Железо и кровь. Франко-германская война

Базен, находившийся в практически безвыходной ситуации, попытался разыграть бонапартистскую карту, обещая направить Рейнскую армию на восстановление в стране порядка с последующим заключением мира. Бисмарк был готов рассмотреть такую возможность, однако его дипломатия в данном случае наткнулась на непреклонность Мольтке. Шеф Большого генерального штаба требовал капитуляции Базена; политические игры были ему не очень интересны. В итоге переговоры завершились провалом.

Ситуация с продовольствием в Меце тем временем стала критической. Это было очевидно и для немцев. «Похоже, приближается финальная катастрофа», — писал Войтс-Рец жене в середине октября [599] . Несколько дней спустя французы практически прекратили боевые действия по приказу своего командования. На военном совете 24 октября Базен еще раз предложил рассмотреть план прорыва. Однако практически все командиры корпусов высказались категорически против, считая это бессмысленным самоубийством.

599

Voigts-Rhetz C.v. Op. cit. S. 145.

Попытка добиться от немцев хоть каких-то уступок также провалилась; Фридрих Карл, чувствуя слабость противника, был непреклонен. 26 октября командование Рейнской армии приняло принципиальное решение о капитуляции. Три дня спустя ее солдаты капитулировали на тех же условиях, что и их товарищи под Седаном: они отправлялись в плен в Германию, офицерам было разрешено сохранить шпаги. Базен отказался от предложения немцев организовать почетную церемонию выхода войск из крепости с оружием; он не хотел показываться на глаза своим солдатам и после подписания капитуляции сразу же отправился к немцам [600] . Этот поступок окончательно поставил крест на его репутации.

600

Howard M. Op. cit. P. 223.

Общее количество пленных составило 173 тысячи солдат и офицеров [601] . Бисмарк по этому поводу пошутил, что собирается арендовать у Горчакова на пару месяцев Сибирь — иначе куда девать такую толпу людей? [602] Нашлись, правда, и те, кто не пожелал сдаваться; около десятка офицеров и полусотни солдат с оружием в руках пошли в сторону немецких позиций, чтобы погибнуть или прорваться. Лишь одному из них удалось успешно добраться до своих [603] .

601

Scherff W.v. Op. cit. Heft 4. S. 282.

602

Stosch A.v. Op. cit. S. 206.

603

Steinbach M. Op. cit. S. 106.

Только после капитуляции Рейнской армии немцы поняли, насколько крупный приз им достался. Они также смогли убедиться в том, насколько катастрофической была ситуация в Меце. «Ты не представляешь, что вынесли французы, — писал Кречман жене. — На дороге массы мертвых лошадей; потом землянки, построенные из грязи, — там жили солдаты. На деревьях и виноградниках ни единого листочка — все сожрали лошади. Вот стоит жеребец, ноги вместе, шея вытянута; он не шевелится и внезапно падает — он умер от голода. Неподалеку мул, привязанный к своему уже мертвому товарищу. Повсюду оголодавшие, покрытые грязью фигуры — не верится, что это люди!» [604] Парижские газеты мрачно шутили, что армия Базена наконец-то смогла соединиться с армией Мак-Магона — в немецком плену [605] . Вскоре после этого, 9 ноября, пал Верден.

604

Kretschman H. Op. cit. S. 166.

605

The Franco-German War. P. 290.

Ключевое значение этого события для обеих сторон заключалось в том, что почти 200-тысячная группировка под командованием Фридриха Карла высвободилась для ведения активных действий. Германское командование обрело новый сильный козырь, причем тогда, когда необходимость в нем стала особенно острой. За предшествующие два месяца ситуация к югу от Парижа начала принимать неприятный для немцев оборот. «Теперь у нас достаточно средств для того, чтобы нанести Франции тяжелейшие раны, если она будет упорствовать в безнадежном сопротивлении», — ликовал Мольтке [606] . На радостях король пожаловал своему сыну и «красному принцу» титул фельдмаршала, а главу Большого генерального штаба возвел в графское достоинство.

606

Moltke H. K. B. v. AusgewahlteWerke. Bd. 2. S. 108.

