Женитьбу не предлагать

— Мы проверим эту версию, леди, — проговорил Хвост. — Однако ради вашей же безопасности пока вы будете находиться под стражей. Увести!

Снова переходы и переходы. Темница. В редком свете факелов. И полное бездействие. Ненавижу ничего не делать.

Неудобная солома не давала сосредоточиться. Мне все время чудилось, будто я что-то упустила. Что-то осталось за кадром. У наместника, конечно, есть враги в городе. Тем более что нашего совсем не жаловали. Но вот почему пострадал начальник — вот в чем вопрос.

Яд — орудие женщин. Тогда как он оказался у Даринуля? Я же не могла обвинить невинного!

Черт! Паззл упорно не хочет складываться. Возможно, что я проглядела самое важное. Не заметила. Черт! Черт!

— О чем думаешь? — спросил Арнаэль.

— Пытаюсь понять, что не так в убийстве нашего шефа.

— Как успехи?

— Если ты поможешь, будет значительно лучше.

Жених не собирался мне помогать. Эльф сам о чем-то напряженно думал, его губы беззвучно шевелились. Наверняка вспоминает.

У нас столько приключений произошло за последнее время. И все за пределами Банка идей. Это подозрительно. Значит, кому-то внутри Банка мы помешали.

Итак, составим список подозреваемых.

Нэнси — не вариант. Она так сильно любит Арнаэля, что не стала бы вредить и связываться с темным эльфом.

Жена начальника — ей смысла нет. Она никогда не мечтала занять его место. Эта красивая округлая женщина лет пятидесяти отдала все время детям и внукам.

Года два назад я лично видела начальника с молодой девицей. Кажется, тогда начальник пытался избавиться от надоедливой особы. Как же её звали? Марианна? Жанна? Диана?

Черт. Мысли скачут как бешеные кролики. Думай! Ивет, думай! У той девицы явно есть мотивы по убийству начальника. Да и она служит в стане идейщиков.

Ещё одна женщина у начальника — давняя соперница. Кандида. Вот она уже года четыре мечтает сместить начальника с поста и самой заняться службой надзора. Пока лишь удовлетворена местом заместителя. Хм. Тоже вариант.

Вот бы увидеть место преступления. Или хотя бы проверить Кандиду и ту, вторую. Так нет же!

— А ты можешь нас отсюда как-нибудь вытащить? — поинтересовалась мимоходом у жениха.

— Конечно. Я же Белоснежка, сейчас призову птичек, и они взломают эту чертову решетку, — съязвил Арнаэль.

— Лучше бы думал, как нам отсюда выбраться! — воскликнула я.

— Тебе же сказали, мы здесь ради нашей же безопасности, — проговорил эльф.

— И ты веришь в это? — недоуменно переспросила я.

— Нет, — ответил Ушастик. — Но мы ничего не сможем сделать.

— Уверен? — скептически оглядев его с головы до ног, произнесла.

Разбудить всю злость и ярость. Достать все темные чувства изнутри. Сосредоточиться на внутренней боли. Сконцентрироваться и пальнуть. Огненный шар разрушил каменную кладку темницы. Холодный ветер задул в брешь, бросив в лицо россыпь снежинок.

— Что ты натворила?! — охнул Ушастик.

— Мы на свободе, — заявила с улыбкой я, — и идем искать преступника.

— Нет-нет! — запротестовал эльф. — Это же чертовски опасно.

— Мы столько опасностей преодолели вместе. А сам готов спасовать сейчас перед маленькой трудностью? — высокомерно выпалила я.

— Ладно, будь, по-твоему, — все же согласился мой жених.

— Тогда мы начнем с Кандиды!

Немолодая уже женщина встретила нас с удивлением, но все же пустила в дом. Принесла горячего чая и начала рассказывать сама:

— Сколько я себя помнила — я танцевала. Для себя и других. Балетная школа, открывшая мне двери в новый мир, была бы невозможна без него, Эрика, ставшего впоследствии начальником службы надзора. А тогда, много лет назад, он нашел меня на улице, танцующей под дождем. Привел в балет и стал пристально следить за каждым па, осанкой и манерами.

Теперь я танцевала для него. И только для него. Как и много лет назад, отплясывая партию Клары в «Щелкунчике» я ждала одобрения с его стороны или хотя бы улыбки. Но он продолжал угрюмо следить из-за кулис за правильностью движений и поддержек.

Он всегда танцевал. Он всегда хотел танцевать. Но одна-единственная ошибка на сцене все разрушила. Теперь он ходит с тростью, неуклюже опираясь на неё и мечтая когда-нибудь вернуться в балет. Он следит за мной пристально, как ворон — ведь я для него лебедь, а он сам так и остался вороной. У него больше нет крыльев, что так долго поддерживали его во время выступлений.

Я ослепительно улыбаюсь, слушая похвалу от заядлых критиков балета и гостей. Улыбаюсь, чтобы скрыть как мне плохо, если его нет рядом. Я пытаюсь спросить у других людей, узнать, где он, но никто не хочет ей отвечать.

Я спешу в свою гримерку, стараясь смыть как можно быстрее макияж и переодеться. Она итак сильно задержалась сегодня.

— Пусть он смотрит как завороженный за моим танцем и влюбится в меня, — прошептала я в полутьме гримерной.

— Да будет так! — ответил ей мужской голос.

Потом я себя убеждала, что мне почудилось, что все неправда. Начались новые репетиции, и я уже забыла о своем желании. Он же заставлял меня работать на пределе своих возможностей.

«Лебединое озеро» — афиши пестрели тут и там. Я, вдохновленная, старательно вживалась в роль Одетты. Когда премьера грянула, я танцевала так, будто сама стала героиней этой сказки.

Он следил за каждым моим движением. Он следил за моей мимикой. Как и всегда. Однако сейчас что-то изменилось — он видел, что улыбки адресованы не в зал, а только ему. Его сердце замирает.