Желание на любовь

— Кэтлин, хочешь верь, хочешь не верь, но это был лучший секс в моей жизни!

— «Лучший»?! Тот, который ты даже не помнил?

Паркер отвернулась к окну. Худенькая спина вздрагивала. Она попыталась сдержать рыдания, но не смогла. Вуд встал из-за стола, подошёл к ней и обнял за плечи. К его удивлению, Кэт не сопротивлялась.

— Я был настолько пьян, что не запомнил ничего, кроме твоего запаха, но примерно через год ты начала мне сниться. Мы занимались сексом, который каждый раз заканчивался тем, что я называл тебя Лесси и ты включала свет. Я видел дрожащие губы и наполнившую твои глаза боль, перед тем как проснуться.

Брюнетка повела плечами, пытаясь скинуть руки Мэттью, но он лишь сильнее сжал её.

— Но прежде, занимаясь любовью с тобой эфемерной, я испытывал такой силы оргазм, которого не получал в реальности ни с кем и никогда после той ночи. Ты на протяжении шестнадцати лет всегда была со мной, вернее, в моих снах.

Кэтлин развернулась к Мэтту лицом, оставаясь в кольце плотно сжимающих рук. Она хотела видеть его глаза, желала понять, говорит ли агент правду. Но что бы он ни говорил, Кэт по-прежнему не верила в высокие чувства, проснувшиеся, как утверждал Вуд, ещё шестнадцать лет назад. Если это так, то почему они до сих пор не вместе?.. Нет, это не могло быть правдой, хотя очень хотелось верить, и от желания было до горечи больно… Почему нельзя всё повернуть вспять? Никогда…

— Если был настолько пьян, как смог заниматься сексом? Ведь ты был очень внимательным, ласковым и почти не сделал мне больно.

Мэттью ожидал подобного вопроса и ответил сразу же:

— Я размышлял сегодня над этим. Может быть, провал в памяти — это защита моей совести? Или, наоборот, то, что я смог заняться с тобой сексом в подобном состоянии — заслуга не потаённых желаний, а подсказка интуиции, что именно ты необходима мне в этой жизни?

— Настолько необходима, что ты в ту же ночь лишил девственности Лесси?

Паркер уперлась в грудь агента, пытаясь высвободиться из плена сильных рук. Шок от его слов проходил, самообладание постепенно возвращалось.

— Я не был первым мужчиной Райт. — Мэтт видел, как брюнетка снова пытается натянуть маску безразличия, но с трудом справляется с этим; даже голос дрожал, не подчиняясь её воле.

— Ты говорил, она была девственна до той ночи.

— Да, но первым стал Эйдан.

Жалея, что не может зажать уши, не желая выслушивать нелепые оправдания, Кэтлин закрыла глаза. Меньше всего ей хотелось сейчас говорить о проблемах отношений Вуда с Лесси.

— Меня не интересует ваша очерёдность. Я хочу прекратить этот разговор. — Она повторила попытку высвободиться.

— А я — нет! И ты выслушаешь до конца всё, что я хочу сказать. — Мэттью не разжимал объятий.

— Может, наручниками меня прикуёшь? — усмехнулась сквозь слёзы Кэт.

— Прикую, если надо будет!

Глава 10.3

Она ни на минуту не сомневалась, что агент сделает это: твёрдость в голосе подтверждала решение довести разговор до логического конца. Он прижал Паркер к груди и надавил подбородком на лоб, вынуждая поднять голову.

— Не веди себя как обиженный ребёнок. Смотри на меня. Попытайся поверить в то, что я говорю.

Кэтлин сдула тонкую прядку, упавшую на глаза, и встретилась взглядом с Вудом.

