Жена для виконта-отступника

В то утро Ричард по обыкновению встал еще до рассвета, и проснулась я уже в одиночестве. С первого этажа доносился стук тарелок, и долетали запахи еды — завтрак здесь подавали рано, и, не желая ломать устоявшуюся традицию, я научилась просыпаться раньше.

В Аране у меня не было особо важных дел: домом управляла, и тетушка и никого другого к этому не подпускала. Несмотря на близкое родство, я была гостьей в ее доме, теперь же мне предстояло стать хранительницей Фитфилд-Холла.

В комнату постучалась Брайди, уже приготовившая мне платье и обувь. Ей тоже пришлось нелегко, возможно, даже тяжелее, ибо вставать теперь приходилось затемно. Но сегодня компаньонка выглядела особенно уставшей, и я решила дать ей выходной, а сама заняться делами, благо, в новом доме они находились всегда.

Я так и не привыкла к положению хозяйки замка, хоть и очень старалась. Б'oльшая часть забот по-прежнему лежала на плечах Маргарет, и она постепенно вводила меня в курс дела. Так, всю прошлую неделю я изучала приходно-расходную книгу, которую здесь вели с особой тщательностью. Нельзя сказать, что виконт был скупым хозяином, но и лишних трат не позволял, однако, близилось празднование Нового Года, что означало дополнительные расходы. Помимо этого ко мне два раза обращались арендаторы с просьбой решить их семейные споры — и если ведение домашних финансов было для меня привычно, то в последнем опыта не было вовсе. Однако, к своей гордости, я, как мне казалось, весьма успешно справилась с новой обязанностью, и никто не остался в обиде.

— Доброе утро, Лиз, — улыбнулась Маргарет, когда я спустилась в столовую. — Садись, завтрак вот-вот подадут.

— Доброе утро, — ответила я, украдкой выглядывая в коридор.

Ричарда, как и следовало ожидать, дома не было. Обычно он уходил с рассветом и возвращался ближе к обеду. Днем занимался делами замка, объезжал владения, иногда коротая вечер в местном пабе, и наедине мы оставались лишь ночью. Да и то, нередко он возвращался затемно, когда я уже почти спала. В такие моменты он старался забираться в постель максимально тихо, но я все равно просыпалась, чувствуя, как прогибается под тяжестью его тела матрас.

— Он только что вернулся, — от проницательной Маргарет ничего нельзя было скрыть. — Ушел на конюшню, распрягать лошадь. Сейчас придет.

Ричард и впрямь явился через несколько минут, а вместе с ним в столовую влетел запах зимы и утреннего холодка.

— Доброе утро, Лиз, — он стряхнул с волос снег и уселся за стол. — Я только что от Хоттонов. Магдален просила передать, что ждет тебя в гости.

Супруги Хоттоны владели землями, граничащими с нашими, и жили ближе всех других соседей. Несколько дней назад Вильгельм со своей супругой заезжали в Фитфилд-Холл, остались погостить на пару ночей, и Магдален взяла с меня обещание, что я нанесу им ответный визит.

— Не возражаешь, если я навещу их завтра?

Сказать по правде, последнюю неделю, несмотря на обилие дел, я откровенно скучала. Столичная жизнь еще не хотела меня отпускать. Да и приятельницами обзавестись не помешает. Я намеренно избегала слова «подруги», ибо несколько лет жизни при дворе научили меня тому, что встретить человека, которому можешь доверять и перед которым не нужно притворяться — большая редкость. В столице у меня было много хороших знакомых, но никого из них я не могла назвать другом.

— Отличная идея, — Ричард кивнул. — Пожалуй, это будет полезно для тебя. Может быть, заведешь себе подругу. Магдален достойная женщина, а сегодня у меня для тебя кое-что есть, — добавил он загадочно и, поймав мой взгляд, усмехнулся. — Получишь после завтрака.

Этим «кое-чем» оказались ключи от всех уголков Фитфилд-Холла. Ричард торжественно вручил мне тяжелую связку на черном металлическом кольце.

