Жестокие наследники

— Ты такое противоречие.

Я приподнялась на цыпочки, поцеловала его родимое пятно, затем повела его по извилистому проходу, который вёл в наше маленькое убежище, прежде чем у меня самой сдали нервы.

— Противоречие?

— Такой самодовольный и такой застенчивый.

— Застенчивый?

Конечно, не самодовольство заставило его задуматься.

— Да. Застенчивый.

Он издал горловой звук, затем дерзко улыбнулся и закатал подол своей изодранной Хенли поверх сложенного кубиками живота. Он стянул рубашку через голову и швырнул её о стену, где она упала мокрой кучей, а затем взял мои руки и положил их на твёрдую поверхность своей тёплой кожи.

— Всё ещё думаешь, что я застенчивый?

Я покачала головой, пытаясь придумать что-нибудь умное в ответ, но потерпела впечатляющую неудачу при виде такого отточенного великолепия. Я провела кончиками пальцев по каждому углублению и по каждому мускулистому холмику. Его соски затвердели под моими осторожными поглаживаниями, что заставило меня наклониться и провести по одному из них языком, пробуя соль, мускус, мужчину.

Он закрыл глаза, а его дыхание участилось.

— Ебать, Амара…

— Это и есть твой план?

Шок заставил его веки приподняться.

Мои щёки вспыхнули.

— Не могу поверить, что только что сказала это.

Я попыталась отвести глаза, но он обхватил моё лицо ладонями и вынудил меня посмотреть ему в глаза. То, как он смотрел на меня, заставило меня почувствовать себя мухой, попавшей в паутину. В хорошем смысле. Я предположила, что если бы я была настоящей мухой, а он — настоящим пауком, и его намерениями было съесть меня…

— Я не могу решить, выглядишь ли ты испуганной или взволнованной.

Капли света, просачивающиеся сквозь каменный потолок, придали его сосредоточенному выражению резкий контур.

Наверное, потому, что в тот момент во мне было много и того, и другого.

Он провёл ладонями вниз по моим рукам, пока не добрался до запястий. Медленно он поднял их над моей головой. Когда его пальцы коснулись края моей промокшей серой футболки, он спросил:

— Можно?

Я отрывисто кивнула.

Он поднимал её всё выше, и выше, и выше Его покрытые волдырями костяшки задевали рёбра, грудь, скользнули по впадинке между костями, вызывая очаги огня на моей влажной коже. Моя футболка была кинута поверх его рубашки.

Его пристальный взгляд, который не отрывался от моего, опустился ниже, блуждая по каждому изгибу и вызывая мурашки по коже.

— Идеально. Изысканно.

Он провёл своими мозолистыми ладонями по моей коже, и я вздрогнула. Снова встретившись со мной взглядом, он положил руки мне на талию и притянул меня ближе. Мои соски затвердели, его грудные мышцы напряглись.

— Амара Вуд.

— Да? — прохрипела я.

Его руки снова ожили, исследуя мою грудь.

— Когда мы выберемся отсюда, ты пойдёшь со мной на настоящее свидание?

«Да» я бы закричала, но сказала:

— Зависит от обстоятельств.

Его большие пальцы легли на мои соски, и я тихонько застонала.

— Каких? — хрипло выпалил он.

Как мне нравилось выводить его из себя.

— От того, кто нас вытащит. Если Джошуа, то…

Буря пронеслась по его лицу, осветив его такой враждебностью, что я забеспокоилась, что Римо усеет неверрианскую землю прахом Дэниели, как только мы доберёмся домой.

— Я шучу.

Он издал низкое ворчание, как будто не был уверен, что это так.

Я поцеловала его сжатые губы, раздвинула их. Постепенно его гнев отступил, губы смягчились, а большие пальцы перестали давить на мои соски так, словно пытались вывернуть их наизнанку. Одной рукой он по спирали поднялся к моему затылку, а другую переместил ниже, пальцами скользнул под пояс моих шорт с поясом, и остановился на моей голой заднице.

Он собственнически сжал её.

— По закону ты уже моя. Ты ведь понимаешь это, Трифекта? Моя, — повторил он, направляя меня отступить назад.

— Говоришь как пещерный человек.

— Возможно, потому, что я и есть человек в пещере.

Когда мы упёрлись в стену, он одной рукой поддерживал мой затылок, а другой — копчик.

— Можно я сниму с тебя шорты? — спросил он.

— Я не знаю, а ты сможешь?

Его губы прижались к моим, а затем рука на моей пояснице ухватилась за эластичный рукав, продетый сквозь петли для ремня, и стянула его вместе с моими шортами вниз.

Лихорадочный прилив крови промчался по моему обнажённому телу, но нисколечко не согрел меня.

— Полагаю, можешь.

Довольный, он отступил назад. Я начала скрещивать руки на груди, но он поймал их и развёл в стороны.

— Дай мне взглянуть на мою жену.

Моё сердце остановилось.

— Я не твоя жена.

— Будешь.

Я приподняла бровь и пронзила его взглядом.

— О, правда?

— Если ты думаешь, что я подпущу Джоша или кого-либо ещё к этому Котлу, когда он снова появится, ты сильно заблуждаешься. Там будет установлено электрифицированное лазерное ограждение. И целый флот вооруженных охранников, все из которых будут отчитываться передо мной.

— Звучит как прекрасная церемония.

Это только заставило его глаза заблестеть ещё более озорно.

— Ты уверен, что хочешь этого, Римо? Что ты хочешь меня?

— Я уверен на тысячу процентов.

— Ты не можешь быть уверен на тысячу процентов. Это не имеет никакого математического смысла.

— Ты всерьёз помешана на математике, не так ли?

Его рот опустился к одной из моих грудей, и он коснулся языком заострённого соска, заставляя от удовольствия набухать мои вены.

— Ты клянешься, что не соглашаешься на меня, потому что, — я задохнулась, когда он подул на мою влажную кожу, прежде чем проложил дорожку поцелуев к другой груди и провёл там языком, — потому что ты чувствуешь, — я задержала дыхание, выдохнула, снова задержала, застонала, — что как бы должен?

Он отпустил мой сосок, прикусив его зубами, и повернул шею, пока его голова не оказалась на одном уровне с моей.

— Как бы должен?

— Из чувства долга перед Котлом и твоим королевством.