Жена неверного ректора Полицейской академии

Наше дыхание, прерывистое, жадное дыхание слилось воедино. Руки Лианса были на моей коже и между ног, сильные, ласковые, сумасшедшие прикосновения заставляли тело пылать.

На мне уже давно не было никакой сорочки, и он тоже уже был без одежды, восхитительный, точно бог.

Внутри меня пульсировало острое яркое желание — ощутить его, слиться с ним, стать единым и целым, прочувствовать это и насладиться этим потрясающим мужчиной сполна. Страсть обвила, как кокон, проникла в каждую клеточку, в каждый участок тела, который он целовал, ласкал и гладил.

С каждым его прикосновением сердце гремело, но его удары становились еще громче, еще тяжелее, и мощная волна желания накрыла с головой. Мое тело покрылось испариной, а щеки стали пунцовыми. И его торс так же блестел от пота, и мне так нравилось прикасаться к нему, водить пальцами, ощущать рельефные, стальные мышцы.

Купаясь во всех оттенках чувств, в этой эйфории, я не могла молчать, я стонала, зарывшись пальцами в его чуть влажные темные волосы, потом прикусывала свое запястье, потом рычала, а он рычал в ответ.

Это было такое единение с этим мужчиной, такое духовное и глубокое действо, что все остальное просто меркло рядом с ним.

Я разбивалась на тысячу кусочков, и снова собиралась в единое целое, я билась о скалы, я становилась сверхновой, я пылала, я падала в ледяную воду, я умирала и рождалась вновь десятки раз за ночь, чтобы потом под утро сладко забыться в его объятиях.

Я могла себе это позволить.

Ведь это был лишь сон. Все это было не по-настоящему.

Или…

Открыла глаза, ощущая на себе руки Лианса.

Мы, совершенно голые, обнявшись, лежали в его постели.

Солнечные лучи золотили тяжелые темно-синие шторы, делая их немножко зелеными.

Это было слишком… Слишком уж реалистично!

Как проверить — я все еще в Сонме или уже в реальности?

Осторожно, стараясь не разбудить мужчину, потянулась за его кортиком, который лежал на прикроватном столике, и легонько провела лезвием по своей ладони.

Появившаяся на коже царапина с капельками крови подтвердила, что не фига я не в месте всеобщих сновидений!

Я выбралась из Сонма, но не через свою дверь, а через сон Лианса.

И если он сейчас проснется, то его ждет большой, большой сюрприз!

А меня — много-много неприятных вопросов!

Обнаженный мужчина рядом со мной зашевелился, потягиваясь, как огромный тигр.

В дикой панике (еще даже более сильной, чем при встрече со сноходцами!), я перекатилась к краю кровати и тихо упала на ковер. После чего оперативно закатилась под его кровать и замерла, боясь дышать.

Поймет, что что-то не так или нет? Поймет, что этот его сон был слишком… Настоящим?

Я пережила, протерпела очень мучительные, волнительные минуты, прежде чем Лианс проснулся, встал, оделся и, наконец, слава богу, покинул свою спальню!

А я вылезла из-под кровати и мысленно позвала Рубина.

Нужно было выбираться из особняка ректора!

К последнему заседанию по делу Розамунды Саксес, я, разумеется, выздоровела и даже вышла с карантина.

Во-первых, нужно было дать свидетельские показания, а во-вторых…

Во-вторых, не могла же я такое пропустить!

Я явилась в зал суда, бледная, со следами перенесенных страданий и очень-очень грустными глазами, глядя в которые невозможно было не прослезиться.

В довершение всего, трогательно держалась за руку Лианса, который хлопотал надо мной, как над аленьким цветочком, ей-богу.

Мунда, которая сидела в специальном деревянном бортике, который не пропускал магию, глядя на это, аж позеленела. Прищурившись, наблюдала, как ректор усаживает меня на самое лучшее место на скамье, как просит принести шелковую подушку и стакан воды, как трогательно меня поддерживает.

Понаблюдала и…

Отвернулась.

Саксес не выглядела сломленной. Отнюдь.

Наоборот, намного более спокойной, нежели на рисунках с первых заседаний, которые печатали в газетах.

Я знала, почему.

Ее семье удалось договориться и с судьёй, и с прокурором. Они даже определили наказание — штраф в тридцать тысяч зенитов и… Все!

Мунду даже из академии не должны были исключить!

Полагаю, именно поэтому Пшеничка держалась столь уверенно.

Так дерзко на меня смотрела. Так знакомо насмешливо улыбалась, когда никто не видел.

Я закончу то, что начала — говорил ее взгляд.

Я уберу тебя со своей дороги и никто, и ничто не сможет этому помешать!

Вендетта — вот что читалось в наивных голубых глазах Розамунды Саксес.

Самое забавное, что лишь только я могла это прочитать.

Даже, когда я давала показания, Мунда смотрела так же — ненавидяще, несмешливо и свысока.

Она была уверена, что победила.

Ничего мне не будет.

Ни-че-го!

Вот что было в ее взгляде.

И тут судья, полная суровая тетечка в пышном белом парике жахнула молотом по столу так, что стены Судебного заседания содрогнулись.

Все торопливо, в едином порыве встали.

ГЛАВА 76

Розамунда с растяжечкой, опираясь на свою кафедру.

Меня Лианс трогательно поддержал, как будто опасался, что я упаду в обморок.

— В установленном порядке суд, рассмотрев все представленные материалы и с учетом достоверности представленных доказательств, вынес следующий приговор отравительнице, совершившей преступление, которое могло причинить непоправимый вред обществу и противоречащее основным принципам справедливости. Постановляю: признать обвиняемую Розамунду из рода Саксес виновной в совершении преступления, предусмотренного магическим законодательством, а именно в покушении на отравление, с целью причинения телесных повреждений, а также нанесения морального и материального ущерба потерпевшей Дарине Лефевр и обществу в целом.

Основываясь на Магическом кодексе и применяя статьи, касающиеся преступлений такого рода, суд пришел к выводу о необходимости назначить обвиняемой следующее наказание: выплату в тридцать тысяч зенитов до истечения сего месяца сего года. Настоящий приговор вступает в силу…

— Что за… — пробормотал рядом со мной Лианс и аж скамейку от злости ударил. — За то, что она совершила, приговор не может быть таким мягким. Просто не может! Я протестую, Ваша Честь!

В начавшейся суматохе ректор сбежал по ступеням и принялся что-то горячо доказывать судье.