Железный Ворон
Шрифт:
— Моё имя не псевдоним. Оно настоящее. А вот на вопрос ты так и не ответил. Я спросил, что ты здесь делаешь?
В этот момент третья, до этого закрытая, дверь открылась, и из неё вышла девушка. Она была невысокого роста, с копной огненно-рыжих, вьющихся волос, собранных в небрежный хвост. Её лицо было усыпано веснушками, а зелёные глаза смотрели с живым, любопытным выражением. Она была одета в простую холщовую рубаху, перепачканную чем-то похожим на глину, и рабочие штаны.
— Опять вы с утра пораньше собачитесь, — произнесла она с лёгкой укоризной в голосе, вытирая руки
Она увидела меня и улыбнулась. Широко и открыто.
— Привет! Я Лина. Не обращай на него внимания, он просто язва. Добро пожаловать в нашу тюрьму для особо одарённых.
Появление девушки было как вспышка света в сумрачной комнате. Ух ты, какая огненная, — была моя первая, абсолютно неконтролируемая мысль. И тело Алексея Воронцова тут же откликнулось на неё приливом тепла и внезапным учащённым сердцебиением. Гормоны. Я уже и забыл, каково это.
А следом пришла растерянность. Давненько я не общался с такими… яркими и открытыми девушками. Да что уж там, наверное, никогда. В этом было сложно признаться даже самому себе. Моя прошлая жизнь была лишена таких красок.
Я усилием воли отогнал смущение. Нужно было что-то ответить.
— Лина? Очень приятно… — я чуть было не брякнул «Петя», но вовремя прикусил язык. — … Алексей. Алексей Воронцов.
Я постарался, чтобы мой голос звучал уверенно.
— А по поводу Дамиана… — Дамиан, ну не могу просто… вот имечко-то парню выбрали, — пронеслось в голове. — С Дамианом мы, кажется, уже поладили.
С этими словами я бросил на черноволосого парня быстрый взгляд и дерзко подмигнул. Дамиан в ответ лишь криво усмехнулся, но ничего не сказал.
Затем я повернулся обратно к Лине и, сделав шаг к ней, протянул руку для рукопожатия. Это был жест из моего мира, жест равных.
Лина на мгновение удивлённо посмотрела на мою протянутую руку, затем её лицо снова озарилось улыбкой. Она крепко, без всякого жеманства, пожала мою руку. Её ладонь была тёплой и немного шершавой от работы.
— Рада знакомству, Алексей Воронцов. Надеюсь, ты не такой зануда, как некоторые, — она весело стрельнула глазами в сторону Дамиана.
— Господа, — вмешался в нашу зарождающуюся беседу Степан Игнатьевич, его тон был строгим, но в нём слышалось и облегчение от того, что конфликт исчерпан. — Княжич, вам нужно отдохнуть. Княжна Полонская, — обратился он к Лине, — не отвлекайте его.
— Княжна? — переспросил я, удивлённо глядя на девушку в перепачканной робе.
— Ой, да бросьте вы, лекарь, — отмахнулась Лина. — Мы тут все князья да княжны. Звучит только пафосно. А по сути — просто заключённые с хорошей родословной.
В этот момент на низком столике в центре комнаты что-то тихо звякнуло. Я обернулся. Пустой до этого столик теперь был накрыт к завтраку. На нём стоял кувшин с соком, тарелка с горячими пирожками, от которых шёл восхитительный запах, мёд и какие-то фрукты. Еда просто появилась из ниоткуда.
— О, завтрак! — обрадовалась Лина. — Наконец-то! А то я с утра в своей мастерской, проголодалась как химера.
Она без всяких церемоний подошла к столу, плюхнулась прямо на ковёр,
поджав под себя ноги, и схватила самый румяный пирожок.— Ну, чего стоите? Налетай! Здесь с этикетом не парятся, ректора рядом нет.
Дамиан тоже поднялся со своего кресла и не спеша подошёл к столу, взяв себе какой-то фрукт. Степан Игнатьевич тяжело вздохнул, понимая, что его призывы к отдыху проигнорированы.
Запах еды сводил с ума, а открытость Лины подкупала. Но сейчас были вещи поважнее пирожков и знакомств. Я должен был использовать эту последнюю возможность поговорить с лекарем наедине, пока он не ушёл.
Я повернулся к Степану Игнатьевичу и, снова понизив голос до шёпота, сказал, глядя ему в глаза:
— Лекарь Матвеев… вы это… не держите на меня обиды. Я там вспылил немного, в кабинете у этого… начальника. Всякое бывает. Вы, в общем-то, хороший человек. Видно.
Он кивнул, принимая мои неуклюжие извинения.
— Вы… — я запнулся, подбирая слова, — … может быть, сможете заходить сюда и сообщать важные новости? Ну, что там происходит вообще? Как идёт допрос, расследование…
Я сделал паузу, понимая, что прошу его о многом. О том, что может быть нарушением субординации или даже опасным для него самого.
— И… ещё… надолго я здесь? Как вам кажется? И что мне вообще здесь делать-то, а?
Мои вопросы были прямыми и полными отчаяния. Я искал хоть какой-то островок определённости в этом океане хаоса.
Степан Игнатьевич посмотрел через моё плечо на Лину и Дамиана, которые уже завтракали, а затем снова на меня. Его лицо было серьёзным.
— Обид я не держу, княжич. Ваш гнев был понятен, хоть и безрассуден, — ответил он так же тихо. — Что до новостей… Я буду сообщать вам всё, что мне будет позволено сообщить. Но не ждите многого. Ректор Разумовский не из тех, кто делится информацией.
Он перевёл дух.
— Надолго ли вы здесь? Боюсь, что да. По крайней мере, до тех пор, пока заказчик покушения не будет найден и обезврежен. Это может занять недели. Или месяцы.
При слове «месяцы» у меня внутри всё похолодело.
— Что вам делать? — он на мгновение задумался. — Ректор был прав в одном. Используйте это время. Тренируйтесь. Оттачивайте свой дар. Ваша сила — ваше единственное настоящее оружие и единственная гарантия выживания. В библиотеке есть всё необходимое. И… — он чуть помедлил, — … постарайтесь найти общий язык с ними. — Он кивнул в сторону Дамиана и Лины. — Вы в одной лодке. Иногда это важнее, чем любая магия.
Он положил мне на плечо свою тяжёлую ладонь.
— Мне пора идти. Я зайду завтра утром для осмотра. Поешьте. Вам нужны силы.
С этими словами он развернулся и пошёл к порталу. Пройдя сквозь него, он исчез, и туманная завеса за ним растаяла, снова превратившись в глухую стену.
Я остался один. Наедине с двумя незнакомцами, завтраком и словами лекаря, которые несли в себе столько же надежды, сколько и безысходности.
Лина, дожевав пирожок, посмотрела на меня.
— Ну что, Алексей Воронцов, лекарь сбежал. Теперь ты в нашем полном распоряжении. Садись, ешь. И рассказывай. За что всё-таки тебя сюда сослали?