Жертвы пороков

– А от плова мы не откажемся, – заверил его Максим. – Правда, Катька, не откажемся же?

– Нет. Я плов очень даже люблю! – отреагировала дочка.

–Вот и мы! – бабушка с внуком появились в дверях.

– Мам, там такие маленькие-маленькие, такие желтенькие-жёлтенькие – Мишка пытался вместить бушующую смесь эмоций, которую испытал при виде цыплят, в одно слово, но это не получалось, от чего у него было такое смешное выражение лица, что все невольно улыбнулись.

Через мгновение он удалился в другую комнату поиграть с новой игрушкой.

День разыгрался во всю силу. Солнце поднялось вверх. Прогноз погоды оказался верным. Столбик термометра лениво перешагнул отметку в плюс десять градусов. В такое время хочется погулять и насладиться остатками тёплой поры, которая через неделю-другую исчезнет, как утренний туман. Бывало, Максим выезжал с семьей на выходные в загородный парк. Они любили побродить по лесу, шурша опавшими жёлтыми листьями под ногами. Городская суета оставалась позади вместе с рабочими буднями, как и нудный начальник Семёныч, требующий быстрее закрыть проект. Воробьёвы почти всегда гуляли, державшись за руки, а маленький Мишка часто норовил вырваться вперёд. Непоседа. Родители удивлялись, откуда в таком малыше столько энергии? Вот, отцепится от руки мамы, побежит, спрячется за маленький кустик и затаится там, словно зайчик. А это он муравейник разглядывает. Наблюдает, как маленькие работники слаженно организуют свой труд. Подобные прогулки порой длились часами. Ни Максим, ни Оля, даже сами дети не замечали, как вечер начинал потихоньку одолевать день, и незаметно тускнели косые тени деревьев.

Неосторожным движением руки Катя вдруг задела блестящую вилку на столе. Она звонко лязгнула об деревянный пол и черно-белый усач, дежуривший у коробки, сорвался с места.

– Эх, женщина придёт! – подметила Галина Викторовна.

– Опять ты, мама, со своими суевериями, – упрекнула Оля. – Вы как-будто здесь всю жизнь живёте. Ну, какие приметы? Это просто Катька не умеет вести себя за столом. Катюш, будь внимательнее.

– Поддерживаю, – присоединился Максим. – К вашему сведению, я вообще не верю во всё это. В моём представлении баба с ведром, переходящая дорогу, никак не может повлиять на судьбу. В судьбу я, кстати, тоже не верю. Всё зависит от нас, и списывать неудачи на чёрного кота или ещё там на кого-нибудь просто глупо.

– Ты зря так говоришь, Максимка, – подметил тесть, – Смотри, на прошлой неделе рука меня совсем довела. Ночью спать не мог. Так Бабаня вылечила!

Оля вопросительно посмотрела на отца, затем на мать.

«О чем это он говорит?»

– Я же настаивала лечиться у врачей! Вы почему меня не слушаете? Это ваша Бабаня вообще странная бабуля. Её бояться надо. Зачем вы обратились к ней? Мы же на прошлой неделе привезли вам всё необходимое. Если не помогает, нужно было позвонить нам!

– Не переживай, Оленька, всё прошло. Вот, посмотри!

Отец встал со стула и продемонстрировал возможности ещё пару дней назад больной руки.

– Видишь? Она отшептала всё, как с паршивой собаки!

Неделю назад отец жаловался на сильную боль в руке. Работать он практически не мог и засыпал только на обезболивающих препаратах. Все возможные мази приносили временный эффект, но вместе с тюбиком кончалось и их целебное свойство. Оля не могла представить, что местная знахарка, которую побаивалась большая часть деревенских стариков, сможет помочь да, к тому же, так эффективно. Она была готова принять этот факт, несмотря на внутренние опасения, ведь главное здоровье отца, а оно точно окрепло после встречи с так называемой Бабаней.

– М-да, – выдавил Максим. – Тут и говорить нечего, пап Жень. Ты и вправду стал лучше двигаться.

– Наш дедушка супермен! – поставил точку Миша.

В дверь постучали. Малыш спрыгнул с табуретки.

– Я открою! – закричал он.

– Стой, непоседа! – остановила его мать. – Я сама.

Оля поднялась со стула и направилась в прихожую Не дойдя до порога всего несколько шагов, она вдруг почувствовала внутреннее беспокойство. Оно возникло внезапно, без видимой на то причины. С каждым новым ударом сердца росло и множилось ощущение мнимой опасности. Там снаружи кто-то был. Кто-то холодный и чужой. Вряд ли, подобное чувство испытаешь, когда соседка придёт за солью. Такие ощущения возникают, когда опускаешь руку в корзину с ядовитыми змеями. Если ты будешь спокоен, они тебя не тронут. Будут обвивать ладонь и запястье, не замечая чужеродного присутствия, но стоит хоть одному мускулу дрогнуть – мгновенная смерть от четырех ядовитых зубов. Подобным образом почувствовала себя Оля. Движения становились скованными. Что-то неприятное кольнуло внутри.

