Жена фаворита королевы. Посмешище двора

Прекрасное лицо похоже на мраморное изваяние, даже желваки не играют, как это обычно бывает с мужчинами. Нет, Фредерик готов к удару и в момент драки всегда спокоен.

— Ты забываешься!

— Нет! Я помню всё до мелочей. Вы разрушили мою жизнь, только лишь ради того, чтобы убрать с дороги конкурентов на трон.

Она сделала вид, что не заметила смены его настроения. Ведь Фредди даже не позволил себя поцеловать. Щенок огрызается…

— Глупый, если трон станет моим, то и ты получишь власть. Кроме меня никто не ценит твой ум. Ну, котик мой! Не злись! Просто убей Аннабель так же, как ты убил Виолетту. Меня возбуждает твоя сила.

Она действительно возбудилась, такой Фредерик заводит невероятно. Он оказался мужчиной, причём таким по кому девицы стонут ночами. На миг пожалела, что начала слишком дерзко. Надо было сначала переспать, а уже потом о делах. По обыкновению сняла верхнюю юбку, но Фредерик отошёл к камину, пододвинул кресло и сел греться.

— Я не убивал эту девицу, она пришла в замок, а уехала с кем-то из гостей в город, а может, спит с каким-то из вельмож, ей теперь нужно прятаться, канцелярия ищет повсюду.

— А если найдёт? Виолетта не скажет ничего про тебя? — Вилли подошла сзади и тонкими пальчиками «нырнула» в золотистые, длинные кудри любовника, начала массировать голову, заставляя тело расслабляться, но скорее от тепла и массажа, чем от ласк. Эта женщина вызывает неприятное чувство брезгливости.

— Она уже сказала, нашли её дневник, герцог отнёс в канцелярию улики, там ни слова про меня, но про вас очень много! Ай! — её ногти впились голову и процарапали, безжалостно сдирая кожу.

Фредерик вырвался и отпрыгнул от ненормальной женщины.

— Значит, вам кажется, что вы меня готовы загнать в угол? — прошипела, улыбаясь от удовольствия, любые страдания доставляют ей кайф такой же, как секс.

— Вилли, мне кажется, что ты заигралась! Пора остановиться.

— Выбирай, со мной или без меня, но тебе придётся организовать покушение на Аннабель. До бала она не должна доехать. Советую нанять человека, ты многих знаешь, пусть подпилит у кареты ось, кучера подкупить и скинуть экипаж в ледяную воду. Мост через Прегель ремонтируют, я сама проезжала через него сегодня. Там легко всё устроить. Она утонет, и это решит все проблемы. Альберт не женится, у меня появится несколько месяцев, и я выйду замуж за графа Изенбурга, он старый, но богат, ты станешь его наперсником, и всё станет как раньше. Я королева, а ты мой фаворит. Фредерик, я люблю тебя. С первой минуты, как увидела в тот вечер, и не могу даже спать, если тебя нет рядом.

— Милая, ты видела меня раз десять во дворце до того злополучного бала! Я с тобой здоровался, дважды подал платок и перчатку, помог сесть на лошадь во время охоты, но ты меня не замечала. Стоило Аннабель улыбнуться мне, стоило ей засмеяться моей шутке, стоило нам с Эдуардом начать тот идиотский спор за её поцелуй, и ты меня не просто увидела, ты меня присвоила. Взяла в плен, пугая каторгой за дуэль. Как сейчас попыталась взять приступом и напугать канцлером и тюрьмой. Не вышло? Ты меня не любишь, ты ненавидишь Аннабель, но она твоя любимая жертва! Вот и всё.

— Ты ничего не понимаешь, я люблю. Правда, люблю!

— Вилли, ты не способна на сильные чувства, хотя нет. Ненависть, единственное чувство, какое тебе свойственно. Но я согласен.

Вильгельмина замерла, из потока слов выпало: «Я согласен».

— Ты на что согласен?

