Жало белого города

Это была безумная ночь. Кто-то повесил в «Твиттере» фотографию двоих убитых, и вся социальная сеть превратилась в следователей, пытаясь опознать жертвы. Нашлись анонимы, окрестившие последние убийства как «преступление Белой Богородицы» и приделавшие ему новый хэштег: #CVB, который вместе с #Убийствами Близнецов и #Кракеном превратился в трендовую тему мирового уровня. Аккаунты в «Твиттере» крупных международных газет, от «Коррьере делла сера» в Италии до «Кларина» в Аргентине, также откликнулись на последнее преступление. Третье двойное убийство менее чем за две недели вновь заняло центральное место среди мировых новостей.

В умах наметилось несколько тенденций: для большинства убийцей, несомненно, был Игнасио. Несмотря на то что я не передавал новостей ни Марио Сантосу, ни тем более Лучо, вся публика к этому времени знала, что настоящее местонахождение его неизвестно.

Близкие друзья Игнасио раззвонили на все четыре стороны, что он с ними не встречается и на ужины не приходит. Все знали, что телефон его не отвечает, а продавцы магазинов, прилегающих к дому номер два по улице Дато, рассказывали любому, кто готов был их выслушать, что вот уже несколько дней как Игнасио не заходит в свой подъезд и не выходит обратно.

Пользователи «Твиттера» просили меня хоть что-нибудь объяснить: «Где же Игнасио, #Кракен? Почему ты не задержал этого пидораса?»

При этом ни родственники, ни друзья не сообщили о его исчезновении, к тому же мы до сих пор не получили анализ продуктов пчеловодства, и таким образом у нас не было оснований на получение ордера на обыск и арест.

Другие обвиняли Тасио и поддерживали первоначальную теорию, согласно которой он был подстрекателем и имел последователей за стенами тюрьмы. Вот уже несколько дней то там, то сям возникали спонтанные протесты: люди собирали подписи под заявлением, чтобы препятствовать выходу Тасио из тюрьмы 8 августа, никого не волновало, что это отпуск менее чем на неделю: все были убеждены, что он сбежит, и ругали нас за то, что мы не начинаем законные действия, дабы предотвратить его бегство. По мнению пользователей социальных сетей, мы были неумехами, и я в первую очередь. Что ж, ничто их в этом не разубеждало.

Заместитель комиссара Сальватьерра назначила экстренное совещание у себя в кабинете. Незадолго перед этим она отчиталась перед комиссаром, и в разговоре с ней тот закрутил гайки до упора, что отчетливо читалось на ее усталом лице.

Под глазами у нее залегли темные тени, морщины возле рта стали глубже, а взгляд жестче – вся тяжесть мира обрушилась на эту теплую спину, которая несколько часов назад опиралась на мою грудь. Еще не рассвело, когда мы с Эсти вошли в полицейский участок: лица напряжены, глаза серьезны.

– Только что установили личность убитых, – сообщила Альба, стоило нам войти в кабинет.

– Так быстро? – удивилась Эстибалис.

– Родители или родственники жертв не успели даже написать заявление об исчезновении, – добавил я, ничего не понимая.

– Этих ребят узнали в социальных сетях. И, отвечая на вопрос, который вы собираетесь задать: да, обоим по тридцать. Друзья начали бить тревогу, увидев вчерашние фотографии, которые мгновенно распространились по всему интернету. Они сами связались с семьями, где подтвердили, что их местопребывание никому не известно. К рассвету в Сети появились их фотографии. Приятели обоих жертв были встревожены, потому что накануне вечером ни один из двоих не появился в барах, где они договорились встретиться с компанией, и не отвечал на звонки. С тех пор как в Сеть просочилась новость о двух новых трупах, прошло менее часа. Родители обоих убитых – мать Матео Руиса де Суасо, молодого человека тридцати лет, и родители Ирене Мартинес де Сан-Роман – связались с нами для получения информации. По просьбе семей дожидаться утра мы не стали, я не сочла нужным продлевать страдания близких, и мы проводили их на опознание. К сожалению, оба опознания дали положительный результат. Сейчас мы ждем, когда придут результаты вскрытия, скорее всего, совпадающие с тем, что мы уже знаем: смерть от удушья, вызванного попаданием пчел в ротовую полость, наличие рогипнола в крови и что-нибудь еще.

– И кто на этот раз жертвы? – спросила Эстибалис.

