Жертва хищников

Ив унесла Лукаса. Читт, взяв меня за руку, повёл в спальню. В тихой и уютной обстановке, прижавшись друг к другу, сидя поверх покрывала, мы спокойно беседовали о случившемся. Я подробнее рассказала, как очнулась после комы и какая истерика у меня была.

– Я так хочу, чтобы ты понял меня, Читт. То было ужасное время. Даже не думала, что могу так сильно любить. – При этом я стиснула его худи в кулачок и крепче прижалась к груди. Читт обнимал меня, целовал в макушку и просто слушал.

– Ты поняла это только после аварии?

– Нет, дурачок. Просто я не признавалась тебе раньше… боялась. Я поняла, что люблю тебя после случая с Ким. Когда подумала, что другая женщина прикасалась к тебе, что… – и тут я запнулась, проклиная себя за то, что позволила Вону к себе притронуться, тогда как Читтапон оставался мне верен. Он уже поведал мне о том, как Ким пыталась соблазнить его, чем сделал ещё хуже. – А потом ты сказал, что женился из любопытства, бросив для себя жребий – полюбит или не полюбит. Я подумала, что если признаюсь, ты, одержав победу, потеряешь ко мне интерес. Именно поэтому в день перед аварией я была заведённая.

– Прости, – шепнул Читт, целуя меня в ушко, потом в щёчку. Я повернула голову и поймала его губы. Тело тут же обдало жаром. Обхватив его шею руками, я скатилась на спину, и Читт навис надо мной, лаская руками мой живот под свитером.

Я снова промолчала.

Не сказала правду.

Долго это будет продолжаться? Смогу ли я нести вину в душе. Читт целует меня, снимает с меня одежду, наслаждается моим телом, не подозревая о том, что предатель смог попользоваться его женой бесстыдным образом. Внезапно из моих глаз хлынули слёзы. Только сейчас я осознала, что Вон, зная, что Читт жив, в самом деле воспользовался мной, а потом, насмехаясь, скрылся. Он посмеялся над моим горем, посмеялся над слабой женщиной. Нельзя было быть такой дурой!

Читт понял, что его жена плачет, когда я не смогла больше сдерживать спазмы, и грудь содрогнулась. Послышался тихий всхлип. Читт обнял меня, ни о чём не спрашивая. Он, вероятно, полагал, что ко мне вернулась боль и муки пережитого. Поэтому утешал тихо: «Ш-ш-ш». А я ревела, приговаривая: «Ты никогда меня не простишь».

– За что я должен тебя прощать, Элора?

Истерику я уже не в силах была остановить. Слёзы заливали подушку и плечо Читтапона. Оно рвалось наружу. Я не могла сопротивляться желанию очиститься.

– Не простишь, Читт… – плакала я, беспомощно уткнувшись в его грудь.

– Элора? – Он всерьёз испугался. – Что я должен простить? Объясни мне.

– Измену, – выронила я и застыла, не дыша и даже не всхлипывая.

Через секунду Читт отодвинул меня от себя и сел.

– Ты спала с Заком?

Энергично помотала головой «нет».

– Тогда…

Эта минута оказалась самой ужасной, но я не могла сдаться, не могла оставить всё так. Произнеся слово «измена», я уже подписала себе приговор. Нужно постараться по максимуму оправдать себя. Хотя бы сделать попытку…

– Я провела ночь с Воном. Это было один раз. Наутро он исчез.

Читт сидел на месте, словно замороженный, глядя куда-то в пустоту перед собой. Я могла представить, что он чувствует. Его сердце ранено. Теперь предстояло нанести смертельный удар.

– Лукас… Он… его сын.

~~~

Блаженно выдохнув, Фаррен растянулась на шелковых простынях и закрыла глаза. Когда открыла, Ричард протягивал ей шампанское.

– М-м-м, – сладко пропела она, садясь повыше, – что празднуем?

– Нашу будущую победу, – сказал Ричард, пристраиваясь рядом, только вместо бокала в его руке была бутылка и пил он прямо из горла. – Мне нужна Элора. Тебе нужен её азиат. Думаю, мы сможем провернуть это дельце, и никто даже мысли не допустит, что всё подстроено.

– Их уже пытались разлучить. Смотри, что вышло.

Фаррен отставила бокал в сторону.

– В этот раз от нас мало что потребуется. Эти голубки сами всё сделают. Ты, главное, сделай, как я говорю, и увидишь результат.

– Объясни мне одну вещь, – Фаррен убрала руку Ричи со своего бедра. На сегодня секса было предостаточно. Ей ещё Дэниела ублажать всю ночь.

– Какую?

– Почему ты решил, что Читтапон помешает Элоре строить карьеру? Он сам «звезда», наоборот, он должен поддержать её.

– О чём ты! Он будет диктовать ей условия, контролировать и её и меня заодно. Захочет, увезёт в свою Корею и сорвёт какие-нибудь съёмки. К тому же до аварии я говорил с Элорой. Так вот, она одержима им, а это помешает карьере. Фаррен, Элора заработает для меня много денежек, но её азиат будет мешаться под ногами. Он станет камнем преткновения. Я не могу так рисковать. Элора не простая. Пока он рядом, она не даст согласия. Но если её разозлить…

– Она подпишет любой контракт, – закончила за Ричарда Фаррен и широко улыбнулась. – Твой план не выглядит сложным. Единственное… – она прицыкнула языком, – мне будет сложно вернуть её доверие.

– А ты постарайся, – мурлыкал Ричард, наклоняясь, чтобы поцеловать её шею.

Захихикав, Фаррен выгнулась ему навстречу. Ещё один раз, и она будет как разбитое корыто.

– Ричи, Ричи, всё хватит. Я не железная.

Он не стал настаивать. Не очень-то и хотелось. Фаррен девушка красивая, но не настолько, чтобы желать её без передышки. Допив шампанское, он исчез в душе, а Фаррен набрала Дэниела, чтобы отменить свидание, наврав с три короба про несуществующий недуг.

~~~

Противоречивые чувства смешались в один горький коктейль, мешающий говорить и оправдываться. Я стояла перед Читтом на коленях, умоляя простить. Он до сих пор не произнёс ни слова. Стоял в стороне, прикрыв лицо согнутой в локте рукой, словно закрывался от удара, и молчал.

– Скажи хоть что-нибудь, – рыдая, умоляла я.

Читт собрался с духом.

– Мне больно.

– Понимаю. Пожалуйста, прости… Прости, прости, прости… – Я реально испугалась, что вновь потеряю его, но теперь уже навсегда.

– Ты… хотела этого? Он тебе нравился?

Тихий всхлип прозвучал как облегчение.

– Я страдала, Читт, и мало что понимала в то время.

Он присел передо мной на корточки.

– Ты пошла на это осознанно? Ты хотела Вона?

– Услышь меня. Мне было плохо, я не знаю, как всё это получилось. Клянусь, я представляла в тот момент тебя. И… Причиной его отъезда, как я потом думала, стало моё неосторожное слово в самом разгаре… В общем, я назвала его твоим именем. Я готова жизнью поклясться, что всё так и было, – говорила я, почти завывая. Коленки саднило от боли, но я продолжала стоять на коленях.