Железный Феникс 2

— На месте происшествия не сохранилось никаких улик, — разводит дрожащими руками ратник. — Ничем не можем вам помочь, господин.

Бородач взмахивает ручищей, будто собирается ударить дежурного. Но в последний момент меняет траекторию движения ладони и она проносится над головой незадачливого ратника.

— Понабрали… неучей… — злобно цедит мужик, разворачиваясь, чтобы уйти. И тут видит нас.

Его глаза круглеют, рот открывается, а мясистый палец тычет в мою сторону.

— А это кто по-вашему, а? — мужик бешено оборачивается к ратнику. — Вон же она, зараза!

На всякий случай оборачиваюсь — ну а вдруг та самая зараза притаилась где-то за моей спиной. Пусто!

— Ты это мне? — уточняю угрожающе. Не дело это — спускать наглость всяким пёстрым попугаям. Никогда ни перед кем не трясся и начинать не собираюсь.

— Нужен ты мне больно! — отмахивается бородач. — Слышь, Фейка, иди-ка сюда по-хорошему.

До меня наконец доходит, что обращается он к висящей на моей шее фейри. А та, кажется, только о том и мечтает, чтобы провалиться сквозь землю. Видеть я её не могу, но отчего-то отчётливо это ощущаю.

— Никакой Фейки тут нет, не было и не будет, — сообщаю распоясавшемуся попугаю как можно спокойнее. — А вот тебе, дядя, не помешало бы извиниться.

И так разъярённый мужик ещё ядрёнее багровеет.

— Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, сопляк? Я Ханнах, главный и единственный поставщик провизии ко двору кайзера!

Торговец, значит. Очень интересно.

— А ты знаешь? — усмехаюсь я. — Старший наследник Иерарха клана Воскресенских, приятно познакомиться.

Мне на его титулы так-то чхать. Да и на свои собственные в общем-то тоже. Но если для местных они имеют такое большое значение, почему бы это не использовать?

Тем более, что мужик явно сбавляет обороты. А прижухнувший было ратник наоборот отмирает.

— Простите, господин, — кланяется он. — Позволите взглянуть на ваше разрешение?

Почему бы и нет? Достаю из инвентаря переданную Рах Шаном папку и наблюдаю, как с каждым прочитанным словом всё сильнее вытягивается ратник по стойке «смирно».

— Благодарю за содействие, господин, — возвращая бумаги, он снова кланяется. Затем поворачивается к ожидающему вердикта Ханнаху. — Ничем не могу помочь, господин. На разрешении, выданном полгода назад, печать кайзера, заверенная личной подписью советника Рах Шана. Так что фейри господина Воскресенского никак не может принадлежать вам.

— Ложь, — только и может произнести здоровяк. А мне остаётся порадоваться, что красноглазый догадался подписать бумажки задним числом.

— Чьё именно решение вы подвергаете сомнению: кайзера или советника? — холодно вмешивается молчавшая до сих пор Гайла. — Распишите подробно свои претензии, а мы сразу же примем меры.

Физиономия мужика бледнее, он отрицательно мотает головой и просто сбегает. Никаких претензий он, ясное дело, расписывать не собирается.

Девушка провожает крупную фигуру задумчивым взглядом и произносит тихо:

— Распоясались. Пора приструнить.

А я снова убеждаюсь, что Гайла занимает гораздо более высокое положение, чем просто лидер группы вечных. Иначе вопросы послушания подданных кайзера её попросту не занимали бы.

Мы прощаемся с довольным ратником и наконец покидаем Управление внутреннего порядка.

— Ничего не хочешь объяснить, Эфения? — сурово спрашивает Гайла, пока мы подходим к ожидающему нас авто. Нинон с Захаром, вероятно, уехали на другом.

— Ничего, — пищит фейри, вжимаясь в мой ворот. Вот так придушит ещё невзначай. — Не твоего ума дело, кхелот.

— Мне попросить ратников о расследовании? — вскидывает девушка чёрные брови. — Этого хочешь?

Эфения не отвечает, лишь продолжает прижиматься ещё сильнее.

— Перестань пугать её, Гайла, — вмешиваюсь я. — И вообще. Это наши с Эфенией личные отношения и договорённости. Не лезь.

— Вот как, — раздражённо фыркает девушка. — Личные отношения. Очень интересно.

Стоит нам разместиться в безлошадной карете, как мы немедленно трогаемся.

— Не понимаю, как с «этим» вообще можно о чём-то договариваться, — сварливо продолжает Гайла, глядя в окно. — У тебя напрочь отсутствует стремление к самосохранению.

— А с тобой? — тоже слегка раздражаюсь я. — С тобой договариваться можно?

Девушка сверкает красными глазами в мою сторону:

— Конечно. С чего вообще такие вопросы?

— Ой ли? — ехидно усмехаюсь. — А с кем именно я договариваюсь: с лидером группы Ястребов? А может, с поставленной следить за нами ратницей? Или ты вообще кхелотский шпион?

Гайла давится воздухом и хлопает ресницами, изображая праведное возмущение. Я качаю головой, всё также улыбаясь, и отворачиваюсь к окошку. Лучше на город полюбуюсь, чем на эту бездарную клоунаду. Девушка, кажется, тоже понимает, что выслушивать очередную порцию вранья мне недосуг.

Какое-то время мы едем молча. Наконец Гайла произносит:

— Ладно. Ты меня поймал. Я действительно примкнула к группе Ястребов по личным причинам. Как, собственно, и ты сам.

Бросаю на неё короткий взгляд:

— Я пришёл сюда, чтобы всего лишь набраться практического опыта.

— А я — чтобы всего лишь облегчить бремя благословения.

— Чего?

Девушка тяжело вздыхает:

— Это внутренние порядки моего народа. Чужеземцам о таком знать не положено. Скажу лишь то, что могу быть опасна для окружающих. А в рядах Ястребов оборачиваю эту опасность на пользу делу.

— Тоже мне, открыла тайну века, — хмыкаю. — Ты — и можешь быть опасна. Никогда бы не подумал.

Гайла виновато улыбается и продолжает:

— Я не ратница и никогда ею не была. Просто не могу не вмешиваться в то, что касается моего дяди или отношений наших народов. По-другому не получается, воспитана так.

— Ещё скажи, что даже не шпионка.

Гайла разводит руками:

— Увы. Разве что самую малость, если происходящее напрямую касается моих соплеменников.

Ишь ты, какая ответственная!

— Да ты настоящая патриотка.

— Никогда об этом так не думала, — девушка отворачивается к окну. — Я просто делаю всё, что в моих силах.

— Ох ты ж Бездна моя, сколько пафоса, — подытоживает Эфения, отрываясь наконец от меня и вылетая в центр салона авто. — Любите вы, кхелоты, всё драматизировать.

— А вы, фейри, слишком легко ко всему относитесь, — отзывается Гайла, не оборачиваясь. — Надо было додуматься сунуться туда, откуда сбежала совсем недавно.

— Я за Максом хоть на край света пойду, — Эфения серьёзна, как никогда. — А тот урод ничего не докажет, вот. У него ни одной бумажки не осталось, я проверяла.