Жестокие наследники

Выдох, вырвавшийся у него, был настолько сильным, что Джия, вероятно, почувствовала его попутный ветер.

— Спасибо, чёрт возьми.

Он пальцами обхватил мою попу и приподнял меня немного выше, пока мы не оказались на одном уровне настолько идеально, что, когда он опустил меня обратно, он скользнул прямо внутрь. Точнее вошла только головка; остальная часть его члена натолкнулась на сопротивление, которое заставило его выдохнуть моё имя, и не сексуально, гортанно, а потрясённо и слегка испуганно.

Я закрыла глаза. Не столько потому, что я была смущена, сколько потому, что мне было больно, и я не хотела, чтобы он испугался и вышел. Когда он не стал продвигаться дальше, я покачала бёдрами, надвигаясь на него.

Он зашипел. Как и я. Скорее всего, причины у нас были разные.

Над моей верхней губой выступил пот. Я слизнула его.

— Это твой первый раз?

Его тон был полон чего-то… сожаления, упрёка. Определенно, не самодовольства.

Я открыла глаза, желая оценить его настроение: невесёлое. Его челюсти были сильно сжаты от того, насколько он был несчастен.

Прежде чем я успела сделать следующий вдох, он вышел и поставил меня на землю.

Тепло скользнуло вниз по внутренней стороне моего бедра. А потом жар заструился по моим щекам. Я снова закрыла глаза, размышляя о том, насколько всё это стало неловким.

Его руки поднялись к моему лицу, нежные и дрожащие.

— Посмотри на меня, Трифекта.

Я подняла веки и послала ему убийственный взгляд.

— Что?

Его брови сошлись на переносице.

— Эй.

Я отвернулась. Ну, во всяком случае, я пыталась. Только мои глазные яблоки смогли пошевелиться.

Большими пальцами он провёл по моим скулам, пропуская синяки на коже.

— Почему ты мне не сказала?

— Я полагала, ты знаешь.

— Откуда я мог знать? — его брови ещё больше сдвинулись. — Но что ещё более важно, почему ты злишься?

— Ты выглядел испуганным.

Он фыркнул.

— Это определенно был не ужас, детка. Шок и беспокойство, но, поверь мне, никакого ужаса.

— Тогда почему ты остановился?

— Потому что твой первый раз не должен быть у стены в пещере, где пахнет мокрым мехом, когда ты так взволнована.

— Меня не волнует, как и где. Всё, что меня волнует… всё, что меня когда-либо волновало, это с кем.

— Я бы спросил, уверена ли ты, что хочешь, чтобы я был этим мужчиной, но уже немного поздно.

Он обнял меня и притянул моё напряжённое тело к своему.

— Я знаю, это звучит претенциозно, но опять же, я претенциозный осёл, верно?..

Моё фырканье было приглушено его атласной кожей.

— Но спасибо тебе за то, что оказала мне эту честь.

Я закатила глаза под прикрытыми веками.

— А теперь давай начнем сначала, — сказал он, отстраняясь от меня.

— Я почти уверена, что мы не сможем.

Я указала на струйку крови на своей икре.

Римо потащил меня к разложенным шкурам.

— Что я имел в виду, так это то, что давай попробуем это ещё раз. Позволь мне сделать это… лучше.

Он отпустил мою руку, подошёл к нашим скомканным вещам, взял одну наугад, затем вернулся ко мне. Прежде чем я успела сообразить, что он собирается с ней делать, он присел на корточки и вытер кровь с моей ноги, а затем отбросил футболку в сторону.

— Мне понравилось, Римо.

Конечно, пронзительная боль немного уменьшила то, насколько мне это понравилось, но факт оставался фактом: я наслаждалась краткой полнотой, быстрым скольжением плоти, шипением удовольствия, сорвавшимся с его губ.

— Казалось, тебе это тоже понравилось. Ну, пока…

Я прикусила внутреннюю часть своего рта.

— Да. Очень сильно.

Он убрал длинные пряди волос с моего лица и заправил их мне за ухо.

— Я обещаю тебе много секса с пещерным человеком позже, но позволь мне сделать твой первый…

— Второй.

— Я полагаю, это всё ещё считается твоим первым…

— Технически нет.

Он бросил на меня острый взгляд, от которого я сразу заткнулась.

— Ложись, женщина. Если только ты не предпочитаешь спорить о семантике.

Я улыбнулась, он улыбнулся в ответ. И вот так просто вся неловкость исчезла, и моё сердце, наконец, отбросило все разные эмоции, которые бились в нём, остановившись на одной единственной — радости.

ГЛАВА 43. ПРОБУЖДЕНИЕ

Я проснулась от того, что ногти Римо скользили вверх и вниз по руке, которую я положила на него прошлой ночью и не убрала, боясь, что он может решить уйти, пока я сплю. Я никогда не считала себя прилипчивой, но, возможно, я буду одной из таких подружек.

Должно быть, он услышал, как гудят мои мысли, потому что его пальцы перестали скользить по моей коже, и он повернулся ко мне лицом. Мы лежали на покрытом мехом тюфяке.

— Привет, — он заправил прядь волос мне за ухо. — Как ты себя чувствуешь?

— Полагаю так же, как и выгляжу.

— Значит, прекрасно? Рад это слышать.

Я закатила глаза, колючий фиолетовый мех впился в мою ободранную щёку.

— Я больше думала о гигантском синяке.

Римо просунул руку мне под шею и притянул меня к себе, положив мою раненую щёку на свой бицепс, который был ненамного мягче меха, но гораздо более гладкий.

То, как его глаза впились в мои, заставило меня напрочь забыть о моём пульсирующем лице. Он наклонился и запечатлел лёгкий, как перышко, поцелуй на моих губах.

— Мы должны встать.

— Должны.

Никто из нас не пошевелился.

По правде говоря, я не была уверена, что смогу это сделать. Я действительно чувствовала себя как огромная гематома. Хотя главной причиной моего бездействия было блаженство. Я убрала прядь рыжих волос с его глаз, позволив своим пальцам задержаться на его родимом пятне.

— Не могу поверить, что я нарушила все свои правила.

— Что это были за правила? — его слова были такими хриплыми, что у меня по спине пробежал лёгкий трепет.