Жадность

Виталий быстро пресытился семейной жизнью и ударился с головой в бизнес. Регистрация предприятий при наличии клиентов и сама по себе вещь прибыльная, а сей славный муж регистрировал еще и «левые» компании на паспорта, купленные им у спившихся бомжей. Жмот по природе страшный, все полученное, за вычетом необходимых расходов на аренду помещения и оплату труда работников, он превращал в доллары и откладывал в мамочкин сейф, предчувствуя неизбежность черного дня. Из-за его скупости семья питалась кое-как, ограничивалась минимально необходимой колченогой мебелью, видавшим виды и заметно поредевшим сервизом на четыре персоны, древним и вечно ломающимся холодильником «Орск». Гостей не приглашали и в гости не ходили (дабы соответственно не тратиться на угощение и не покупать подарков), ребенка и в голову не приходило завести. Словом, сладкая жизнь.

Алена и на работу пошла, чтобы скрасить будни нормальным общением в коллективе. Там же, наслушавшись рассказов коллег об их похождениях, твердо решила изменить мужу. Для такого решительного шага, как развод, ей духу не хватало. Виталий ее трудоустройству только порадовался. Он хотел расширить свой бизнес: не просто регистрировать компании-однодневки для занимавшихся обналичкой, но и самому окунуться в эту самую обналичку. Он очень рассчитывал, что супруга сведет его с «профильными» людьми в «Лавине». Но она и представления не имела, кто этим занимается.

Да и не хотела она иметь никакого представления. Ее больше занимала тема мужчин вокруг. Васканян ей действительно нравился. Живой, веселый, умный, всегда прекрасно одетый. На фоне скупердяя Виталия, гардероб которого состоял из серого костюма фабрики «Вымпел», двух свитеров немыслимой окраски и коричневых брюк, Артур в своих итальянских одеждах казался просто полубогом. Но главное, не жадный. В банке вечеринки по поводу дней рождения устраивались регулярно (после инцидента с Курятым на некоторое время их прекратили, но возобновили быстро, ибо лучшего средства для сплочения коллектива так и не придумали). И на все эти дни рождения Артур приходил с подарком, а всем женщинам дарил еще и букет цветов от себя лично, а не от коллектива. Ну как тут устоять?

Несколько месяцев Алена старалась обратить на себя его внимание, особенно когда получила информацию о том, что он оказался разведенным. Охотниц и помимо нее нашлось немало. Они были настроены куда решительнее, ведь им хотелось замуж. Васканян улыбался всем, но дальше дело не шло. Нравиться всем ему хотелось, но к серьезным отношениям он был никак не готов.

Все резко изменилось, когда у Артура начались неприятности. Алена не знала деталей, но, по слухам, правление отклонило его главный проект. Зато очень скоро он осторожно предложил Дерюгиной куда-нибудь сходить, и уж она его точно не отклонила. С того дня у них и начались отношения, хотя до поезда они развивались по конфетно-букетному сценарию…

«Приехали!» – Водитель затормозил у шлагбаума при въезде на территорию «Прибалтийской».

Артур расплатился, выгрузил обе сумки, и пара побрела к зданию, испытывая единственное желание погрузиться в объятия бога сна Морфея. Васканян, прекрасно знакомый с процедурой оформления в гостинице, нащупал среди своих вещей заранее заготовленную коробку изысканных конфет «Опус».

Улыбчивая девушка в красной форменной одежде понимающе улыбнулась, осмотрев скудный запас личных вещей парочки, благодарно приняла конфеты, помогла Артуру с оформлением документов, вручила карточку-ключ от номера и показала, каким лифтом лучше воспользоваться. И что особенно нравилось Васканяну в этой гостинице, никто не интересовался, зарегистрированы ли отношения у мужчины и женщины, заселяемых в один номер. К заездам московских шалопутных парочек питерский гостиничный персонал привык и относился к ним весьма доброжелательно, понимая, что с момента начала применения европейских цен табличка «мест нет», традиционная в советское время, актуальность утратила. И платить такие деньги в состоянии немногие. Тем более не за самый выдающийся сервис. Начавшим ездить за границу российским гражданам появилось с чем сравнивать.

Поднявшись в номер, они, едва раздевшись, рухнули каждый на свою кровать и добросовестно прохрапели до полудня. Артур проснулся первым и приложился к «Бэллэнтайну». Вдоволь понаблюдав за туманом, он проскользнул в ванную. Бриться ему не хотелось. Зубные щетку и пасту забыл упаковать, поэтому только прополоскал рот, решив докупить необходимые туалетные принадлежности в городе во время прогулки. Куда делась твоя вымученная педантичность, Васканян, спросил он себя.

