Женщина на все времена

Она сразу поднялась и попыталась улыбнуться.

— Хорошее же впечатление я произведу на господина Райнхарта, — вздохнула молодая учительница.

Хэнк тоже улыбнулся, отдавая должное ее самообладанию после того, как она едва избежала смерти.

— Прошу прощения, ваш чемодан уплыл, но сундук — главное сокровище — спасен.

— Платья я найду, — отмахнулась Нола, — сложнее было бы достать книги.

Перед отъездом Тильден Шелби передал ей очень приличную сумму, полученную от Ленгфорда Райнхарта. Деньги предназначались на дорогу, питание, экипировку, но она почти все до последнего пенни потратила на книги и другой учебный материал.

Бредли смотрел на Нолу с явным восхищением:

— У меня есть запасная одежда, если вы хотите переодеться. Правда, могу предложить только брюки и рабочую рубашку, но они, по крайней мере, сухие.

Нолы была очень растрогана:

— Спасибо, Хэнк. Но еще больше я благодарю вас за то, что вы спасли мне жизнь.

— Вас спасло то, что вы умеете плавать. Честно говоря, когда я увидел, как вы рухнули в воду, подумал, что вам конец.

— Я тоже, — призналась она.

— Если бы ваши английские знакомые могли вас сейчас увидеть… — сказал Бредли и, не выдержав, рассмеялся.

Нола была рада, что у нее нет под рукой зеркала. И вдруг ей вспомнилась миссис Гарет. Как она тогда упала на поле для игры в крикет и вся измазалась…

— Поверьте, Хэнк, они-то как раз не были бы удивлены.

Нола провела рукой по лицу, и на нем остался еще один грязный след.

— Знаете, а в этом есть смысл! Если я надену вашу одежду, мистер Райнхарт, может быть, в первую минуту подумает, что новый учитель — мужчина, как они там ждут…

Хэнк критически осмотрел ее и отрицательно помотал головой.

— Ни одного шанса, — таков был приговор Бредли. — Он, может быть, человек со странностями, но точно не слепой.

Между тем Нола обрадовалась — она все-таки настоящая женщина!

При любых обстоятельствах.

— Ну хоть это я о нем теперь знаю, — ответила молодая учительница.

Хэнк достал свою одежду и сообщил ей еще одну приятную новость.

— Посмотрите, что еще осталось в экипаже.

— Моя сумка! Отлично! У меня есть немного вещичек! И главное — целы документы.

Она взяла предложенные ей рубашку и брюки и исчезла за каретой, чтобы умыть лицо и переодеться. Бредли закурил. Со вчерашнего дня на него обрушилось столько впечатлений, что их, пожалуй, хватит лет на пять их размеренной, монотонной жизни, не столь богатой событиями.

Как хорошо, что у запасливого Хэнка оказалась одежда! Переодевшись в сухие вещи, Нола воспряла духом. Лучше могла быть только горячая ванна, но откуда ей тут взяться? Впрочем, не надо и ванны, воды на сегодня для нее достаточно.

Рубашка Хэнка оказалась слишком широкой, но брюки подошли, правда, пришлось потуже затянуть пояс. Сапоги, конечно, велики, но ее-то собственные туфли слетели с ног в реке, так что привередничать не приходилось. Мокрые грязные волосы Нола привести в порядок не смогла и спрятала их под уцелевшей шляпой. Нельзя сказать чтобы эта шляпа хорошо сочеталась с сапогами Бредли, но что прикажете делать?

Скоро их взору предстали широкие ворота с табличкой «Земля Ленгфорда Райнхарта». На взгляд молодой женщины, ворота не мешало бы покрасить, и Хэнк словно прочитал ее мысли.

— Ворот на здешних пастбищах много, и все вроде этих. До них просто руки не доходят. Дай Бог с овцами управиться! А земля Райнхарта начинается сразу на этом берегу. Здесь южная граница зоны скотоводства в нашем штате.

Они продолжали путь, но ни одной постройки все еще не было видно. Нола спросила:

— Сколько гектаров занимает поместье?

— Гектаров? Я не силен считать в уме.

— Как это понимать?

— Тысяча триста квадратных миль — это сколько гектаров?

Нола удивилась:

— Такое большое?

— Да что вы! Это одно из самых маленьких владений в наших краях. Некоторые поместья занимают несколько тысяч квадратных миль. Там огромные стада овец. Но есть-то животным нужно. Вот овчары и перегоняют их с пастбища на пастбище.

— Должно быть, это очень трудно — смотреть за такими стадами, — задумчиво сказала молодая женщина.

— Хорошие овчары справляются. Да и собаки помогают. Здесь собаки особые — настоящие пастухи.

— Сколько же у мистера Райнхарта овец?

— Трудно сказать. Лето на лето не приходится. В этом году приплод еще не считали и прививки животным не делали. Хотели было начать, а тут малыш Галена заболел. Хетфорд, конечно, остался дома, а без него никак.

При этом замечании Нола внимательно посмотрела на своего спутника. Тут было о чем подумать.

— Мистер Хетфорд прислал в Лондон фотографический снимок усадьбы. Она произвела на нас впечатление.

Хэнк усмехнулся:

— Вы взяли с собой этот снимок?

— Да, он у меня. По-моему, фотография лежит вместе с документами. Одну минуту, — Нола порылась в сумке и вытащила снимок.

Бредли рассматривал фото. На нем был запечатлен дом с балюстрадой вокруг всего второго этажа и с витыми железными перилами. Сзади можно было различить несколько хозяйственных построек и два флигеля. Еще какие-то здания… Да, это, конечно, дом Ленгфорда Райнхарта, только…

— Вероятно, фотографию сделали очень давно, — высказал свое предположение Хэнк.

— А что там произошло за это время? Какой-нибудь балкон обвалился? — язвительно спросила Нола.

Хэнк примирительно улыбнулся:

— Мы скоро приедем, и вы все увидите сами.

Бредли натянул поводья, и лошади встали. Они как раз добрались до вершины холма — отсюда была видна вся усадьба. На какое-то время Нола потеряла дар речи. Она все сравнивала и сравнивала фотографию с тем, что простиралось перед ней.

Дом был на месте, но с того момента, когда делали снимок, он явно пришел в упадок. Железные перила местами сломались, а на веранде их не было совсем. Что касается хозяйственных построек, даже издалека было видно, что их требуется заново покрасить.