Жена Кукловода
Шрифт:
– Уходи, - сказала она глухо, – я не хочу тебя видеть.
Прорыдав полночи, она под утро забылась зыбким, тяжелым сном.
Утром проснулась, будто от пощечины. В доме было подозрительно тихо. Только Дарик поскуливал у порога запертой спальни. Накинула халат и, даже не взглянув на себя в зеркало, вышла в коридор. Часы показывали десять утра. Тихо подошла к двери Руслана, прислушалась. Посомневалась и открыла – комната была пуста. Похолодела и почти бегом бросилась к двери гостевой спальни. Анны в комнате не оказалось. И ее вещей тоже.
Сердце сжалось, ослабели колени, на лбу выступил
Людмила бессильно сползла на пол в гостиной, обняла руками колени, разрыдалась, горько и безутешно. Вокруг нее вился Дарик, скулил, пытался лизнуть в лицо, лаял на нее, сбитый с толку странным и непонятным поведением хозяйки. И она вдруг обняла пса за шею, зарылась лицом в его густую шерсть, и продолжила безутешно рыдать.
Так их и нашел Руслан, когда она, обессиленная, уже не могла больше плакать, а только беззвучно всхлипывала.
Дарик высвободился и рванулся навстречу хозяину.
Увидев ее на полу, Руслан охнул, подбежал, рухнул перед ней на колени, сгреб в объятия.
– Что? Плохо? Тебе плохо?
Людмила только помотала головой и сделала слабую попытку освободиться. Но Руслан прижал ее к груди сильнее, подхватил на руки и отнес в спальню. Уложил в кровать, лег рядом, стиснул, не давая вырываться, и прошептал на ухо:
– Все… все… я с тобой. Я рядом… успокойся, пожалуйста… Ты как всегда не дала мне договорить и объяснить.
Людмила еще пару раз попыталась его оттолкнуть, но силы кончились, и она обмякла в объятиях мужа. Руслан встал, спустился на кухню и вернулся со стаканом и таблетками. Поднял ее, заставил сесть, поднес к губам холодное стекло. Она послушно проглотила лекарства.
Забрал у нее стакан. Поставил на тумбочку. Сел на постель. Она опустила голову, обхватив колени, прячась.
Он обхватил ладонями ее лицо, поднял, заставил посмотреть на него, и строго произнес:
– Ты должна меня выслушать.
Она всхлипнула, и он смягчился:
– Ну что ты себе напридумывала?
– Я… теперь тебе не нужна, - выдохнула она, - не нужна…
Слезы опять потекли по ее щекам, и Руслан нежно стер их.
– Почему ты так решила?
– У тебя теперь есть… Анна…а я… я…
Она опять разрыдалась.
Он сжал в ладонях ее лицо:
– Ты моя, - сказал он, глядя прямо ей в глаза. – И мне никто больше не нужен. Это все ради нас. Ты понимаешь? Ради нас… А договор… Это нужно не мне. Так хотел Шталь. И это нужно Анне. Поэтому Шталь поступил так в своем завещании. Только ради нее. Он мне доверял, понимаешь? Знал, что я не воспользуюсь своей властью над ней ей во вред.
– Но ты, ты… как ты мог с ней так?
Она опять увидела Анну на коленях перед Русланом, и его снисходительную улыбку.
– Это было спонтанно! Помнишь, Вольский говорил о потрясении… Ей стало лучше!
– И тебе, - Людмиле вдруг стало обидно за себя и за Анну, – тебе ведь не хватает всего этого, признайся, ведь так?
Он отпустил ее и отвел взгляд.
– Я не хочу тебе врать. Мне очень нравились наши игры, – его голос звучал глухо, - Теперь мне осталось только председательство в сообществе. Хотя бы это я могу себе позволить?
Он поднял на нее глаза, и ей снова стало не по
себе. На нее снова смотрел не Руслан. Властный и жесткий Кукловод.– Но я не намерен нарушать наш главный предел – супружескую верность.
Она затихла, подавленная страстью и болью в его голосе.
– Ты не сможешь так…- Людмила схватила его ладони, прижала к губам, - Пожалуйста… пусть все будет как прежде…
– Нет, - его голос дрогнул, он вырвал руки и прижал Людмилу к себе, не давая вздохнуть, - нет… Ты слишком мне дорога… Слишком… Потерять тебя… самое страшное в жизни. Я так тебя люблю…
Горячие губы Руслана нашли ее, искусанные и распухшие от слез, и впервые за много дней поцелуй был по настоящему страстным и горячим. Жадные нетерпеливые руки срывали одежду, сжали грудь, опрокинули Людмилу на кровать…
Она извивалась, выскальзывала из одежды, задыхалась от счастья, и опять плакала, а он собирал ее слезы губами и все шептал ей нежные слова…
Вся накопившаяся страсть будто прорвалась, и Людмиле на минуту стало страшно от его безумного напора. Боль и удовольствие опять сплетались для нее в одно невероятное чувство, заставляли кричать от восторга. И если бы в этот момент ее сердце снова остановилось, она не желала бы для себя другой смерти…
Теряя сознание, она смогла только прошептать ему: «Люблю» и перестала чувствовать свое тело…
Но эта их безумная ночь стоила дорого. Людмиле под утро стало хуже, снова сбился сердечный ритм, она потеряла сознание и Руслан вызвал скорую.
Глава 22
За холодным синим стеклом толпились белые клочки снежной ваты. Они суетились, расталкивали друг друга, как любопытные дети, хотели прильнуть к окну, заглянуть туда, по другую сторону тонкой прозрачной преграды. Людмила приложила ладонь к ледяной поверхности, зябко поежилась, но заставила себя не отнять руки. А хлопья снега, словно привлеченные теплом, еще решительнее проталкивались к окну, льнули, липли, таяли, стекали крупными каплями.
– Людмила Евгеньевна! Ну что вы опять у окна? Простудитесь!
Дежурная медсестра вошла в палату с двумя пластиковыми стаканчиками.
– Давайте-ка примем лекарства и спать.
– Не хочется, Леночка. Опять эти сны.
Которую ночь Людмила мучилась кошмарами – то блуждала в ледяном лабиринте, то проваливалась под лед, захлебывалась и не могла найти полынью, то ее хоронили заживо в хрустальном гробу.
Людмила отошла от окна и села на кровать.
– Ничего, сегодня никаких снов. Руслан Николаевич выписал снотворное. Спать будете, как младенец.
– Он уже ушел? – спросила Людмила.
Легкая досада на мужа уколола занозой. И тут же ей стало стыдно. Чем она лучше других пациентов? А дома Дарик, не выгулянный и не кормленный.
– Нет, ну как же он уйдет. Сначала к вам.
В голосе медсестрички почудилась ревность. Людмила горько усмехнулась.
Леночка поставила на тумбочку стаканчики.
– Не забудьте про лекарства. А я пойду. Спокойной вам ночи. Без снов.
– А тебе спокойного дежурства. Спасибо.
Дверь палаты закрылась, и тишина обняла мягкими лапами. Слышно было, как еле слышно шуршат снежинки по стеклу.