павла Федоровича, я вызвал пристава. Причину не назвал, но попросил срочно приехать и без сопровождения. Сослался на личный вопрос.

Ожидая его у ворот, я раздумывал о том, как бы его не довести. Судя по голосу Заужского о пропаже дочери он не знал. Слишком уж жизнерадостный был.

Зато, похоже, об его участии в деле Тучкова буяна знали те, кому не следовало. И решили подстраховаться, надавив самым больным. Как бы жандарм не скрытничал, кто-то в участке за ним следил.

А значит, скорее всего и про Тимофея прознали.

Я в очередной раз проверил защитную сеть особняка. Почувствовал Давыдову, подпитывающую контур. Они с духом предка дежурили попеременно и шанса проникнуть шпиону не было.

Для успокоения призвал гаргулью и поглаживал ту по гребню, пока не приехал автомобиль Заужского. Мужчина приблизился с широкой улыбкой и покачал головой, глядя на Василису.

— Никогда не привыкну я к вашим питомцам, — признался он, затем разглядел меня и нахмурился: — Что-то случилось?

— Пройдемте в дом, — я махнул рукой на крыльцо.

— Смотрю и у вас насыщенная ночка выдалась, — хитро подмигнул он.

И напрягся, когда я не ответил взаимностью. У меня уже просто не было сил, да и смягчить то, что он должен был увидеть, не представлялось возможным.

Пристав умолк и перестал улыбаться, последовав за мной. У двери комнаты я остановился, взявшись за ручку:

— Лаврентий Павлович, знайте что с ней всё в полном порядке.

— С кем? — побледнел мужчина.

Вместо ответа я открыл дверь и отодвинулся в сторону. Девушка спала, размеренно дыша. На лице её блуждала легкая улыбка.

Заужский застыл, не веря своим глазам. Сделал шаг вперед и остановился. Медленно повернулся ко мне, оглядел меня с головы до ног совсем другим взглядом.

Я ощущал, как внутри него зарождается гнев. Обжигающий и бесконтрольный. Жандарм сжал губы, борясь с этим чувством. Стихия пристава разбушевалась, захватывая его.

— Папа? — вдруг прозвучал слабый голосок.

Мужчина вздрогнул и всё вмиг прошло. Пропала злость и магия успокоилась. Он обернулся к дочери и тепло улыбнулся:

— Всё хорошо, милая, я рядом. Всё хорошо.

Я прикрыл дверь и оставил их одних, устало прислонившись к стене. Больше всего мне хотелось не спасать девиц и даже не получить ранг, а хорошенько отоспаться.