— На то, что ты требуешь. Я люблю её больше жизни, тогда любил, а теперь болею ей, как ты короной и мной. Не могу видеть, как она достанется другому. Она либо моя жена, либо ничья. В ночь пред балом подпилим ось в карете, и заплачу кучеру пару тысяч. А лучше придушу её человека и посажу своего, так надёжнее будет. Её кучер так же мёртвым упадёт с моста в воду, никто и не поймёт, что с ним стало. Сам прослежу, чтобы никто не кинулся спасать карету. Это всё? Других поручений не будет?

Вилли стоит в нижнем прозрачном платье, от удивления хлопает глазами, не понимая, как он так быстро согласился. Эта красивая тряпка, жеманный мальчик, весёлый и ласковый как котик, неожиданно превратился в тигра? Она не заметила, как облизала губы, дразня Фредди. Но он поклонился и ушёл в другую комнату ужинать и спать, заперев двери на ключ и засов изнутри.

Рано утром королеве пришлось уехать, испытывая желание, нестерпимую страсть к любовнику, и он же рядом, протяни руку и его идеальный фаллос напряжётся от ласк, и она заставит его стонать. Однако стонет она, а он спокойно спит в своей комнате, даже не вышел проситься.

— Жестокий, даже хуже, чем Альберт. Ты ещё пожалеешь, будешь сидеть в тюрьме, голый в цепях и умолять меня о прощении…

Простонала садистка, но это пока мечты, до их осуществления осталось потерпеть совсем немного.

Глава 43 Аннабель

Не знала, что особняк Его светлости в десяти минутах езды от моего дома. Карета остановилась, не дожидаясь, когда кучер и слуга помогут выйти, герцог сам открыл дверцу, спустился, а меня неожиданно поймал в полёте. Я тоже следом пыталась спрыгнуть, как часто это делаю, ведь всегда куда-то спешу.

Миг и я уже на его руках, сердце бьётся через раз, замирает от волнения. Хочу запомнить каждое мгновение этого вечера, чтобы потом с улыбкой и наслаждением вспоминать.

Из-за плотного капюшона ничего не вижу, но кто-то помог Эдуарду войти в дом, двери за нами закрылись, но он не спешит ставить меня на пол. Даже через одежду ощущаю, что его объятия стали крепче, вместо того, чтобы опустить меня, прижал к себе сильнее.

Пара минут и за нами закрылась следующая дверь, я, наконец, стою посреди шикарного мужского кабинета. Тут всё очень «дорого и богато», а ещё стильно и красиво. Эта рабочая комната достойна своего хозяина.

Снимаю с головы капюшон. В остальном пока не поняла, что стоит делать, а чего нет. Надолго ли я сюда попала? В любом случае нужно вернуться к ребёнку до сна.

— Прости, я не должен так поступать, похитил тебя, привёз к себе, но не могу сдержаться, особенно когда вижу слёзы…

— Нет, я не собираюсь слезами клянчить у вас, у тебя любовь, — сказала и осеклась. Почувствовала с его стороны что-то едва уловимое, и очень напоминающее боль тоски и переживания, но продолжила, — Эдуард, я просто хочу быть счастливой, весёлой и любимой, это так просто и мало, всего-то нужно признаться и принять мои чувства.

Он помог мне снять накидку, ноги в тесных ботинках ноют, я бы с радостью разулась, но придётся потом идти домой босиком. Сажусь в кресло у камина, и герцог присел напротив. В ногах правды нет, а в нашем случае, стоя можно легко нарушить границу, уж я к этому готова, снова поцелую его и это всё усложнит.

— Ох, милая моя! Я в очень сложной ситуации, моё сердце разрывается на части от одной мысли о будущем.

Эдуард начал так высокопарно, что показалось, это игра в любовь. Но только показалось. Я всё поняла, что-то ужасное происходит за моей спиной, а герцог не знает как об этом сказать и теперь прячется за красивыми фразами.