Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе

Что он сорвет свою повязку.

Но у меня есть светлая боевая магия.

И мой рубиновый меч. Не тот деревянный, который я покрасил краской, так жалко...

К тому же, хоть Данте и тренировал лучший воин на всем континенте, темный генерал Ричард Сальваторе, а меня обычный оружейник, зато я был очень-очень способным учеником.

– Неужели ты помнишь это имя? – Данте выгибает бровь. – Неожиданно.

– Как же она валялась у меня в ногах, – усмехаюсь. – Как требовала, просила, умоляла...

– Думаешь, меня это задевает?

Судя по его виду, действительно не задевает и это, как ни странно, выводит меня на эмоции.

Я же всегда забирал то, что было для него так важно, а потом смотрел, как он бесится.

– Ты же так хотел отомстить, когда узнал. Куда делся весь твой пыл, брат? – кажется, я до последнего буду пытаться вывести Данте из себя.

Но он спокоен.

Холоден, собран, спокоен, и это раздражает.

От мальчишки, юнца, который готов был кинуться на меня и убить с особой жестокостью за то, что я сотворил с его девкой, не осталось и следа.

Интересно, это бесконечная борьба с чумными сделала из него мужчину?

– В отличие от тебя, я не имею братоубийственных планов, Эдриан, – лениво цедит Данте и усаживается в кресло напротив портрета отца.

Ему можно смотреть на него и гордиться.

А мне – нет.

Скоро Данте свалит на границу к своим любимым чумным и перестанет мозолить глаза. Он же и недели прожить не может, чтоб не порубить пару сотен гниющих.

Может, хотя бы в этот раз они его достанут?

Не заразят, так хотя бы сожрут.

Как же досадно, что Данте – темный и не может заразиться чумой.

Я взял со стола карту, намереваясь идти, но брат бросил мне вслед:

– Когда-нибудь ты ее встретишь.

– Кого?

– Женщину, которая поставит тебя на колени.

– Я уже встретил свою женщину.

– Агнесс Гастелло – обычная гадюка. А ты встретишь королевскую кобру, братишка.

– С чего ты взял, что я говорю об Агнесс? – усмехнулся я. – Может, о своей жене?

– Бьюсь об заклад, ты даже ее имя запомнил не с первого раза. Да и зачем – она ведь все равно для тебя расходный материал.

И ведь прав, гаденыш, я действительно долгое время не мог запомнить, как звали коровницу. Только благодаря принцессе Лианорской и получилось.

– Что ты, я в восторге от незаурядного ума и утонченности моей женушки, – хохотнул я. – Вот стану императором – тебе такую же найду. Еще будешь благодарить, братишка.

Данте только головой покачал, поморщился и сделал жест рукой, показывая что видеть меня больше не может.

Не то, чтобы я по-настоящему верил в то, что стану императором, но идея мне понравилась.

И на башне его вешать не надо будет – ведь участь стать мужем такой, как Фиона Дауни, гораздо страшнее.

Что касается его слов о королевской кобре…

Полный бред.

Нет девушки, перед которой бы я склонил голову.

Это они всегда вставали на колени передо мной, моля о сексе, внимании, ласке, любви и прочих глупостях.

Так было, есть и будет.

Тем более, я уже выбрал.

У меня уже есть моя Избранная, и вряд ли когда-нибудь кто-нибудь из женского рода ее затмит.

ГЛАВА 28

Согласно выданному всем участницам отбора положению об испытании, для общения с подопечными животными отводилось определенное место.

Это был огромный шатер с полупрозрачным куполом, навершие которого было украшено огромной звездой.

Шатер установили в саду Серинитета, а в нем самом установили множество кристальонов, чтобы члены жюри могли в любой момент понаблюдать за тем, как проходит процесс «приручения» у той или иной участницы.

А так же, разумеется, убедиться, что она не использует на своем питомце магию, которая бы заставила его ее полюбить.

В случае с Агнесс это явно было излишним – ее златокрыл уже ел у нее с руки драгоценное искристое пшено.

– Я назову ее Золотинка, – часто-часто моргая ресничками, проговорила Агнесс. – Как тебе, сестрёнка? Она просто прелесть, правда?

Она стояла в своей седьмой зоне, отгороженной магическими пологами от остальных, а кристальоны стаей летали вокруг нее, с явным удовольствием запечатлевая самые трогательные моменты новой дружбы.

Вот Агнесс робко протянула к птичке ладошку с зернами – и та, склонив головку набок, доверчиво прыгнула к ней, обхватив кончики пальцев своими крошечными лапками.

Вот Агнесс принесла позолоченное блюдо и наколдовала в нем воды, организовав даже маленький фонтанчик, и птаха с огромным наслаждением принялась в нем купаться, смешно распушая пёрышки.

Вот Агнесс с умильным лицом взмахнула ладошкой и мелодично затянула «А-а-а-а-а-а!», а златокрыл тут же подхватил своим нежным чириканьем.

Кажется, у меня даже уровень сахара в крови резко подскочил от этой слипающейся приторности.

Сестрица достала из сумочки свой кристальон и принялась делать в него образы, показывающие, что теперь они с маленькой милой птичкой – самые-пресамые лучшие друзья.

Она хранит в нем воспоминания. И, возможно, то самое единственное воспоминание, которое так важно для меня!

Я хищно смотрела на похожую на карманное зеркальце штучку с инициалами «А.Г.» в ее руках, и прямо-таки всей кожей чувствовала, что должна ее заполучить.

– А как у тебя дела с твоим подопечным, моя славная Фифи? – участливо спросила Агнесс вдруг. – Тебе ведь достался такой… чудесный пушистый комочек!

Назвать «чудесным пушистым комочком» ту облезлую злобную крысу, которая ждала меня в моей шестой секции, это, конечно, было сильно!

– Нормально, – лаконично отозвалась я.

– О, Фифи, по глазам вижу, что не очень, – Агнесс грустно покачала головой. – Знаешь что, а попробуй покормить ту крыску? Она наверное, очень голодна. В конце шатра есть разная еда для наших подопечных, я видела там и кусочек мяса. Уверена, твоей крыске он очень понравится!

И сестрица снова занялась со своим златокрылом. К испытанию она разучивала с ним гимн дружбы народов Серинити.

Проходя мимо остальных секций, я обратила внимание, что почти все открыты – участницам не терпелось похвалиться тем, как они быстро нашли общий язык со своими подопечными.