— Замок теперь в твоем распоряжении.

Я обернулась к Маргарет, но та лишь улыбнулась и кивнула.

В течение следующих полутора часов Ричард провел меня по всем помещениям, показывая, какой ключ, предназначен для каждого из них. Спальни, гостиные, кабинеты, кладовки и даже несколько «тайных комнат», замаскированных под зеркала и шкафы — экскурсия, безусловно, вышла занимательной, а Фитфилд-Холл на поверку оказался больше, чем я полагала.

— Зачем было нужно делать столько потайных комнат? — спросила я, осматривая одну из таких, скрывающуюся за дверью каморки для швабр.

— Чтобы женщинам и детям было, где укрыться, если замок подвергнется осаде. В прежние времена здесь часто случались набеги тернадцев, — сказал Ричард и, увидев выражение моего лица, рассмеялся. — Не бойся, Лиз, ничего подобного не случалось уже сотню лет. Теперь они ведут себя мирно, и, если хочешь, могу познакомить тебя с представителями местного клана.

И пусть слово «тернадцы» не ассоциировалось у меня с понятием «мирные», в груди вспыхнул огонек любопытства. Интересно, какие еще сюрпризы поджидают меня в этих странных краях?

Под конец мы поднялись на чердак, охватывающий весь замок. Свободного места было мало — мебель, игрушки, коробки, сундуки и кипы бумаг превратили его в лабиринт из старых вещей, некоторые из которых оказались довольно занимательными. Чердаки и кладовки всегда привлекали меня, сколько себя помню, и в детстве я любила подолгу сидеть в чулане под лестницей, перебирая старый хлам, который Эбигейл собиралась выкинуть, но не решалась. Каждый раз после очередного «исследования» тетушка отчитывала меня за то, что я вымазалась в пыли или испортила платье, но очередное найденное «сокровище» вроде деревянных бус или сломанной музыкальной шкатулки стоило того, чтобы выслушать нравоучения.

Осматривая чердак в Фитфилд-Холле, я словно вернулась в детство, ощутив, казалось бы забытый азарт. В воздухе пахло пылью и старыми вещами, а углы и оконные рамы затянула добротная паутина. В обшарпанных комодах, мутных зеркалах и покрытых слоем пыли безделушках навеки отпечаталась история семьи, частью которой я стала. Старые вещи тоже умеют рассказывать, но, в отличие от людей, говорят только правду. Тут же хранилась целая летопись, начиная от рыцарских доспехов, расчерченных следами от ударов мечей и заканчивая детскими игрушками Ричарда. Были здесь и старинные наряды — изъеденные молью и покрытые слоем пыли, так что уже не различить цвет и материал.

Прямо под одним из круглых окошек с цветными стеклами, стояла выцветшая ширма. Я заглянула за нее и вздрогнула. Свет из окна падал на деревянный манекен с надетым на него подвенечным платьем, и в первый миг скудное освещение сыграло со мной злую шутку — мне показалось, что за ширмой стояла женщина.

Мотнув головой, я медленно подошла и коснулась пыльной ткани. Белый шелк, не потерявший своих качеств, заструился сквозь пальцы. Рядом с манекеном стоял комод, а нем фарфоровая статуэтка и ваза с давно засохшим букетом роз.

Вернув на место поблекшую пастушку с отколотой ручкой, я ообещала себе, что непременно приду сюда еще раз.

Из-за мутных окон под самым потолком здесь царил полумрак, и было видно, как кружатся в воздухе пылинки. Сквозь многочисленные щели пробирался сквозняк, шумел в трубах и, будь я одна, наверняка бы испугалась — звук выходил довольно жуткий.

— Здесь полно всякого старья, — за спиной раздался голос Ричарда. — Я сам не поднимался сюда уже несколько лет.

Он явно не получал удовольствия от пребывания в этом месте. Даже не так — оно тяготило его. Словно он вынужденно вернулся к теням прошлого, которые сам же сюда и загнал, дабы они не преследовали его в настоящем.