Железный лев

Ухоженную, изящную и весьма приятную на ощупь. Отчего его молодое тело, переполненное тестостерона слегка… завибрировало, что ли, но он сдержался и не стал увлекаться с этим поцелуем. После чего вышел на улицу, бросив продавцу через плечо, чтобы тот доставил книги к Юшковой Пелагее Ильиничне, где с ним и рассчитаются.

— Какой гордец, — хмыкнула графиня.

— И умница, — тихо заметил продавец.

— Не лезь не в свое дело! — излишне жестко рявкнула она, практически прорычала и глазами сверкнула так, будто оттуда молнии вылетят.

— Что вы! Что вы! Я об ином. — примирительно замахал он руками. — Вот, — показал он ей ту пару листов и ту поделку ленты Мёбиуса.

— Что сие?

— Лев Николаевич верно обладает даром скорочтения. Он здесь, в моем присутствии прочел работу Николая Ивановича. Восемь десятков страниц за четверть часа! И даже кое-какие рассуждения свои набросал, продолжая его мысли.

Она внимательно посмотрела на эти бумаги, исписанные довольно крупным, уверенным и лишенным излишеств твердым почерком. Хмыкнула.

— Это все чего-то стоит? — небрежным жестом указала она на бумагу.

— Мне сложно судить. Я не так хорошо знаком с геометрией. Но, как минимум, говорит о том, что Лев Николаевич умеет очень быстро читать и вникать в суть проблем. Потому как, описывая все это, он вполне изложил содержание книги, подчеркивая самое важное. За это я могу ручаться, ибо читал ее и неоднократно.

— Покажите Николаю Ивановичу. Мне любопытно.

— Разумеется, — поклонился продавец.

— И да, посчитайте все это. После чего отвезите Пелагеи Ильиничне.

— Сумма здесь немаленькая. — осторожно возразил Карл Генрихович.

— Оплачу я. Но ей передадите, чтобы о том не болтала. И да — сделайте это так, чтобы Льва Николаевича не было в особняке, он последнее время любит много гулять, выходя до полудня. Что же до денег… этого хватит? — спросила она, кинув ему небольшой кошелек, полный золотых червонцев[3].

— Вполне. Но… простите, Анна Евграфовна, а разве не оскорбит такой поступок Льва Николаевича? Кроме гордости он еще умен и наблюдателен. Я боюсь, что он рано или поздно докопается до правды, и скорее рано, чем поздно.

— Вы думаете?

— Уверен. Я, знаете ли, люблю понаблюдать за некоторыми посетителями, используя отражения. Он первый, кто приметил это. Причем сразу.

— Хм. Ему они для чего надобны?

— Просто ознакомится, дабы составить общее представление о текущем положении дел в науке. Перед выбором факультета.

— Тогда скажите, что руководство университета впечатлено молодым дарованием, — кивнула она на заметки, — и предоставляет эти журналы на месяц бесплатно. С возвратом.

— А если Николай Иванович посчитает это вздором?

— Тогда сами что-то придумайте! — раздраженно воскликнула Шипова. — Деньги же оставьте и пустите к делу.

— Сделаю, Анна Евграфовна, все сделаю в самом лучшем виде.

— Не подведите меня. — произнесла графиня и, приняв от продавца тетрадь с запрошенными ранее материалами, удалилась.

Эта игра ее начинала забавлять.

Лев Николаевич же, отпустив экипаж, решил прогуляться пешком. Просто чтобы остыть и не наломать дров. Все же молодое тело, переполняемое гормонами, трудно было держать в узде. Из-за них в голове творились натуральные шторма. Вот он и решил прогуляться, подышать свежим воздухом, приводя голову в порядок, и подумать над дальнейшей тактикой и стратегией поведения. И тут…

— Смотрите-ка какого рожка[4] нам занесло! — донеслось откуда-то совсем рядом, а потом дорогу Льву заступили незнакомые люди с кривыми ухмылками на лицах…

[1] «Ученые записки Казанского университета» представлял собой ежегодный сборник статей по физике, математике, медицине, востоковедению и прочему. «Журнал министерства народного просвещения» являл собой самый широкий междисциплинарный сборник статей. Альманах «Библиотека для чтения» представлял собой научно-популярные переложения научных теорий и разного рода литературные зарисовки художественного толка (публикующий рассказы и повести, в том числе фантастического характера). По сути, был своего рода аналогом «Техники молодежи» и «Юного техника».

[2] Лента Мёбиуса была открыта в 1858 года. Но существуют изображения ее в Античности, которые, впрочем, к XIX веку оказались давно забыты.

[3] Червонцы в 1842 году — самые маленькие золотые монеты в обороте, принимаемые по курсу 3 рубля.

[4] Рожок — так в те годы называли глупого человека, которого легко ограбить. Аналог «лоха» или «терпилы».

Часть 1

Глава 3

1842, апрель, 5. Казань

— Дорогие вы мои! — с нескрываемой радостью произнес Лев Николаевич и раскинув руки для объятий направился к главарю этой шайки. Очень уж приметным оказался. — Вы то мне и нужны! Как же вы вовремя!

— Ты чего? — нахмурился старшой и изрядно растерялся, как и все остальные.

Вид у них был вполне обывательский.

Видимо разбоем промышляли по случаю, жили постоянно же с иного. А может и нет. Здесь в бедных кварталах рядом с выходом на Оренбургскую дорогу всяко-разно можно было встретить.

Не понятно только отчего они решились на дело днем.

Так или иначе Лев сделал еще пару шагов вперед и, подойдя совсем близко к главарю, пробил ему в нос своим лбом. От души так, резко и жестко, явно ломая его «нюхательный прибор». Сохраняя при этом на лице максимальную радость и радушие до самого последнего момента и даже далее. Вон — ударил, а все еще улыбается.

Секунда.

И граф жестко ткнул тростью в ступню стоящего справа от него гопника. Сломал или нет — неясно, однако тот заорал не своим голосом и начал заваливаться, явно не в силах устоять.

Еще мгновение.

И новый удар.

Это он, довернув корпусом, «прописал» прямо в челюсть стоящего слева разбойника кулаком, усиленным набалдашником трости. Отчего так и не успевший ничего предпринять работничек ножа и топора просто ушел навзничь в ближайшую канаву.

— Кровь! Наконец-то кровь! — восторженно воскликнул Лев Николаевич, не прекращая улыбаться. — Вы бы знали, как меня достали эти бабы! О! И как мне хотелось пустить кому-нибудь кровь. А тут вы! Разбойнички! Любимые! Дорогие! Это ж настоящая отрада для души!