Жена на продажу, таверна на сдачу

Отпугнуть?

Да как бы не так!

Я была более чем уверена, что Якобс очень боялся мести эльфов за жену. Была ли она эльфийкой или полукровкой — неважно. Он сам насыпал горсть золота, чтоб закрыть проход. Он сторожил его, смотрел, чтоб никто не разорил его тайник. Поэтому и запирался на замок.

Но я-то не Якобс.

Да и Карл тянул глянуть, что там снаружи.

А я была так потрясена, что не смогла воспротивиться.

И вот мы вышли к дверям таверны, и Карл привычным движением сдвинул засов.

В лица нам ударил свежий ветер, лепестки цветущих деревьев засыпали глаза.

— Весна! — произнес Карл, вдохнув аромат цветущих деревьев.

— Белый Город! — изумленно воскликнула я, осмотревшись кругом.

***

Белый Город был тих, светел и поражал своей красотой.

Весна тут давно наступила. Деревья обильно цвели розово-белым цветом. Лепестки устилали мозаичную мостовую, словно снег. Ветер играл с ними, и тогда аромат цветения плыл над землей.

Мостовая под ногами была выложена разноцветной смальтовой мозаикой. В свете фонарей дорога под ногами блестела, как змеиная шкура. И узоры заплетались на ней так же причудливо, как на змеиной спине.

Таверна Карла оказалась стоящей на огромном мосту, над широким местом над рекой. Домики, стоящие рядом с ней, были нарядные, пряничные какие-то. С разноцветными крышами и с теплыми огоньками в окнах.

Только в окнах нашей таверны не горели огни…

Не зря говорят, что в Белый Город не проникнуть так просто.

Стоило нам сделать шаг по смальтовой мостовой, разинув от изумления рот, как откуда ни возьмись набежали эльфы-стражники, наставив на нас с Карлом пики. Словно мы были преступники.

И еще один эльф, в светлых одеждах, здорово похожих на серебристые доспехи, в шлеме, скрывающем чуть не все лицо, прискакал на сером, в яблоках, жеребце.

— Вы кто такие? — грозно воскликнул он, натягивая поводья. — Как попали сюда? В Белом Городе нельзя быть случайным людям. Есть у вас приглашение от жителей этого города? Есть их согласие на то, чтоб вы жили здесь?

Мы с Карлом прижались друг к другу, озираясь.

Да, у нас не было ни шанса затеряться в толпе, если б нам вздумалось провернуть такую штуку. Здесь и лица у людей — то есть, у эльфов, — были другие, и одежда. Уши вон торчат из-под белых прядей длинны жемчужно-сияющих волос.

Простые стражники, а одеты добротно. Словно богачи из нашего города. Хорошие куртки, крепкие сапоги.

Но больно уж лица неприветливы…

Однако, Карл не растерялся.

Что за дух героя поселился в его тощеньком, нескладном теле?!

Он бесстрашно выступил вперед, заслонил меня собой, и даже руки растопырил — наивно, по-детски, так, как ребенок защищал бы свою мать.

— Я вернулся в дом своей матери! — смело выкрикнул он. — Из города людей. А эта девушка со мной! Она моя помощница! Мой друг! Это хороший человек, правда! Сгодится мое слово и мое согласие для того, чтоб она могла тут находиться?

Эльф молча осмотрел его свысока.

Обернулся к сопровождающим его эльфам.

Те так же молча подали ему странное копье. С рогаткой вместо наконечника.

Им всадник подцепил ближайший фонарь над своей головой из числа тех, что освещали улицу.

Поднес этот фонарь к Карлу.

От теплого оранжевого цвета по коже Карла разбежались искры и тонкие ветви причудливых узоров. Так обнаруживается эльфийская кровь.

— Полукровка, — пробормотал всадник.

Затем тем же фонарем он зачем-то осветил меня, пристально всматриваясь в мои глаза. Интересно, зачем? Во мне-то точно эльфийской крови нет и быть не может…

Не знаю уж, что он там рассмотрел, но фонарь свой от меня убрал. Все так же молча, ничего не сказав.

Ну и хамство у здешних блюстителей порядка! Уж мог бы пояснить смысл своих манипуляций!

— Вы имеете право тут находиться, — вынес он свой вердикт. — Покажи, мальчик, который тут твой дом?

— Да вот же он, — ободренный разрешением сурового эльфа, ответил Карл, указав на старое жилище своей матери.

— А, старая таверна… Долго же она ждала хозяина, — эльф снова смерил нас взглядом свысока. — Надо ж было такому случиться именно сейчас…

— А что такого особенного происходит сейчас? — спросил Карл.

— Господин Феланор возвращается в Белый Город, — ответил эльф. В голосе его промелькнула радость.

— Феланор? — невольно переспросила я, услышав знакомое имя. Знакомое и дорогое мне!

— Властелин этих земель, — пояснил эльф. — Он долго жил в изгнании. По своей воле. Но что-то произошло; и он сменил гнев на милость. Он нашел что-то, ради чего смог простить свой народ и вернуться… хотя б ненадолго.

Мы с Карлом переглянулись.

Вот так дела! Выходит, мы поспели вперед Феланора!

Но он был в комнате. Он не мог не понять, что в ней есть проход, пусть и закрытый.

Интересно, почему он им не воспользовался? Может, и нельзя им пользоваться?!

Но, так или иначе, а мы уже были здесь.

— Город готовится к приезду принца, — меж тем продолжил эльф. — Поэтому завами будут тщательно приглядывать. Вы — новые жители. Но даже владение домом не означает, что вы не должны нести пользу. Право жить в Белом Городе нужно заслужить, честным трудом и пользой, что вы можете принести.

— О, мы очень полезные! — обрадованно ответил Карл. — Мы можем таверну открыть! Адель прекрасно готовит, уверяю вас!

Эльф снова посмотрел на нас свысока. Как на два куска… того самого, валяющегося на дороге. Ага, так прям этот высокомерный господин и будет хлебать нашу чечевичную похлебку! Хотя, кажется, принц Феланор ел, не брезговал.

Но у принца просто выбора не было.

А тут, в Белом Городе, простой человеческой пищей никого не удивишь.

— Это не мне решать, — процедил эльф сквозь зубы. Словно мы уже пытаемся накормить его своим отвратительным месивом, тыча железной ложкой ему в плотно сжатые губы! — Это решат жители города. Если они будут посещать ваше заведение, и оно станет приносить вам доход — что ж, так тому и быть. Но если нет… то к чему вам тут оставаться?

Ну, ясно.

В городе эльфов никаких социальных выплат женщинам и детям, оставшимся без пропитания, не положено. Зарабатываешь? Добро пожаловать! Нет? Вас никто не держит, идите на все четыре стороны!

— Вам не помешало бы переодеться, — заметил эльф, указав на наше простое платье. — Надеть что-то более приемлемое. Чтобы не привлекать лишнего внимания. Оно вам точно ни к чему.

Ой, какие ж они все-таки отмороженные снобы, эти остроухие!

И зачем только мой муженек сюда стремился с таким рвением?