— Мне так же, как и тебе, не доставляет удовольствия ворошить прошлое. Я узнал обо всём только сегодня. Лесси хорошо обыграла произошедшее не с ней, рассеяв возникшие во мне сомнения. Пятна крови на простыне, обнажённая девушка в моих объятиях и дикая, стучащая боль в голове — вот с чем я проснулся утром следующего дня. А потом её уверения, что я помню не запах чужих волос, а клубнику и яблоки — закуску к шампанскому. — Он прикоснулся лицом к локонам пытающейся вырваться брюнетки и потянул носом. — Ты и сейчас так же пахнешь.

Паркер почувствовала, как в живот, прижатый к паху Мэттью, уперлась твердеющая плоть. По напряжённому телу пробежала дрожь, что не осталось незамеченным. В его прищуренных глазах появился хищный блеск котяры, желающего стащить со стола кусок мяса, что представилось Кэт оскорбительным верхом наглости.

— Отпусти меня немедленно.

Она предприняла ещё одну попытку освободиться, ненавидя собственный организм, так реагирующий на зеленоглазого вруна. Что ещё он должен сделать, чтобы вместо чувственного волнения его прикосновения внушали отвращение? Почему её мозг сейчас проигрывает желанию тела? «Только с ним как свеча…»

— Не раньше, чем сделаю это.

Мэтт освободил одну руку и положил на затылок Кэтлин, другой продолжал удерживать за талию. Он наклонился вперёд, вынуждая её откинуть голову, и прижался губами к пухлому рту, так часто снившемуся во снах.

Кэт двумя руками уперлась в его плечи, пытаясь отпихнуть, но с таким же успехом она могла толкать каменную глыбу. Вуд обвёл языком контуры её рта, слегка пососал пухлую нижнюю губу и попытался раздвинуть плотно сжатые зубы.

— Не сопротивляйся. Мы оба хотим этого. Я чувствую, как ты дрожишь. Прошу тебя… — хриплым голосом прошептал он.

Паркер испытывала невероятное желание поддаться искушению, хоть ненадолго опустить «меч войны», вытащенный ею сегодня из «ножен» прошлого. Она позволила разомкнуть свои губы и разжала зубы под мягким напором языка Мэттью.

Вихрь эмоций накрыл Кэтлин с головой. Воспоминания ночи вернулись во всех красках. Жгучие и мягкие губы, любимый запах, вкус… Невероятно приятные ощущения… Ноги стали ватными. Теперь уже она чувствовала бьющую агента дрожь. Они ласкали друг друга сначала яростно, потом нежно.

— Какая сладкая… Всё как во сне, как тогда…

Посасывая, он втянул её язык в рот и ещё плотнее прижал брюнетку к себе, ощущая каждый мягкий изгиб, каждую выпуклость собственным телом.

Она почувствовала теперь уже полностью восставшую плоть Мэтта, требовательно упирающююся в её живот. Ноги подкосились, но агент не дал Кэт упасть: он положил руки на круглые ягодицы и приподнял её вверх. Их лица оказались на одном уровне. Она открыла застланные поволокой страсти глаза и встретилась с полыхающим зеленью взглядом.

— Вот так-то лучше, — довольно улыбнулся Мэттью. — Зачем спорить о прошлом? Давай жить настоящим.

Он опустил дрожащее тело Кэтлин, накрыл ладонью полную грудь и, зарывшись лицом в шелковистые волосы, хрипло прошептал:

— Я хочу тебя, очень хочу… Столько лет мечтал сделать это…

Лучше бы Вуд этого не говорил.

Перед глазами брюнетки промелькнули несколько моментов из того времени, в которое Мэтт, по его словам, мечтал о её теле. Маленькая Лилибет с разбитой в кровь коленкой; соседский мальчик столкнул её с качелей, не поверив, что папа рыжей девочки — герой. Лилибет-школьница вместе с ней на приёме у директора: дочь разбила нос однокласснику, высказавшемуся о полётах пьяных летчиков. Анкеты девочки, лежащие на столе, в которых на месте сведений об отце зажатой в дрожащих пальцах авторучкой она ставит прочерк…