За дверью оказалась Она. Небрежно повязанный красный платок придавал какой-то странный вид. Седая прядь мёртво повисла, прилипнув к влажному виску. Испарина покрыла морщинистый лоб. Мелкие капли пота были по всему лицу. Они обильно орошали проваленные щёки, образую кривые тонкие бороздки, стекающие вниз. Похоже, женщина спешила куда-то. Она определённо бежала. Да и назвать женщиной её было нельзя. Что-то совсем другое смотрело из блёклых глаз, то, чего раньше никто не видел, то, что жутко может напугать своей неизвестностью. На первый взгляд, всё было в норме: старенькая голубая куртёнка без одной пуговицы, резиновые калоши на шерстяной носок, но не этот платок, повязанный наскоро и небрежно. Ничего странного обычный прохожий не заметил бы, но Максим точно ощутил присутствие ещё кого-то или чего-то, что вошло вместе с Бабаней на крыльцо. Сутулая фигура подалась вперёд, но под таким неестественным углом, под которым обычный человек ни за что не устоял бы на месте. Руки при этом плетьми повисли вниз. Бабаня стала похожа на тряпичную куклу, движения которой находились под властью невидимого кукловода. Она издала истошный звук.

– Баба Аня? – удивилась Галина Викторовна.

Все остальные молчали. Даже маленький беззаботный Мишка решил не произносить ни слова. Холодный смрад окутывал дом изнутри. Это чувствовали все. Кот боязливо поджал уши и завизжал.

Пауза затянулась. Бабаня осмотрела всех присутствующих мрачным взглядом, будто искала кого-то одного.

– Вы ко мне? – поинтересовался Евгений Михайлович. – Но у меня, вроде бы, всё хорошо. Слава Богу, вашими молитвами.

– Тихо, – зашипела вдруг Бабаня, так что от её голоса стало не по себе.

Она будто выслушивала что-то. В глазах застыл вопросительный взгляд.

– ГДЕ ТЫ!? – вдруг заорала она.

Кот быстро залетел под стол. Максим подскочил на месте.

– Прекратите пугать моих детей? Вышла вон отсюда?

– Где же ты? – снова протянула старуха, сменив тон.

Макса она не заметила вовсе. Живые глаза-угольки пытливо искали кого-то или что-то.

Было неприятно смотреть на неё, но что именно отталкивало от Бабани, никто не мог определить. Рот искривился в беззубой улыбке. Нехороший взгляд змеями пополз по дому. Они залезали в каждый уголок, в каждую щёлку на стенах, прошлись по столу, обвивая самовар, и перекинулись на кухню. Стало подозрительно тихо. Что-то заполняло ранее эту тишину, что-то верещало и цыкало. К всеобщему удивлению, стало понятно, что цыплята молчат. Из коробки ни звука. Взор устремился вверх, потом вниз, затем медленно перекочевал обратно и остановился на Кате с Мишей. Она буравила их стеклянными глазами, от чего у маленького Мишки что-то ёкнуло в животе. Он почувствовал, как плач немым эхом раздается у него внутри и вот сейчас вырвется наружу. Чёрные горошинки смотрели прямо на Мишу, но пустым нефокусированным взглядом, будто пронизывая ребёнка насквозь, будто выискивая что-то страшное и опасное позади него.

Заметив наливающиеся слезой глаза сына, Максим вдруг выкрикнул:

– Вам чего здесь надо? Убирайтесь отсюда или я вас вышвырну!

Он пододвинул табуретку с Мишей к себе.

Взгляд Бабани так и не изменился. Потемневшие глаза вдруг зашевелились чёрными бусинками, но как-то неестественно, словно отставая друг от друга.

– Я зайду к вам. Я зайду завтра.

Сутулая фигура стала медленно разворачиваться на месте. Спускаясь вниз, Бабаня продолжала неразборчиво бормотать про себя, но несмотря на это Максиму всё же удалось уловить краем уха: «Я приду завтра. Приду завтра»

Дверь закрылась, утащив за собой могильную прохладу.

Мишка не выдержал и захлипал носом, вытирая кулачками глаза. Несколько минут все молча сидели, переваривая произошедшее. Через пару секунд, стало теплее. Возникло ощущение, будто кто-то отключал отопление, а теперь его резко включил. Даже лампочка на потолке пусть на малую долю, но, кажется, стала светить ярче. На кухне едва слышно цыкнул цыпленок, через мгновение ещё один, затем ещё. Про вилку забыли. Она так и осталась лежать на полу.