Женщина с мужчиной и снова с женщиной

Мне казалось, что весь зал смотрит на меня с укоризной. Ну, может, не весь зал, а Илюха с Инфантом. Да еще девушка, с которой мы почти стали дружны.

— Да ладно, вы бы так попробовали, — обиделся я. — Думаете, это легко — все время новым да свежим полировать? Знаете, сколько сил на свежее требуется? Сколько энергии, бессонных ночей? Пойди напридумай на всех. А ведь бывает, что и без вдохновения приходится работать. А без вдохновения, оно как по сухому — дерет и царапает. А у них, видите ли, «неудовлетворение»! Их, видите ли, «разочаровывает»! Вы вдохновляйте лучше, тогда и разочаровываться не надо будет.

— Ну а третий, тот вообще не поддается описанию. Вроде бы известный ученый, одевается прилично, без пиджака и галстука я его и не видела даже. Но это все пошлая маскировка. Потому что на поверку он самый тривиальный прототип литературного Остапа Бендера.

— Но денег мне не надо, — покачал головой Илюха, заслышав про себя.

— Но денег ему не надо, — эхом отозвалось с трибуны. — Ему нужны мы, и только мы. И ради нас он готов на любые ухищрения, лишь бы только нас добиться.

— Ты правда на любые готов? — спросил я у Илюхи.

— Смотря что она под «любыми» понимает. Но на многие действительно готов, — признался он.

— Ну вы даете! Вы такие все интересные, такие прикольные! Даже не знаю, кто прикольнее, — оценила по-своему речь оратора девушка рядом.

Мы переглянулись. Конечно, мы были разоблачены речью искрометной Евгении, да еще публично, у всех на глазах. Но как оно в результате скажется на нас, как отзовется? Повредит ли в дальнейшем или, наоборот, только сыграет на руку? — это лишь будущее покажет.

Глава 15 83 страницы после кульминации

— Слушайте, друзья, — обратился я к друзьям. — А все-таки меня сильно совесть гложет. Особенно после Жекиного выступления.

Друзья посмотрели на меня недоуменно, и мне пришлось пояснить:

— Ведь нечестно вышло. Мы же ее сами послали туда, Жеку нашу, чтобы Инфанта спасти. И она пошла и подставила тело под удар. В прямом смысле слова подставила. А сейчас, когда она в беде и в бреду, в Лотосе, одним словом, разве можем мы не бросить ей спасительный фал и не вытащить на свежий, по-прежнему прозрачный воздух? Вот и мучает меня совесть.

— Да, — согласились друзья. — Надо выручать, а то действительно нехорошо как-то. Ведь действительно Жека ради Инфанта на жертву пошла. А мы раненых не бросаем, закон у нас такой.

— Но вот как выручать? — снова задумались мы. — Можем ли мы прямо сейчас на собственных плечах вынести Жеку из-под плотного лесбиянского обстрела?

— Нет, не можем, — решили мы, подумав. — Во-первых, нам ее вообще сейчас не вынести — слишком много бутылок выпили. А потом, она сама под Лотосом сильно шибко сейчас. И сопротивляться может начать. А мы-то знаем, что Жека, если начинает сопротивляться, сопротивляется отчаянно.

— Остается один выход: снова увести Маню, — еще раз решили мы.

— Но кому? Не Инфанту же! Да и нам, оставшимся, тоже не по зубам. Потому что видела нас Маня обоих рядом с Инфантом, пусть раз-другой, но видела. И если признает, то провал, полный голяк на базе.

— Что скажет «мастер нестандартной ситуации»? — обратился ко мне Илюха. — Что предложит Гудини съема?

И я, польщенный, особенно за Гудини, предложил:

— Как нас назвали? Фальсификаторами, мошенниками, греческими масками? Ну что же, надо поддерживать лестный, тяжелым трудом заработанный имидж. Б.Б., — обратился я к Илюхе, — ты перед Маней самый незапятнанный, ты и будешь ее уводить. Снимай пиджак, будем тебя сильно гримировать. Чтобы она тебя не распознала.

И Илюха поспешно принялся раздеваться.

— Так, — сказал я, — окидывая его мужскую стать взглядом придирчивого модельера. — Во-первых, тебе надо голову чем-нибудь замотать и скрыть шевелюру и лоб. Потому что они уж больно тебя выдают.

— Может, бинтом, — предложил находчивый Инфант. — Бинтом, обильно пропитанным кровью. Он на сегодня раненым будет.

— А где ж мы кровь возьмем? — наивно спросил я, но у Инфанта имелся ответ.

— Так прольем, — сказал он, примериваясь к Илюхиному лбу.

— Не надо бинта и крови, — отклонил я вариант. Хотя идея ранения мне в принципе понравилась. — Нет, стариканер, ты лучше будешь бойцом из горячих точек. Наемником, миссионером удачи. Бойцы из горячих точек заслуживают доверия даже у убежденных феминисток.

— Из каких конкретно точек? — спросил конкретный Инфант.

— Из многих горячих точек, — решил не уточнять я. — Их знаешь сколько по миру сейчас разбросано?

Потом мой взгляд упал на девушку, которая так с самого начала и не отходила от нас. Что-то надо было с нее снять и надеть на Илюху. Потому что переодевание, особенно в грубое, феминистическое, есть самая лучшая маскировка. Но что? И тут я понял.

— Снимай платочек, — властно попросил я ее, указывая на блекло-красный платочек, по-мужски повязанный вокруг ее совершенно немужской шеи. И она послушалась и сняла.

Я взял его в руки, сложил треугольником и повязал вокруг Илюхиной головы, надежно скрывая верхнюю ее часть.

— Все-таки крови не хватает, — посетовал упорный Инфант.

— Прикол, — восторгнулась девушка. — Прям вылитый корсар.

— Корсар — это здравая мысль, — подхватил я с лета начинание. — Корсар — это правильно. Б.Б., позволь, пожалуйста, твой галстук. — И я сдернул с Илюхной шеи его строгий черный бизнес-галстук, распрямил, разгладил и проверил на прочность удавку.

— Неужели мы его сейчас вздернем на рее, как разбойника и пирата? Кто реей будет? — тут же оживился Инфант.

Но я лишь покачал отрицательно головой.

— Ты будешь, Б.Б., одноглазым корсаром. Как из той книжки, — вспомнил я о приключенческой литературе.

— Из какой книжки? — спросил жадный до книжных знаний Инфант.

Но я ему не ответил. Я был занят, я накидывал петлю галстука поверх Илюхиного зарумянившегося лица. А потом какое-то время расправлял ее и приноравливал, чтобы ровненько перекинуть черную материю через левый БелоБородов глаз. И еще долго запихивал кончик самого галстука под обратный ход петли на Илюхином затылке.

Затем я отошел в сторону, прищурился, оценил, потом зашел под другим углом. В общем, получалось, что большая часть головы была теперь прикрыта. А как узнать человека, если у него прикрыта большая часть головы? Особенно если он никогда не был слишком близок тебе лично?

И хотя Илюха бывал близок некоторым женщинам, но те никогда не состояли в феминистских организациях. Скорее наоборот.

Конечно, сильно портил второй, все еще открытый глаз. Больно много жизни из него вытекало наружу. Я уж было стал подумывать, а не подпустить ли Инфанта поближе к Илюхиному лицу? Но подпускать Инфанта к чему-либо слишком близко всегда было непредсказуемо.