Жена чудовища

Если он все же настоящий Эрт Дайне, то кто был призрак? Родственник? Брат? И при чем тут дерево?

— У меня с детства слабые глаза, миледи.

— Трудно, наверное, служить на корабле, имея плохое зрение, — заметил Валантен, — на королевский флот таких не берут, верно? Но вы плавали на торговце, конечно.

— Раньше я лучше видел, милорд, — старик закивал головой.

— Где растет дерево? — спросила Тьяна.

— Они всюду растут, миледи, — он недоуменно пожал плечами.

— Почему на вашем гербе изображена змея, что это означает? — спросила она почти наугад, просто чтобы протянуть время, потому что хотела…

Чего она хотела, вывести его на чистую воду? Это лучше поручить Хойру. Она ничего не знала про Дайне, кроме их герба и девиза — его сказал король. Старинный род, герб без надписей: круг, дубовые листья и свернувшаяся лисица. «Охраняем свое».

Но ведь этого старика уже признали настоящим Дайне. Герцог признал, и Хойр, видимо. И Валантен. И королевский колдун тоже?..

И только она одна внесла в это дело сумятицу, вот ей и предоставили действовать.

Сейчас старик ответит, конечно, что на его гербе нет змеи.

— Охраняем свое, — сказал старик, — змея и охраняет, значит, милорды.

Вот это было неожиданно. Мужчины переглянулись.

— Змея на гербе Дайне? — уточнил герцог, — свернувшаяся в кольцо? Или какая?

— Именно так, милорд, — поторопился согласиться старик, — свернувшаяся.

— Но на гербе Дайне нет змеи. Там лисица. Вы не знаете, как выглядит ваш герб?

Старик молчал, затравленно озираясь. Стражники подобрались и теперь не сводили с него глаз.

— Я забыл, милорд, — выдавил он тем не менее, — у меня была трудная жизнь. И плохие глаза. Давно не видел этого герба.

— Вы так забывчивы? Я думал, что благородный человек и на смертном одре не забудет свой герб и девиз.

А как снимать заклятье с моего брата, помните?

— Я сделаю все, что нужно, милорд! Я помню все, что нужно! — выкрикнул он, тяжело задышав.

— Мы уже точно знаем, что вы не Эрт Дайне, — резко сказал герцог, — потому что настоящий Эрт Дайне, оказывается, много лет наведывался сюда в качестве призрака. Благодаря его сходству с вами мы поняли, что это был он. Вы не знаете, как выглядит семейный герб. Но знаете девиз. Герб вам не показали?

— Я плохо вижу! — самозванец опустил взгляд, — я не разглядел. Я хотел своего, милорд! Мое кровное право…

— Кто вы? Родственник Дайне? — голос его милости теперь был холоднее льда, — если вы ответите на мои вопросы, то, по крайней мере, не потеряете жизнь и здоровье, милейший.

— По крови я Дайне. Моя мать служила леди Ливантии, пока ее, беременную, не выгнали вон. Я вырос в

Кандрии, ваша милость. В Сартале. Работал в канатной мастерской.

— Вы непризнанный бастард, я понял, — кивнул герцог, — о каких тогда кровных правах идет речь?

— Так настоящих Гайне не осталось, — вздохнул лже-Дайне, — только я. А у меня кровь, как-никак. Я бы получил землю. Возродил бы род, может быть. Я пока в силе, хвала Всевышнему, а уж с землей и благородным званием и подавно.

— Возродить род с помощью бастарда. Вот это да. Вы сумели меня удивить, милейший, такими рассуждениями, — покачал головой его милость, — Кто это придумал?

— Я, милорд, — повысил голос старик, — я сам, конечно!

— Вас признали Дайне, у вас документы есть, — кивнул герцог, — а потом что? Вы ведь не можете расколдовать моего брата?

— Не могу, — тихо согласился самозванец, — но когда его расколдует кто-то другой, вы дадите мне земли, милорд. Вы подписали бумагу.

Все изумленно молчали, и только Валантен Айд негромко рассмеялся.

— Вы надеялись, что моего брата кто-то расколдует, а вы за это получите имение Дайне? — уточнил его милость.

— Да, милорд. Иногда заклятья имеют срок и снимаются сами собой, так ведь? Что я потерял бы, если бы просто подождал, надеясь на лучшее? — бесхитростно заметил старик.

— Хорошо, — кивнул герцог, — я восхищен вашей предприимчивостью. Но все-таки, кто придумал все это? Кто помог вам сделать бумаги, дал амулеты, научил, что говорить? Кто стоит за вами?

Старик молчал.

— Вас сейчас отведут в тюрьму, — сказал герцог, — вами займутся дознаватели, от которых крайне сложно что-то скрыть. Между тем, мне ясно, что вас просто обманули. Я могу быть милостивым. Кто научил вас сделать все это?

— Друг семьи Дайне, который желает, чтобы древний род возродился, — дрожащим голосом ответил старик, — да благословит ее Пламя. Я не скажу о ней не слова.

Тьяна услышала: «о ней». Какая-то женщина. Посторонняя кошка. Значит, эта кошка не просто пробегает мимо, она что-то предпринимает?

— Послушайте, — мягко сказал герцог, — я готов принести клятву, что не причиню вреда этой достойной особе, и обещаю, что если условие будет выполнено, то есть, заклятье снимется, вы получите эти земли.

Слово герцога Нивера. Но только если вы сейчас же расскажете о своей сообщнице все, что знаете.

Абсолютно все. Ответите на все вопросы. Согласны? Или сначала посидите в подземелье без света денек-другой?

Теперь все без исключения изумленно уставились на его милость. Тьяна решила, что неверно поняла.

Герцог пообещал пусть невеликое, но земельное владение мошеннику за правдивый рассказ о своих нанимателях? Такие сведения добываются иначе. Есть колдуны, дознаватели. Палачи, в конце концов.

Такая щедрость по отношению к тому, кто пришел с обманом?

— Слово герцога Нивера? — старик ненадолго задумался, — хорошо, милорд, если дадите слово, я расскажу.

Но только если поклянетесь кровью, тогда все расскажу, что знаю.

— Я уже дал слово, — сказал герцог, — клянусь кровью.

— Погодите, — воскликнул вдруг Хойр, — вы ничего не станете рассказывать! Возьмите назад свое слово, милорд! — и бросился к лже-Дайне, который уже хрипел и валился на пол.

Хойр сорвал с его шеи какую-то подвеску на шнурке, быстро сдернул кафтан, сапоги, несчастный мошенник тем временем уже бился в конвульсиях. Когда колдун добрался до пуговиц на рубашке, старик уже дернулся последний раз и затих.

— Не успел, — пробормотал Хойр, — простите, милорд. Он мертв.