Женитьба дядюшки Жиля
Шрифт:
– Спасибо вам, - прошептала она. – Вы так здорово вытащили Аделин. Она потом говорила, что ещё не прочь полетать, только чтобы не мокрой, - улыбается.
– Не благодарите, не нужно. Смог – и сделал. Я, госпожа Мадлен, сделаю для вас, что захотите, - глаза её расширились и неотрывно смотрели на него – как днём в лесу. – Пользуйтесь, - усмехнулся, но усмешка вышла какая-то кривая.
Ему самому было невероятно интересно, рискнёт ли она попросить. И ведь думает что-то, сердце так и колотится.
– Тогда… - надо же, рискнула. И что же?
– Тогда поцелуйте меня ещё раз.
Укуси меня котик, подумал Жиль. И поцеловал.
День
Но принц невероятен, конечно – взять и поднять в воздух человека просто так. Нет, конечно же, не просто, и ей доводилось уже однажды такое видеть – на празднике у Вьевиллей, когда к ней приставал граф Эскар. Тоже ведь пытался её целовать. И чем он отличается от принца? Граф, если смотреть отвлечённо, так даже и красивее, и определённо моложе, но почему одна только мысль о нём вызывает отвращение?
А принц… Он целовал её совсем не так, как изредка муж, и не так, как некоторые другие, кто тоже пытался. К счастью, их было совсем немного, хорошо, что Мадлен жила затворницей и почти не бывала при дворе, а то только и делать, что отбиваться, и потом ещё доказывать Ангеррану, что она вообще не при чём.
Откровенно говоря, Мадлен не возражала бы, если бы принц поцеловал её ещё разок – просто чтобы разобраться. Наверное, все люди разбираются в таких вещах где-то в юности, пока кто-то за кем-то ухаживает, или как это ещё бывает. Скажем, за сестрёнкой Мари её жених ухаживал почти год, и потом посватался, и ещё к свадьбе готовились месяца три, он временами наезжал в замок и навещал её. И они до сих пор друг другу улыбаются и за ручки держатся, а тоже десять лет прошло, у них две дочки и сын. А она, Мадлен, сначала была маленькая, а потом вдруг оказалась замужем. Эх.
Надо бы не лениться и досушить себе волосы. Лето на дворе, конечно, но – всё равно принц прав, сырость не приводит ни к чему хорошему. И вообще как-то прохладно. И шевелиться не хочется.
Но пошевелиться и встать пришлось – постучали в дверь. Кто там ещё, неужели что-то с девочками? Мадлен подскочила, и как была – босиком и в сорочке – так и отперла.
На пороге стоял принц и держал в руках какой-то тёмный тюк. Оказалось – тёплый плащ, который – не поверите – для неё. А потом он совсем удивил – взял её на руки, как любую из её дочерей, и утащил на кровать. Нечего, мол, босиком ходить. Завернул в свой плащ, а у плаща был невероятно мягкий воротник из светло-серого меха. Дал ей фляжку и велел глотнуть какого-то жидкого огня – тоже чтоб согреться. А потом вытащил наружу её недосохшую косу. И стал сушить, ну ничего ж себе!
А в довершение взял и усадил её к себе на колени. Обнял, гладил по голове, перебирал волосы.
В кольце его рук было хорошо и безопасно. Она наконец-то согрелась – и благодаря плащу, и его адская настойка тоже помогла. Более того, его тоже захотелось… потрогать. Наверное, это излишне, тем более, она вся замотана в его плащ. Нужно просто поблагодарить… за всё, что он сегодня сделал.
– Спасибо вам, - тихо сказала она. – Вы так здорово вытащили Аделин. Она потом говорила, что ещё не прочь полетать, только чтобы не мокрой.
– Не благодарите, не нужно. Смог – и сделал. Я, госпожа Мадлен, сделаю для вас, что захотите, - как это – что захотите? Так бывает?
И добавляет: – Пользуйтесь.И усмехается, будто всё про неё понимает, и все её мысли для него – как на ладони.
Ну что ж, раз так – и впрямь нужно пользоваться. Сам напросился. Когда она ещё рискнёт? В здравом уме – никогда, а если уже у него на коленях, да после настойки – а гори оно всё!
– Тогда… - страшно, сердце колотится, но когда ж ещё? – Тогда поцелуйте меня ещё раз.
Вот, она это и сказала. Сейчас он сочтёт её распутной женщиной. И будет пра-а-а-а…
Она просто потерялась в вихре небывалых ощущений. Сама не поняла, как выпуталась из плаща и обняла его за шею. Гладила его аккуратно подстриженную бороду – никогда ещё её не целовал мужчина с бородой и усами! Борода была мягкая и совершенно не кололась, кто бы мог подумать!
– Оказывается, вы не только прекрасны, но ещё и невероятно нежны, - она никогда не видела, чтобы у мужчины так сияли глаза. – Мне продолжать? Или вы сейчас передумаете и попробуете скрыться? Например, под кровать?
Что? Она – передумает? Нет. Ей, может, шанс выпал единственный раз в жизни, а она – передумает? Не важно, что будет завтра, но сегодня она не сможет заснуть, если он сейчас просто встанет и уйдёт.
– Нет, нет, не уходите, - только и смогла она сказать.
– Не уйду.
Он вновь целовал её, и она отважилась сама его поцеловать, и это оказалось не страшно совсем. Сорочка и дублет у него вечно сверху расстёгнуты, но сейчас это значит – можно целовать и гладить шею, и даже чуть ниже, и разглядеть тонкую вышивку на воротнике – делал мастер, впрочем, у него вся одежда очень красивая и очень тонкой работы.
– Мадлен, прекрасная Мадлен, вам стоит всего лишь расстегнуть эти пуговицы, и я весь ваш. И, может быть, развязать кое-что. Не поверю, что вам не доводилось раздевать мужчину.
– Только насмерть пьяного, - фыркнула она, нарушая всё очарование момента. – И то, знаете, дублет снять да сапоги стянуть, а дальше пусть сам, как проспится.
– Не то воспоминание, которое сейчас нужно, - согласился он.
Пересадил её на кровать и подошёл к столику у окна.
– Что вы хотите там найти? – не поняла Мадлен.
– Нет у вас воды? Я как-то не подумал.
– Отчего же не быть, есть. В кувшине.
Оловянный кувшин был большим и тяжёлым, и стоял на полу возле столика. Принц налил воды в кубок и вернулся к ней.
– Я думаю, милая Мадлен, вы знаете, что делать. Но давайте – вместе. Понимаете, я очень хочу детей от вас, у вас выходят чудные дети. Но чтобы обезопасить и нас с вами, и этих возможных детей от разных слухов об их возможном происхождении – всё же, вы слишком недавно вдова – об этом имеет смысл думать только после венчания. Согласны?
Она совершенно не понимала, о чём он вообще, но – была согласна. Только пусть не уходит и не останавливается. Когда ещё она найдёт в себе столько смелости? И да, себя нужно обезопасить от всех нежелательных последствий. Немного силы, и он ещё добавил своей. Мадлен поняла, что никогда ещё не производила подобного ритуала честно и открыто, да ещё и вместе с мужчиной. Как бывает-то, оказывается!
Кубок вернулся на стол, а принц – к ней. Чулки и туфли он сбросил сам, а развязать пышные банты, которыми штаны крепились к дублету – доверил ей. То есть просто взял её ладонь и положил на тот самый бант на боку. Банты были красивые, с серебряными наконечниками. Мадлен видела, как их однажды украдкой разглядывала Мари.