Жертва хищников

– Элора…

– Ничего не говори. Я зла. Доеду на такси, не иди за мной.

В итоге несколько кварталов прошлёпала пешком. Шла, пока не устали ноги.

~~~

Тхэ Мин складывал вещи в чемодан. Читтапон сидел на стуле, широко расставив ноги, а локти сложив на коленях.

– Уверен, что не хочешь вернуться в Сеул?

– Пойми, Тхэ Мин, я не могу сейчас туда вернуться. Я ещё не решил, как поступлю с Марком. Сейчас во мне кипит ненависть и негодование. Готов убить всех: Марка, Вона и Ким. Я ведь доверял им.

– Как же коты в твоей квартире?

– Три раза в неделю ко мне приходит экономка, она там всё приберёт. Сегодня созванивался с Яном, он уже вернулся в Сеул и пообещал присмотреть за моими пушистиками. Здесь у меня люди поважнее: жена и сын.

– А карьера? – Тхэ Мин застыл с баночками для ухода за волосами в руках. – Неужели перечеркнёшь свой успех и исчезнешь?

– Сначала надо решить, как быть с контрактом. В конце концов, мы сделали первое возвращение. Следующий мини альбом планировался на осень. До этого времени что-нибудь придумаем.

Застегнув чемодан и поставив его у двери, Тхэ Мин подошёл к Читту, который уже стоял, и обнял его.

– Я рад, что ты жив, друг. Желаю тебе счастья. Меня не забывай.

В ответ Читт похлопал Тхэ Мина по спине. Вот, кто оказался настоящим другом.

Читт проводил Тхэ Мина в аэропорт, после чего поехал домой, но Элоры там не застал. Тогда он взял Лукаса и отправился в сад, разглядывать цветочки и бабочек. Он полюбил этого малыша, невзирая ни на что. Читт не мог и предположить, что ребёнок может быть не его. Больно будет даже не от того, что любовь всей его жизни изменила ему. Когда он узнает, что отец Лукаса Вон, острое лезвие распотрошит его сердце.

Лукасу было интересно всё, что показывал ему Читтапон. Они долго бродили по тропинкам большого сада. В душе Читта растекалось приятное тепло. Спустя некоторое время малыш положил свою головку ему на плечо и уснул. Читт присел на скамейку-качель под лиственницей в тени, удобно расположил ребёнка у себя на руках и долго разглядывал личико Лукаса, пытаясь найти схожесть с собой.

От Элоры Лукасу достались губки и круглое личико. А от него? Раньше Читт думал, что нос его и скулы, но теперь он не видел сходства. Нола, мать Элоры, говорила, что виднее станет, когда Лукас подрастёт.

Но что-то было не так, какая-то мелочь, фиксируемая только подсознанием.

~~~

Таксист повернул ко мне голову и затребовал свои честно заработанные пятьдесят баксов. Я протянула сто и, оставив ему сдачу, вылезла в прохладу зимнего дня. Ноги болели так, что ступать не могла. Дохромав до крыльца, сняла обувь и вошла в дом. Меня встретила Ив.

– А где Лукас? – сразу же спросила я, зная, что даже спящего няня никогда его не оставит.

– Он в саду с вашим мужем гуляет. Он его очень любит, – улыбчиво говорила Ив, восхищаясь заботой Читта. – Я уже выглядывала посмотреть, чем они занимаются. Лукас спит у него на руках, представляете? Такая милота!

Покивав няне, я позвала Клэрис и попросила принести мне мягкие тапочки, а сама присела на диван размять ноги. Злость утихла, но возмущаться про себя я не перестала. Неужели Корбин, требуя, чтобы я поговорила с Заком, не знал, чем тот занимается? Странно и то, что брат, который всегда заботился о моём благополучии, вдруг стал строить козни. Да, я считала, что он специально всё это подстроил. Знать бы, чего добивается.

Вернулась Клэрис с тапочками. Надев их, я почувствовала облегчение.

Отдохнув пять минут, я отправилась в сад разыскивать мужа с сыном.

Воздух был чистый и свежий, небо ясное. Дело шло к весне, солнце приятно припекало. Как раз благоприятное время для прогулки, и хотя я дико устала и перенервничала, было любопытно посмотреть на них.

Читт не видел меня. Он запрокинул голову, закрыл глаза и похлопывал Лукаса по спинке, при этом одной ногой раскачивая скамейку. В домашних клетчатых брюках и тёплом худи Читт выглядел забавно. Как любят говорить корейцы – «gwiyeowo», милашка. И Лукас у него на руках, посасывая кулачок, признал родную душу. Мне не хотелось им мешать, поэтому решила уйти. Но наступила на сухой листик. Слабый треск побудил Читта поднять голову.

Увидев меня, он улыбнулся и похлопал на место рядом с собой, приглашая присесть рядом.

– Ты вернулась.

– А ты проводил Тхэ Мина?

– Да. Сейчас он, наверное, уже в небе. – Читт поцеловал меня в нос, когда я примостилась рядом, и приобнял свободной рукой. Лукас продолжал спать, и я могла видеть умиротворённость на его пухленьком личике.

– Как думаешь, Тхэ Мин встретится с Воном или Марком?

– С Марком он точно никаких дел иметь не захочет. А с Воном даже если встретится, то разговор мягким не будет. Тхэ Мин не станет быть ему морду, как это мог бы сделать я, но выплеснет на него своё негодование.

– Читт… – я отстранилась от него, разволновавшись. Вопрос, который собиралась задать, был опасный. Если чиркну спичкой, вся наша идиллия может взорваться. Но спросить я должна была. – Читт, – повторила его имя, собираясь с мыслями, – Вон был рядом со мной, пока я находилась в коме. И после он утешал меня, потому что… я очень страдала. Мне интересно, какую цель он преследовал. Он ведь знал, что ты жив, но упорно продолжал издеваться над моими чувствами. Я пыталась анализировать, но…

– Он влюбился в тебя, чего тут непонятного? – с нотками ревности бросил Читт, и губы его слегка сжались.

– Тогда… если его целью была я, почему он уехал?

– Это не я должен знать, Элора. Что между вами произошло? Вспомни. Может, ссора или… ты отказала ему…

Не отказала. Вспоминать тошно.

На миг показалось, что не смогу продолжать жить с Читтапоном, держа тяжелую ношу в душе. Вина поедает меня изнутри. И ребёнок не его. И факт измены… Изменила ли я Читту? Мысленно – нет. Физически – да.

Встав, я стала топтаться на месте. Читт заподозрил, что я хочу ему в чём-то признаться. Я поняла это по его напряжённому лицу. Избавиться от груза непременно будет правильным решением и освободиться, жить рядом с любимым человеком и без стыда смотреть ему в глаза. Но Читт может иначе отреагировать. Я не исключала отторжения. Зачем ему ребёнок друга-предателя? И жена, которая изменила, скорбя?

– Элора, что с тобой?

– Э…

– Мы заговорили про Вона, и ты изменилась в лице. – Лукас зашевелился и Читт сильнее раскачал скамейку. – Что-то произошло, да? Между вами что-то было?

Читт говорил спокойно, но в каждом слове чувствовалось напряжение и дрожь. Я молчала. Внезапно стало зябко, и Ив шла к нам, потому что услышала плач Лукаса. Он резко и очень громко расплакался. Пришлось мне взять его на руки, но успокоить не получалось. При этом Читт внимательно наблюдал за моими неуклюжими движениями. Не могла я обращаться с этим ребёнком, потому что любила его на расстоянии, и это бросалось в глаза.