Жалкая

Нет места лучше дома, и нет ничего лучше семьи. Держитесь вместе.

Мое зрение затуманивается в краям, желание наброситься на него и заставить его почувствовать хотя бы десятую часть той боли, которую испытываю я, заполняет мой желудок и расширяется до груди. Но стук в дверь удерживает меня на месте. Он идет открывать, а я стою на месте, ногти всё ещё вонзаются в мои ладони, а стул завален на бок позади меня. Моя челюсть болит в том месте, где, я уверена, остались красные отпечатки пальцев.

Голоса проникают через коридор и становятся всё ближе, приближаясь к центру комнаты, но я не смотрю. Я не могу пошевелиться, мое тело застыло от ярости, которую я чертовски пытаюсь загнать обратно и спрятать.

— Что с тобой? — говорит Дороти, подходя ближе и размахивая рукой перед моим лицом.

Я поднимаю глаза.

Мой отец смотрит на меня, Зик вообще не обращает на меня внимания, а Брейден сканирует комнату, нахмурившись. Мой желудок подпрыгивает, когда наши глаза встречаются, и он вскидывает бровь. Он опускает взгляд на мои щеки, и его тело напрягается.

Мне отвратительно, как сильно я хочу подойти и обнять его. Позволить ему утешить меня в той боли, которую отец только что извлек из самых темных уголков моей души. Я была предан этой семье, и вот как он мне отплатил?

— Всё в порядке? — спросил Брейден, не сводя с меня взгляда.

— Всё хорошо, — отвечает мой отец, подходит и кладет руку мне на плечи.

Мое тело напрягается, мне не нравится его прикосновение. Я выворачиваюсь из-под его хватки.

— Я думала, ты не приедешь, — вздыхает Дороти.

— Планы изменились.

Я усмехаюсь, пытаясь найти удовольствие в её неприятии моего присутствия здесь.

— Где ты была? — огрызается папа.

Её глаза расширяются.

— Я спустилась в спа-центр отеля и сходила на массаж. Не думала, что я тебе понадоблюсь.

Он ворчит, а я наклоняю голову, наблюдая за тем, как её пальцы сцепляются и скрючиваются, словно она нервничает.

Брейден перемещается по комнате, пока внимание не приковано к нам, пока он не оказывается рядом. Он смотрит на меня периферийным зрением.

— Ты в порядке?

Это такой маленький вопрос. Несущественный, на самом деле. Тем не менее, мое сердце трепещет от того, что он спрашивает.

— Нет, — отвечаю я. — Но буду.

28. НИКОЛАС

С: Она в безопасности. Она у меня дома и просит встречи с тобой.

Облегчение проходит сквозь меня, и в щели просачивается благодарность за Сета. Я был дерьмовым партнером, но ещё больше я был ужасным другом, вымещая свои личные проблемы на нем, когда из всех в моей жизни он единственный, кто меня прикрывает.

Он никогда не делал мне ничего плохого, а я отплатил ему тем, что взорвалась в приступах гнева и, действуя за его спиной, переспал с девушкой, которая, как я ему обещал, не была проблемой.

Она проблема. И это никогда не было так ясно, как час назад, когда я вошел в гостиничный номер её отца и увидел следы на её коже.

Мои глаза налились кровью, и мне потребовалось всё самообладание, чтобы не устроить сцену. Я знаю, что она может позаботиться о себе, но это не значит, что она должна это делать.

Я поворачиваюсь к Зику как раз в тот момент, когда он поворачивает ключ в замке зажигания, и его машина с грохотом оживает. Мы быстро бежим в магазин, чтобы купить немного еды и сигары для Фаррелла.

— Мне нужно, чтобы ты отвез меня кое-куда.

Он смотрит на меня, его рука замирает на рычаге переключения передач.

— Что прости?

— Прошла минута с тех пор, как я связывался со своими ребятами, поэтому мне нужно, чтобы ты отвез меня туда, — повторяю я.

Его щеки становятся румяными, когда он недоверчиво смотрит на меня.

— Ещё чего, блять.

От нетерпения у меня сводит мышцы.

— Это не предложение.

С тех пор, как моя попытка провалилась, потребность увидеть Роуз лично только усилилась. Увидеть своими глазами, что она преуспевает без меня.

Что она всё ещё трезвая.

Схватив телефон, я звоню Сету, который берет трубку на втором гудке.

— Йоу.

— Я приеду.

— Привет, приятель. Рад тебя слышать. Я в порядке, спасибо.

Я щипаю себя за переносицу.

— Черт, извини. У меня немного не хватает времени, но мне нужно… мне нужно её увидеть.

На линии становится тихо.

— Ты уверен, что это хорошая идея?

— Нет, — отвечаю я. — Но ты сказал, чтобы я сказал тебе, если дело начнёт сгущаться. Дело сгущается, и мне нужно с ней поговорить.

— Хорошо, парень. Мы будем здесь.

Кивнув, я выдыхаю.

— Спасибо.

Десять минут спустя я попросил Зика заехать на заправку в трех кварталах от дома Сета. Может, он и работает на нас, но это не значит, что я доверяю ему знания о том, где живет федеральный агент.

— Ты можешь подождать здесь. Я быстро.

— Когда это дерьмо закончится? — спрашивает он.

Я уже начал выходить из машины, но сажусь обратно, поворачиваясь к нему.

— Когда ты достанешь мне поставщика.

Его лицо опускается.

— О, отъебись. Мы так не договаривались, и знаешь что? Даже если бы я знал, я бы тебе не сказал.

Он ударяет кулаком по рулю, гудок пищит так громко, что заставляет мои внутренности подпрыгнуть.

— Я пиздец как ужасно себя чувствую, ясно? Чувство вины, блядь, пожирает меня заживо.

Я пожимаю плечами, хотя его слова мне близки больше, чем я хотел бы признать.

— Похоже на личную проблему, Зик.

Он выдыхает пустой смех.

— Ты можешь притворяться, что тебе всё равно. Играть роль большого федерального агента, который пришел, чтобы убрать плохих парней. Но я вижу тебя.

Мое сердце замирает.

— И что именно ты видишь?

— Знаешь, почему Шкип пришел ко мне все эти годы назад, желая объединиться и восстановить наследие моего отца? Это было не из-за того, кем я был… во всяком случае, не полностью. Мой отец был королем джунглей, а не я. Я так и не получил этот ген, тот, когда ты можешь взобраться на вершину и не бояться падения, — он постукивает пальцами по виску. — Но я проницателен, а это хрень очень ценна в этой жизни.