Действительно, после катастрофы с ФПГ он изменился. Зубная щетка – ерунда. Он перестал пить по утрам сок и начал вместо сыра есть колбасу. Начал употреблять спиртное, хотя пока в меру. Связался с замужней дамой. И всему этому был очень рад, ибо почувствовал себя свободным человеком.

В банк он не приходил первые две недели после катастрофы. А когда наконец появился, то узнал, что находился в «отпуске без сохранения содержания», что его и без того не самый большой департамент сократили с восьми до четырех штатных единиц и что всех сокращенных, включая не полагавшемуся ему теперь секретаря, просто уволили без выходного пособия, а оставшимся в полтора раза урезали зарплату и «уплотнили»: посадили всех в одну комнатушку, ранее бывшую его приемной. Васканян удивился. Он пришел по сути за документами и расчетом. Возможно, Бобров так ему мстил. Но оставлял второй шанс.

В отместку Артур перестал ходить на заседания правления и получать зарплату в кассе. «Лавина», кстати, была уникальным банком в этом смысле: в очереди за зарплатой стояли и уборщицы, и президент. Именно так, по мнению руководства, должно было происходить единение вождей и их племени. Воплощение демократического принципа: платят всем по-разному, но за трудовыми заработками в очереди все стоят наравне. Размеры зарплаты тоже не были тайной. Чтобы у мелких клерков был стимул стремиться вверх.

На забастовку Васканяна никто не обратил внимания, а причитающиеся ему средства начали зачислять на пластиковую карту. Артур начал опаздывать на работу – ноль внимания, караул продолжал докладывать, что «одиннадцатый прибыл». Тогда он начал уходить на пару часов раньше – хоть бы кто замечание сделал. Ну какое кому дело, куда пошел вице-президент по спецпроектам? Его работа в том и заключается, чтобы где-то ходить и эти самые спецпроекты выискивать.

Никто из вице-президентов с ним не общался. Просто кивали при встрече. Он не умел держать удар, он перестал быть им опасен или интересен. Только сейчас Васканян вспоминал, что все проявления откровенной вражды этих людей между собой ничем конкретным не заканчивались. Все оставалось по-прежнему, каждый грыз свой кусок. Не закатывал истерик и не устраивал бойкотов.

И однажды Артура осенило: если господин Бобров готов поддерживать Васканяну его вице-президентский статус и оплачивать его существование в штате «Лавины», то пусть так и будет. А он будет пользоваться этим, но заниматься своими делами.

19

Ванна наполнилась горячей водой и приняла блаженствующего Васканяна. Но не успел он до конца насладиться, как босиком пришлепала Алена с полузакрытыми глазами, сбросила халат и залезла к нему. «Валетом» они пролежали минут пять молча и с закрытыми глазами. Артуру стало душно, и он выдернул затычку. Вода начала убывать. Алена открыла глаза и лениво переползла на его сторону.

– Жарко! – шепотом взмолился Васканян, но она только замотала головой. Наблюдая за ней, Артур думал о том, как ее глупый муж мог отказаться от такого сокровища.

Окончив водные процедуры, они повалялись еще немного в кровати и решились наконец пойти прогуляться, хотя туман не рассеялся. И вот тут Алена, впервые взглянув трезвыми глазами на разорванную горячим кавказским мужчиной блузку, чуть не расплакалась. Но не успела. Покачав головой и поцокав языком в притворном раскаянии, Артур взял блузку в руки, резко порвал на две части и швырнул в помойное ведро. Алена открыла рот, но прежде, чем она успела возразить, Васканян засунул руку в ее сумку, вытащил первый попавшийся свитер, насильно натянул на нее и выволок за руку из номера. Вызвав лифт, он притянул Алену к себе и залепил ей рот поцелуем, предотвращая попытку все-таки что-то сказать. Спустившись в холл, они проследовали в местный далеко не самый дешевый магазин, где Артур заставил ее примерить две шикарные кофточки, которые тут же и купил. В довесок девушке была презентована пара отличных зимних перчаток и ее любимые (как выяснилось) духи «Дюна». Себе Васканян купил забытые в Москве туалетные принадлежности и теплую фуфайку, поскольку в Питере оказалось прохладнее, чем он ожидал.