Жена фаворита королевы. Посмешище двора

Закрываю глаза и несколько секунд держусь, последнее, судорожное взвешивание всех за и против! Бишоп говорил, что не стоит этого делать, но я должна. Моя душа и это тело срослись, и теперь это данность, я – Аннабель, но совершенно другая. Признаюсь и ему станет намного проще.

— Я не Аннабель! — выпалила ему свою правду.

Открываю глаза и вижу ужас в его глазах. Сама успеваю испугаться, так, может перевести всё это в шутку, боже, почему я не придумала слова для отступления.

— Не Аннабель? — прошептал несчастный Эдуард.

И я тут же пошла на попятную.

— Ой, простите, я не так выразилась. В те страшные часы, что я провела в колодце, ужасные муки заставили мой разум ожить, показалось, что я спала, и вдруг проснулась. Мне сложно объяснить. Но я стала той Аннабель, какой могла бы быть, не случись ужасного происшествия в детстве. Понимаете ли вы меня? — шепчу и густо краснею, уши горят. Не смогла найти в себе силы на откровенность. Потерять его доверие – это самое ужасное, что со мной может произойти и я в шаге от этого. Но нет! Иногда лучше молчать!

— Ты испугала, меня, дорогая! Твой русский, совершенно без акцента.

— Я его пыталась учить сама, и рисование, чем ещё заниматься в замке на окраине? Пока заикалась, никто и не замечал моего труда над собой.

Боже, какая я лгунья! Но герцог улыбнулся, чувствую, что он теперь успокоился. В эту невинную ложь проще поверить, чем в правду о переселении души Кристины в тело погибшей Аннабель.

Он наклонился ближе и прошептал:

— Кто-то распустил гнусные слухи, что ты русская шпионка. Канцелярия тайно проверяет эти данные.

Ох, вот почему он так испугался. Мне и самой вдруг стало жарко и душно, вдыхаю, а воздух застревает где-то в горле. Гадкая королева, что б её, но с герцогом делюсь предположениями, пропуская нецензурную лексику, какую заслуживают враги:

— Это Вильгельмина, Отто или как его там, сам мне только что угрожал, что они меня объявят преступницей и шпионкой. Лишь бы я не выходила замуж за принца. Наш брак действительно сделает Альберта самым сильным наследником?

— Да, и для тебя это самый лучший вариант. Такую перспективную невесту вряд ли оставят незамеченной монархи других государств. Из России есть запрос на брак с наследником. Светлейший князь рассматривает оба варианта породниться и Вильгельмину, и тебя! Взрослый, сильный, довольно приятный в общении мужчина, учитывая, что Вилли категорически отказывалась учить русский, а ты на нём говоришь превосходно, то выбор очевиден, стоит Его Высочеству князю Александру только увидеть тебя на балу …

Он отвернулся. Его сильная, красивая рука сжимает подлокотник кресла с такой силой, что пальцы побелели.

Вот чего боится Эдуард. Ради хороших отношений с Московией, правительство поддержит мой брак с русским принцем. Альберту найдут другую невесту, и тоже принцессу, а Эдуард?

— А как же вы? — вдруг перешла на вы.

— Меня заставляют жениться на Вилли. Чтобы приструнить её. Сенат считает меня перспективным правителем Пруссии, дело почти решённое, всё тайно и даже королеве не сообщают о решении, чтобы она не совершила очередное преступление, но она уже знает, шпионы донесли, — он простонал так, как стонут умирающие, последнюю просьбу. Боже, я этого не выдержу! Мерзкая Вилли творит всё что хочет, и всё равно остаётся в шоколаде, а я и Эдуард должны страдать! Нет!

Неожиданно для себя начинаю шептать, как ребёнок, которому собираются ставить прививку, сначала это казалось чем-то нереальным, но последние слова о преступлении вернули в реальность, потому что жертвой стану я.

— Нет, нет, не-е-ет! Нет! Милый, только не это. Я потеряю всё, что так люблю Линду, тебя, даже Бишопа, эту жизнь, нет, умоляю…

Боже, не знаю, что на меня нашло, я зарыдала, показалось, что мир рухнул, сползаю с кресла на мягкий ковёр и оказываюсь у его ног, мне так плохо, кажется, я потеряла сознание.

