Женщина приручает лаской, мужчина - терпением

Прикрыв глаза, Гермиона откинулась головой на подушку, а я сидел на ковре около дивана. Одна моя рука уже привычно покоилась на ее округлившемся животике, а во второй я сжимал «Сказки барда Бидля». Теперь по вечерам мы старались читать что-нибудь соответствующее нашему новому, ответственному положению.

Гермиона одну ладонь запустила мне в волосы, нежно перебирая пряди, массируя кожу головы. Это так… расслабляло. Вторая ладошка скользила по моей руке, лежащей на ее животе. Кончики девичьих пальцев очерчивали мои фаланги, заставляя самого щуриться от удовольствия.

Идиллия.

Слишком резкий и громкий треск в камине, сопровождающийся яркой зеленой вспышкой, заставил меня молниеносно подскочить на ноги, на автомате прикрывая собой Гермиону от любопытных глаз. Я выхватил палочку, наставляя на внезапно прибывшего гостя.

После той злосчастной ночи, каминную сеть я настроил так, что теперь она была связана только с Малфой-Мэнором. С друзьями. На всякий случай. Но я все равно подсознательно опасался появления врагов. Тем более на моей памяти Малфой пользовался каминной сетью крайне редко.

Но в гостиную, отряхиваясь от пепла, вступил взволнованный Люциус собственной персоной. Его взгляд скользнул по моему напряженному лицу, опустился ниже…

В глазах вспыхнуло удивление, брови заметно приподнялись, а на губах заиграла ошалевшая улыбка…

Черт! Я по-прежнему сжимал в руке сказки!

Люциус склонил голову набок, пытаясь заглянуть за меня. Гермиона уже успела натянуть одеяло повыше, но… он и так уже все понял.

Я посмотрел на девушку: она выглядела испуганной, расстроенной. Я подбадривающее ей улыбнулся: все хорошо, не бойся. И тут же развернулся к Малфою.

— Молчи, — прошептал одними губами, пристально глядя ему в глаза.

— Северус, нам нужно поговорить, — Люциус сумел быстро справиться со своими эмоциями.

Судя по его красноречивому взгляду, Малфой не просто так заявился сюда без предупреждения. Внутри кольнуло от нехорошего предчувствия.

Я незаметно посмотрел из-за плеча на Гермиону: от меня не укрылось, как сильно девушка была напряжена. Оставлять ее одну в таком состоянии мучительно не хотелось. Но и при Гермионе нельзя было вести беседу…

— Думаю, нам лучше поговорить в библиотеке, — проговорил я. — Тинки проводит тебя. Я сейчас подойду.

Люциус с усмешкой глянул на меня, но, не сказав ни слова, проследовал за вмиг материализовавшейся в комнате домовой. В который раз я мысленно поблагодарил его за тактичность.

— Северус, — из размышлений меня вырвал расстроенный голосок Гермионы, — он… он все понял.

Это был не вопрос, скорее утверждение. Я заметил, как девушка нервно поджала губы, а тонкие пальчики с силой вцепились в край одеяла…

Подавив внутреннюю тревогу — понимал, что впереди меня ждет отнюдь не дружеская беседа, — я подошел к Гермионе, склонился над ней, нежно целуя в лоб, и подхватил на руки свою бесценную ношу.

— Не беспокойся, — шепнул я, — он ничего нам не сделает.

Гермиона рвано выдохнула, но мне показалось, что она все-таки немножко расслабилась.

Я отнес ее в спальную, уложил на кровать, укутывая одеялом.

— Постарайся задремать, — тихо проговорил, проводя тыльной стороной ладони по ее милому личику.

Гермиона перехватила мою ладонь, крепче прижимая к своей щеке, заставляя меня замереть.

— Северус, ты… — заметил страх и отчаяние в бездонных, увлажнившихся от подступающий слез глазах.

Не нужно быть легилиментом, чтобы понять, о чем она хотела спросить, чего боялась…

— Я никуда сегодня не уйду, — пришлось покривить душой, ведь я не знал, что именно нужно Малфою.

Но волновать свою девочку я не собирался. Нет. Хватит. Со всеми бедами, со всеми вопросами я разберусь самостоятельно.

***

Когда я вошел в библиотеку, Люциус сидел в кресле и расслабленно потягивал огневиски. Малфой со странным прищуром следил за каждым моим движением. Он не проронил ни звука, пока я устраивался в кресле напротив.

Признаться, эта игра в гляделки порядком меня напрягла.

Но внезапно Малфой улыбнулся: губы сложились в искреннюю, добродушную усмешку, а в глазах появился теплый, веселый огонек. Наверное, кроме меня, Нарциссы и Драко, никто его таким не видел.

— Я так понимаю, тебя можно поздравить, Северус, — проговорил Люциус, а потом вдруг хитро прищурился. — Или к тебе теперь обращаться «молодой папашка?»

— Люциус, заткнись, — сказал это с улыбкой, ведь я на самом деле был счастлив. — Ты что-то хотел?

Решил перейти сразу к делу. Малфой вмиг стал серьезным.

— Северус, я пришел тебя предупредить: он завтра вызовет тебя.

Можно было не уточнять.

— Завтра? — я не испытывал страха, ведь этого дня я подсознательно ждал два бесконечных месяца.

Меня скорее охватило легкое волнение.

— Да, ты будешь первым, — тихо уточнил Люциус.

Малфой выглядел обеспокоенным. Он пристально на меня посмотрел, будто решаясь на что-то, а потом вдруг добавил:

— Я надеюсь, ты понимаешь, что Темному Лорду не нужно знать о твоих пламенных чувствах?

— Ты меня совсем за дурака держишь? — вспылил я. — Я не первый день служу у этого… у него.

Слово «человек» так и не слетело с моего языка.

— Я знаю, — Люциус примирительно поднял руку, — но когда дело касается Грейнджер, у тебя все мозги вышибает. И не смотри на меня так. Сам знаешь, что это правда. Поэтому будь осторожен. Завтра ты должен мыслить, а не чувствовать.

Малфой резко поднялся и направился к двери. Я последовал его примеру.

Он вдруг развернулся и внимательно посмотрел мне в глаза.

— И еще… Я думаю, Темному Лорду лучше пока не знать о твоем новом статусе.

***

Я долго стоял перед Омутом Памяти… Решался. Я давно понял, что именно нужно сделать, и теперь меня ждала весьма непростая задача. Вздохнув, достал волшебную палочку. Пора начинать.

Безжалостно, одно за другим избавлялся от воспоминаний о Гермионе: от хороших, пропитанных теплом, преданностью, нежностью, любовью… Теперь все наши дни, ночи, все эти месяцы остались затуманенными, расплывчатыми пятнами в моем подсознании. Если прикрыть их ментальным щитом, Волан-де-Морт никогда не обнаружит.