Капитуляция Меца также предоставила в распоряжение немцев большое количество оружия и прочего военного имущества. Пожалуй, наиболее ценным приобретением были винтовки Шаспо. Впервые они попали в руки немцев в большом количестве после Седана; в течение осени трофейное оружие все чаще стало находить себе применение на фронте. Прусские уланы получили кавалерийские карабины Шаспо; дивизиям Гвардейского корпуса под Парижем было в октябре выдано по тысяче трофейных винтовок для вооружения солдат на первой линии обороны [607] . Аналогичные меры приняло и командование 3-й армии [608] .

607

Hohenlohe-Ingelfingen K. Op. cit. S. 285.

608

Kaiser Friedrich III. Op. cit. S. 151.

* * *

Несмотря на крупный успех под Мецом, невозможно было закрывать глаза на тот факт, что вместо окончательной победы осень 1870 г. принесла немецкой армии серьезный кризис, пути выхода из которого были покрыты мраком. «Война закончена, все это — судороги, больших операций больше не будет», — опрометчиво заявил начальник генерального штаба 7 октября [609] . «Когда же наконец эта несчастная страна поймет, что она побеждена и ее положение ухудшается с каждым днем?» — возмущенно писал Мольтке 5 дней спустя [610] . «Даже самый способный ничего не может поделать с силой обстоятельств», — признавал он вскоре в одном из своих посланий [611] .

609

Waldersee A.v. Op. cit. S. 101.

610

Moltke H.K. B. v. Aufzeichnungen… S. 264.

611

Moltke H.K. B. v. Ausgewahlte Werke. Bd. 2. S. 105.

Во Франции набирал обороты процесс создания новой армии. У республиканского правительства все же имелся определенный резерв обученных солдат. Еще в самом начале войны каждому полку было предписано создать на сборном пункте четвертый батальон, который должен был принимать в свой состав прибывающих резервистов; именно эти четвертые батальоны вместе с гарнизонами крепостей, другими осколками старой армии и моряками были задействованы в первую очередь. Офицеры императорской армии без всяких сомнений переходили на службу республике; некоторые из них даже считали возможным нарушить честное слово не принимать участия в войне, которое они давали, попав в плен к немцам.

В сентябре на Луаре, в районе Орлеана был сформирован 15-й армейский корпус. Он (как и следующий, 16-й) считался наиболее боеспособным из всех новых республиканских корпусов в связи с тем, что в его рядах была сравнительно высока доля подготовленных кадров. В начале октября подразделения 15-го корпуса перешли в наступление и смогли оттеснить на север германские кавалерийские заслоны. В Версале вынуждены были реагировать на появление нового противника. Для наступления на юг был выделен I баварский корпус фон дер Танна, которому придали 22-ю пехотную дивизию и три кавалерийских. Общая численность группировки, пришедшей в движение 9 октября, составляла почти 30 тысяч человек при 160 орудиях. Фон дер Танну была поставлена задача продвинуться до Орлеана и держать французов на безопасном расстоянии от Парижа.

Столкновение с частями 15-го корпуса произошло уже на следующий день у Артене, и его исход был вполне предсказуем. Только пассивность командования германских кавалерийских дивизий позволила французам избежать полного окружения и отступить. «Из всей 2-й кавалерийской дивизии атаковал только один полуэскадрон, и то по инициативе командира эскадрона», — возмущался впоследствии Кунц [612] . 11 октября баварцы заняли Орлеан, захватив сосредоточенные там большие запасы. Попытка командира 15-го корпуса генерала де Моттружа защищать город привела только к новым потерям. «Сплошные победы и никакого конца», — отреагировал Мольтке на это известие [613] .

612

Kunz H. Die deutsche Reiterei… S. 267.

613

Bronsart von Schellendorf P. Op. cit. S. 124.

12 октября Мольтке направил в штаб 3-й армии приказ продолжить операции и нанести удар в направлении на Бурж, который являлся важным центром артиллерийского производства. По мнению шефа Большого генерального штаба, такой рейд будет лучшим способом помешать формированию новой армии южнее Луары [614] . Одновременно с востока на Бурж должны были наступать части генерала Вердера из Эльзаса. Однако фон дер Танн опасался удаляться от Парижа на столь большое расстояние, растянув коммуникации и никак не обеспечив свои фланги. «Генерал, к сожалению, не умеет правильно использовать свою победу, — записал в дневнике прусский кронпринц. — Он храбрый рубака, но все, что он должен сделать, ему нужно четко предписывать» [615] .

614

Moltkes Militarische Werke… S. 327.

615

Kaiser Friedrich III. Op cit. S. 168.