Железный Ворон

Я умер там, что ли? — этот вопрос повис в голове ледяной глыбой. — Если да… то и тело моё там сейчас лежит… гниёт. А я здесь. Безвозвратно.

И тут же другая, более насущная мысль прервала философские терзания. Желудок снова свело пустым, голодным спазмом.

И это тело хочет есть. Хоть бы предложил чего, что ли.

Я поднялся с кровати. Ноги всё ещё были немного ватными, но держали уверенно. Я взял со стула одежду. Ткань была плотной, качественной. А ничего так, симпатично, но как-то уж слишком элегантно для меня. Простая роба подошла бы больше. Я и не помнил, когда в последний раз надевал что-то такое нарядное. Ладно… всяко лучше, чем эта белая ночнушка, напоминающая платье.

И тут меня накрыло. Я представил себе вчерашнюю картину: я, в этом дурацком белом балахоне до колен, как в ночной сорочке, с суровым лицом встаю в боксёрскую стойку и отвешиваю апперкот убийце в чёрном плаще. Картина была настолько абсурдной, что я невольно хмыкнул. Не ожидали они такого, поди… Меня позабавила эта мысль, и на фоне общего мрака это было как глоток свежего воздуха.

Тело, словно на автомате, само облачалось в новую униформу. Брюки сели идеально. Рубашка была из тонкого, но прочного хлопка. Китель оказался немного жестковатым, но сидел как влитой. Герб с вороном на груди неприятно давил, напоминая, кто я теперь такой.

Одевшись, я подошёл к двери. Матвеев был там, как и обещал, стоял в коридоре, разговаривая о чём-то вполголоса со стражником. Он почувствовал мой взгляд и обернулся.

Я решил, что перед встречей с ректором мне нужно прояснить одну вещь. Мне нужен был хоть один… не союзник, нет, этому слову я больше не верил, но хотя бы понятный мне человек.

— Лекарь… — позвал я. Он подошёл ближе. — Можно вас на секунду?

Он кивнул, его лицо было выжидающим.

— Я же… — я запнулся, подбирая слова. — Я же даже не помню, как к вам можно обращаться. «Лекарь» — это как-то… не знаю. Не по-человечески. Как вас зовут? Имя там? Или… имя-отчество?

Я не знал, как здесь принято, но мой вопрос был искренним. Я хотел знать, как зовут человека, который, помог мне с этими заклинаниями, до этого спас это тело от смерти.

Лекарь Матвеев на мгновение опешил. Он явно не ожидал такого вопроса, особенно в такой момент. Уголки его губ едва заметно дрогнули в подобии улыбки, первой за это утро.

— Меня зовут Степан Игнатьевич, — ответил он просто, без всякой спеси. — Но в стенах Академии, и особенно при посторонних, вам лучше обращаться ко мне «лекарь Матвеев» или «господин лекарь». Таков устав.

Он посмотрел на меня с новым интересом.

— А насчёт еды… я уже распорядился. Вам принесут в кабинет ректора лёгкий завтрак. Ректор Разумовский в курсе вашего состояния. Физического, — уточнил он. — Времени идти в трапезную у нас нет.

Он взглянул на большие часы, висевшие в коридоре.

— Пора идти, княжич Алексей.

— Понял. — Имя «Степан Игнатьевич» как-то сразу сделало его более человечным, реальным. Но обстоятельства требовали игры. — Я что, буду есть при этом ректоре?

Мысль показалась мне дикой. Сидеть и жевать перед каким-то местным царьком…

— Странно. К чему такая спешка? Хотя… здесь, наверное, все изрядно переполошились из-за произошедшего? Хотя вы сказали, больше никто и не знает…

Я осёкся. Ладно, слишком много вопросов. Меньше знаешь — крепче спишь. Или, в моём случае, хотя бы не так сильно паникуешь.

— Ведите меня к нему, — сказал я уже твёрже, принимая неизбежное.

Я вышел из палаты, и двое стражников тут же вытянулись по стойке смирно. Степан Игнатьевич кивнул им, и мы двинулись. Я — в центре, лекарь — чуть сбоку, а стражники — сзади, замыкая нашу небольшую процессию.

Мы шли по коридорам Северного Крыла. Они были пустынны и гулки. Раннее утро. Лишь изредка нам встречались молчаливые служащие в серой униформе, которые при виде нас почтительно склоняли головы и прижимались к стене. Ни одного студента.

Я шёл и вертел головой, пытаясь впитать как можно больше. Стены были из того же тёмного камня, что и снаружи, но гладко отполированы. Под высоким потолком висели такие же светящиеся шары, как в моей палате, но здесь они были ярче. Воздух был прохладным и пах пылью, воском и чем-то ещё… озоном, как после вчерашней битвы.

Мы вышли из медицинского крыла и оказались в главном корпусе. И здесь всё изменилось.

Коридор, в который мы попали, был в два раза шире и выше. Вдоль стен висели огромные, в человеческий рост, портреты в тяжёлых позолоченных рамах. Суровые мужчины и властные женщины в старинных одеждах смотрели на меня с полотен. Но это были не просто картины. Их глаза… они двигались. Когда я проходил мимо, я чувствовал на себе их взгляды. Головы на портретах медленно поворачивались, провожая меня. От одного из портретов, изображавшего бородатого мужчину в соболиной мантии, донёсся тихий, скрипучий шёпот: «…Воронцов… опять…».

Вся моя напускная храбрость и решимость испарились в один миг. Реакция вырвалась наружу прежде, чем я успел её обдумать.

— Так, так, так! Я не понял, это что такое?! — взвизгнул я, отшатнувшись и тыча пальцем в говорящий портрет.

Мой голос эхом прокатился по гулкому коридору. Стражники за спиной напряглись. Степан Игнатьевич остановился и положил мне руку на плечо, заставляя опустить мою. Его хватка была твёрдой и успокаивающей.

— Тихо, княжич, — произнёс он очень тихо, почти мне на ухо. — Это просто призрачные эхо-копии. Легендарные магистры и ректоры прошлого. Их эфирные отпечатки привязаны к полотнам. Они не опасны. Просто… любопытны. И любят посплетничать. Не обращайте на них внимания. Идёмте.

Слово «сплетничать» в отношении говорящих портретов было настолько диким, что на секунду выбило меня из колеи. Я перевёл ошарашенный взгляд с портрета на лекаря.

Тем временем бородатый снова проскрипел: «…весь в отца… такой же шумный…»

Степан Игнатьевич слегка сжал моё плечо, настойчиво увлекая за собой.

— Они реагируют на сильные эманации. А вы сейчас… фоните, как раскалённая печь, — добавил он ещё тише.

Пока мы шли эти несколько десятков метров по коридору с живыми портретами, мой мозг лихорадочно пытался найти этому хоть какое-то объяснение.

Так… Портреты. Снова этот Гарри Поттер! — мысль была навязчивой. — Ну да, я читал его! Читал, признаюсь! Ну нравилось мне погружаться в этот мир, быть избранным мальчиком. Приходил после смены, садился на кухне, открывал бутылочку пивка и улетал в эти миры, чтобы хоть на пару часов забыть про гул цеха и вечную усталость. Но, чёрт возьми, чтобы я и вправду с таким столкнулся?!

Я тяжело вздохнул, и этот вздох был полон растерянности.

Ох, что же будет дальше? Соревнования по квиддичу на мётлах?!