Женщина приручает лаской, мужчина - терпением

Из моих мыслей меня вырвал тихий, судорожный выдох и последовавший за ним голосок:

— Спасибо тебе, Северус…

***

Я хотел дать Гермионе несколько дней прийти в себя, свыкнуться со сложившимися обстоятельствами, понять и осознать, что теперь у нее нет страшной тайны…

Но она поразила меня уже на следующий день…

Смущаясь, пряча глаза, Гермиона попросила написать письмо Уизли.

— Ведь они будут волноваться, что со мной произошло, — негромко проговорила девушка…

Да, я сам хотел это предложить, но чуточку позже, когда она уже будет знать о Декрете о браке… Но раз Гермиона попросила об этом сейчас… Что ж, не буду увиливать.

— Может, ты хочешь с ними повидаться? — слова слетели с языка раньше, чем я осознал, что говорю…

Гермиона уставилась на меня во все глаза: я заметил, как она тяжело сглотнула, как быстрее начала вздыматься грудь от участившегося дыхания… Заметил, как узкая ладошка непроизвольно дернулась в сторону округлившегося живота…

— Я думаю, сейчас это будет неуместно, — выдавила из себя залившаяся румянцем девушка.

А у меня отлегло от сердца. Фух, хорошо, что она не согласилась. Мне не хотелось ее отпускать от себя.

Я наблюдал, как девушка задумчиво смотрит на пергамент, как прокручивает в пальцах перо…

Гермиона вдруг отбросила перо, опираясь локтем о столешницу, прикрыла узкой ладошкой глаза и сдавленно произнесла:

— Я не знаю, что написать…

Сколько горечи в ее голосе… Представляю, как за эти месяцы она устала придумывать красивую, лживую сказку.

Любимая, я тебе обещаю: это в последний раз.

Мои ладони успокаивающе легли на ее напряженные плечи, одна скользнула вниз по руке, к судорожно сжатой в кулачок ладошке. Настойчиво, но бережно разжал напряженные пальчики, нежно массируя подушечкой большого пальца раскрывшуюся ладонь.

Я предложил ей свой вариант истории: через месяц после исчезновения Рональда, маглорожденную служанку, которой Гермиона и являлась для Уизли в глазах общественности, вернули на Родину. Подобные перемещения всегда держались в строгом секрете, поэтому неудивительно, что даже Артур, будучи работником Министерства, ничего не узнал. К тому же, что греха таить, Уизли был не высокопоставленным чиновником, так что даже если захочет найти подвох в этой истории, у него ничего не выйдет.

Началась муторная процедура: нужно было определиться, кому теперь будет принадлежать Гермиона Грейнджер. Наверное, девушку вернули бы в семейство Уизли, да только в тот день в Министерстве на пути повстречался бывший профессор — Северус Снейп, который как раз искал себе ассистента. И закрутилось. Ее просто поставили перед фактом: отныне она собственность Снейпа.

Я предложил вскользь написать, что сразу она не могла поведать о своем новом местоположении, потому что бывший учитель назначил испытательный срок, так сказать, на проверку умений и преданности, который подошел к концу именно сегодня…

Да, такая повесть не обрадует и не успокоит добродушных Уизли, но она выглядит довольно правдоподобной. В их глазах я всегда был жестоким подонком, хотя чего еще ждать от предателя и правой руки Темного Лорда. Да, они придут в ужас, но ничего не смогут изменить.

И еще… Гермионе не нужно это даже прописывать в письме: Уизли не дураки и прекрасно поймут, какие планы у меня теперь на Грейнджер: декрет о браке коснулся всех. Так что скоро у Молли появится куча маглорожденных невесток, но среди них точно не будет Гермионы.

Она моя. И теперь Уизли будут официально об этом знать.

***

Тем вечером я вернулся домой поздно. Гермиону я нашел в библиотеке: она упоенно читала какую-то книгу. Я даже названия не заметил, ведь внутри у меня все переворачивалось от волнения.

Именно сегодня я хотел сделать следующий шаг в наших отношениях. И плевать, что для Волан-де-Морта и всей своры Пожирателей она уже моя…

Я хочу, чтобы у нас все было как полагается — так, как мечтает каждая девушка, так, как написано в слащавых любовных романах в мягких обложках… Гермиона это заслужила, а мне хотелось сделать для нее все, что в моих силах. Может, мне не полагается быть романтичным, добрым, заботливым, но что поделать, если мое оттаявшее сердце этого требует?!

Увидев меня, Гермиона тут же отложила в сторону книгу, тепло улыбнулась и поднялась навстречу. Оказавшись рядом, я провел ладонью по ее щеке, замечая, как девушка тут же прикрыла глаза и потянулась к моей руке, стараясь сделать наш контакт теснее…

— Я скучала, — ее признание вмиг согрело и заставило нелепое волнение отойти на второй план.

Как ей это удается? Одним взглядом, одним жестом, одним прикосновением, одной фразой сделать меня самым счастливым…

— Я тоже, — честно ответил, прикасаясь к ее губам мимолетным поцелуем. — Гермиона, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. И даже не хочется спать, — улыбнулась девушка, внимательно всматриваясь в мое лицо.

— Хочешь прогуляться?

Гермиона метнула взгляд к окну: на дворе стояла теплая, летняя ночь.

— Сейчас?

— Ты против? — я опять заволновался: может, я зря все это затеял? Может, не стоило все усложнять?

— Северус, я только за! — взяла меня за руку, крепко переплетая наши пальцы, а потом чуть тише добавила: — Это отличная идея.

***

— Куда мы пойдем? — спросила Гермиона, стоило нам выйти из дома.

На улице было очень тепло, даже немного душно, хотя, может, это я так разволновался… Сотни цикад трещали, создавая ту неповторимую, ночную, летнюю мелодию, запахи полевых цветов переплетались в воздухе, создавая приятный, непередаваемый аромат… И тысячи, нет, миллиарды звезд на черном небосклоне… Я видел, как Гермиона в немом восхищении запрокинула голову и неотрывно наблюдала за этими далекими светилами… На губах у нее играла легкая улыбка… Девушка наслаждалась тихой, загородной ночью…

Но у меня сегодня были другие планы. Ничего не объясняя, привлек ее к себе и трансгрессировал.

На нас моментально обрушились сотни звуков, ослепили яркие огни ночного города. Гермиона стоически перенесла перемещение и тут же огляделась по сторонам. Чаринг-Кросс-Роуд. Я знал, что для Гермионы эта улица не пустой звук…

Яркие вспышки рассекали ночную темноту. Со всех сторон на нас смотрели горящие неоновыми красками вывески кафе, пестрящие разноцветными искрами витрины магазинов, смешивающиеся с сиянием автомобильных фар. Все эти огни соединялись, переплетались в каком-то сказочном круговороте света.