– Имя мужчины, как я вам уже сказала, – Матео Руис де Суасо. Еще несколько часов назад он был преподавателем маркетинга в Баскском кулинарном центре, каждый день катался туда-сюда между Виторией и Доностией [45] . Здесь он снимал квартиру, жил один, но ежедневно обедал или ужинал у матери в районе Пилар. Судимостей нет, мать утверждает, что у него никогда не возникало проблем с наркотиками, ему даже штрафы за нарушение правил дорожного движения ни разу не выписывали. В общем, нормальный парень, здоровый, без уголовного прошлого. Альпинист, очень общительный, открытый, уверенный в себе. В последний раз он выходил на связь вчера утром: списался со своей тусовкой по «Вотсаппу» насчет планов на вечер. Договорились встретиться после залпа. Раньше он не собирался, потому что терпеть не мог дым. По словам матери, его отец был заядлый курильщик и умер от рака легких. Это была единственная тема, которую он отрицал категорически.

45

Доностия – второе название города Сан-Себастьян (прим. переводчика).

– Ладно. Парень как парень. А что по девушке? То же самое? – спросила Эсти.

– Боюсь, что да. Зовут Ирене Мартинес де Сан-Роман. Печальнее всего, что тридцать лет ей исполнилось вчера. Просто не верится: умереть из-за одного дня… Мать то и дело повторяет, что тридцать лет назад ей ускорили роды, потому что младенец был в поперечном положении и больше не мог расти, что на самом деле она должна была родиться пятнадцатого августа, и если бы врачи это учли, она осталась бы жива.

– Чего только не вспомнят родители, когда теряют ребенка, – проговорила Эсти.

На секунду наши с Альбой взгляды пересеклись, и обоих будто ударило током. Затем мы посмотрели на Эстибалис, но та сосредоточилась на отчете, который вручила нам Альба. Эсти не заметила наших мучений. Да и не могла заметить. Как солдат, который ни разу не был в бою. По сравнению с нами она была слишком невинна.

– Ирене договорилась с друзьями посмотреть на спуск Селедона. В полшестого она не явилась, что озадачило ее подруг, которые не переставая названивали ей на мобильный, пытаясь ее найти. Связались с родителями, но те также ничего не знали. К тому времени как новость о новых убийствах распространилась по интернету, родители уже сами собрались идти в полицию. Как и весь город в последнее время, они были напуганы и боялись, что их дочь может оказаться в… Ну, вы понимаете, в списке возможных жертв. Я стараюсь не использовать терминологию, которая мелькает в прессе, СМИ и соцсетях: список приговоренных, обреченных и так далее…

– Та же история: то и дело спрашиваю себя, как устроен человек, похищающий людей двадцати, двадцати пяти, тридцати лет, – сказала Эстибалис.

– А я спрашиваю себя, как случилось так, что все эти люди оказались такими простыми мишенями, – перебил я. – Информации о последних вскрытиях пока нет, но можно утверждать, что ни в одном из этих случаев не было следов борьбы или самообороны. Этот парень – гений, хамелеон, некто, знающий подход к людям и не вызывающий у них подозрений или сомнений.

– Он просто психопат, а ты говоришь о нем так, словно восхищаешься им, – перебила меня Эстибалис.

– Я всего лишь пытаюсь его понять, инспектор Гауна. Поставить себя на место шестерых молодых людей, которые лишились жизни, подпав под его чары.

Эсти бросила на меня виноватый взгляд. Она устала, я тоже устал. Неподходящая ситуация для спора или перепалки.

– Впервые «Твиттер» нам помог, а не наоборот, – сказал я, переступил с ноги на ногу и целую секунду смотрел на Альбу.

Она обеспокоенно покачала головой.

– Ничем он не помог, абсолютно ничем. На фотографиях, просочившихся в сети, весь мир любовался подробностями инсталляции, которые мы хотели скрыть. Например, эгускилорами. Эти убийства породят целую волну неоязыческих гипотез. Эксперты по баскской мифологии уже высказали свое мнение, при том что никто их не спрашивал; телевидение нашло тему, которую можно обсасывать не одну неделю. Это может вызвать опасные прецеденты, и комиссар рассматривает, какие действия мы можем предпринять, чтобы предотвратить дальнейшее распространение этих фотографий; среди прочего, судья Олано объявит их частью текущего расследования. Хотя мы выиграли много часов, если не дней.