Вот такая у меня ещё есть версия Аннабель-Кристины. Уже не глупышка...

Глава 44. Признание

Аннабель

Открываю глаза и состояние чуть лучше, чем в первые дни после колодца. Не могу узнать комнату. Где я? Осматриваюсь и вижу его.

— Аннабель! Тебе лучше! Как ты меня испугала, — Эдуард пересел с кресла на край кровати, взял мою руку. Боже сколько волнения в его голосе. А я уже успела подумать, что он бесчувственный камень, как и писала о нём в своём дневнике Аннабель. Но тут же вспоминаю о малышке и пытаюсь сесть в кровати.

— Мне срочно нужно ехать домой, там Линда волнуется, — говорю, но пересохшее горло выдаёт только хриплый шёпот, и голова ещё кружится.

Эдуард внимательно смотрит на меня, не выдержал, протянул руку и прикоснулся к щеке, с такой нежностью, что мурашки по телу пробежали. Вздрагиваю, и он замечает это, улыбается и шепчет в ответ:

— Я отправил посыльного, Бишоп позаботится о девочке и уже знает, что ты заболела и останешься в особняке под присмотром доктора.

— Это хороший шанс испортить мою репутацию, ночую в доме неженатого мужчины, — улыбаюсь, но снова слёзы. Вспоминаю наш разговор о перспективах, и не могу сдержать себя, чтобы не скатиться в панику. Мне кажется, что всё предрешено и это наша единственная ночь вдвоём. Меня ждёт брак с мужчиной, которого никогда не видела, притом что люблю другого. А этот другой не спешит мне открыться, или нечего открывать? Что может быть ужаснее, только брак любимого с ненавистной соперницей…

Хочу забыть весь этот кошмар обстоятельств, смотреть в его глаза и стоит ему только сказать те самые слова…

Но он спросил иначе:

— Я официально пока не вернулся. Так что ты здесь «одна». Но меня мучит один вопрос, почему сейчас, Аннабель?

— Что почему? — не поняла его вопроса.

— Почему сейчас ты вдруг признаёшься в своих чувствах ко мне, ведь совсем недавно ненавидела, ты же меня видеть не могла и не хотела, я тебя невероятно раздражал, я даже прикоснуться к тебе боялся, чтобы не вызвать агрессию, так что случилось? — последний вопрос задал очень тихо, но он звучит, как обвинение в обмане, ведь не может женщина в один миг так круто поменять отношение: «от ненависти до любви - одно падение в колодец?» я бы и сама не поверила в это.

— Ох, я пыталась сказать тебе правду, но испугалась и солгала, а теперь, наверное, если я скажу, и ты отвернёшься от меня, то я просто уйду из твоей жизни навсегда с разбитым сердцем. Однако смогу сохранить твоё.

— Прости, ты говоришь такими загадками, что я не могу понять, это всё ещё бред или действительно есть какая-то правда, какую ты скрываешь? — его голос срывается в волнении, на лице маска непонимания, или уже отчаянья. Довела мужика до точки…

Сама беру его руку и прижимаю к своей щеке, пока окончательно не добила его своими признаниями, хоть немного возбудить в нём пусть не любовь, так хоть жалость, а потом и прощение за обман. Закрываю на миг глаза, выдыхаю и скороговоркой выдаю:

— Есть, я не Аннабель. Это звучит, как бред, как переселение души из одного тела в другое. Бишоп мне поверил. Молю и тебя, поверить. Умоляю! — мой шёпот любой нормальный человек принял бы сейчас за бред больной на всю голову женщины. Но герцог засомневался, но не отталкивает, а наоборот пытается вникнуть в суть моих слов. Судорожно держу его за прохладные пальцы, прям вцепилась, чтобы он не сбежал раньше времени.

— Аннабель, но это тело, я же знаю тебя как себя. У тебя маленький шрам на руке, вот он. Твои ручки и форма пальчиков, твои ушки и даже знаю рисунок на радужке твоих глаз, милая. Я был с тобой постоянно, ты это ты.