Жезл маршала. Василевский

— От чарки и я не откажусь. — Василевский сел за стол. — Да, а что там за перемещение командующих? Когда говорил по телефону с Верховным, он упомянул вскользь об этом, а в деталях я спрашивать не стал.

— Ты, видно, уже знаешь, что командование Западным фронтом поручено Соколовскому. Конева я предложил поставить во главе Северо-Западного фронта, а маршала Тимошенко послать на юг представителем Ставки по координации действий Южного и Юго-Западного фронтов. Семён Константинович лучше других знает те районы. Верховный одобрил мои предложения.

— Подбор командующих — дело весьма ответственное, и ошибок быть не должно, — заметил Василевский.

— У каждого военачальника, Саша, своя школа сражения, но важно, кто был его учителем! — философски произнёс Жуков. Вот скажи, кто твой учитель?

— Борис Михайлович Шапошников, — улыбнулся Василевский. — Большой умница! Я многим ему обязан. Были у меня и другие наставники, но он ярче всех.

— А мой идеал знаешь кто? — вскинул подбородок Жуков. Василий Блюхер. Я всегда мечтал быть похожим на этого замечательного и талантливого командующего. А стратегии и тактике военного дела я учился у Тухачевского, Фрунзе, Шапошникова... — От чарки Жуков раскраснелся, ему хотелось излить душу другу, и он стал рассказывать о своей мятежной юности, о том, как на фронте во время рукопашной схватки бандит-антоновец из обреза убил под ним лошадь и она, падая, придавили его боком к земле. И спас Жукова от верной гибели политрук Ночевика: сильным ударом клинка он зарубил бандита, потом помог Жукову выбраться из-под лошади.

— Сколько лет прошло с той поры, а закрою глаза и будто наяву вижу горящее поле, лицо политрука Ночевика. Добрый он был рубака! — Жуков протянул Василевскому кружку. — Плесни ещё немножко. Выпьем за здоровье Верховного. Крут он порой, но дело требует...

Александр Михайлович до дна опорожнил кружку, горяча а жидкость разлилась по всему телу, стало жарко...

— Теперь и я согрелся. — Он встал, заглянул в комнату командующего. — Филипп Иванович, а ты что тут один сидишь? Давай к нам за стол чаёвничать!

— Спасибо, Александр Михайлович, но пока не могу. У мен» серьёзный разговор с начальником штаба... А вы когда уезжаете в Ставку?

— Утром. Я зачем-то нужен Верховному, а Жуков останется у тебя. Так что не обижай его, — пошутил Василевский.

Самолёт ударился колёсами о бетонку, пробежал сотню метров и остановился как вкопанный. Василевский спрыгнул на землю и увидел генерала Штеменко из Оперативного управления.

— С приездом, товарищ маршал! Я вас давно жду, ещё с рассвета.

— Почему? Я же вылетел утром!

— Маршал Жуков мне звонил, просил встретить вас, вот я и боялся опоздать...

«Ну, Георгий, учудил...» — весело подумал Василевский.

— Разрешите войти? — Василевский открыл дверь в кабинет Верховного.

— Заходите, Александр Михайлович. — Сталин редко называл его по имени и отчеству — он так делал, когда был в хорошем настроении. — Что, дал жару генералу Голикову Манштейн? — В голосе Верховного прозвучала едва скрытая усмешка, и, чтобы Василевский не обиделся, Сталин подошёл к нему, пожал руку, спросил: — Дома были?

— С аэродрома поехал к вам.

— Тогда позвоните жене, я намерен вас задержать надолго.

— Потом позвоню...

Но Сталин, казалось, не обратил внимания на его слова. Он приблизился к столу и придвинул телефон Василевскому, а сам направился в комнату отдыха, которая находилась в конце кабинета. Видимо, он не стал смущать маршала: мало ли что может сказать муж своей жене!

Александр Михайлович по-своему оценил этот шаг Верховного, набрал номер домашнего телефона.

— Это я, Катюша... — тихо сказал он. — Я только что вернулся с фронта, у меня всё хорошо. Домой приду поздно, так что не волнуйся...

Из комнаты отдыха вышел Сталин. Он нёс на маленьком подносе два стакана горячего чая.

— Хотите подкрепиться? — предложил он Василевскому. — Берите лимон и сахар. Печенье, кстати, очень вкусное.

— Спасибо, Иосиф Виссарионович. Перед вылетом в Москву мы с Жуковым пили чай...

Когда оба кончили завтракать, Сталин весело сказал:

— Теперь поговорим о Воронежском фронте, а точнее, о ситуации в районе Курской дуги.

Василевский ещё в самолёте продумал свой доклад Верховному, заострив внимание на тех ошибках, которые были допущены командованием фронта во время боев с немецкими танковыми корпусами. Он честно изложил свои мысли, признал и свою вину в том, что командующий вовремя не отвёл войска, и это отрицательно сказалось на обороне Харькова.

— Генерал Голиков допустил существенный промах и, как я понял, не сразу это осознал. Мне пришлось чуть ли не отдать ему приказ, чтобы отвести войска.

— Фронт мы Голикову больше не дадим. Он возглавит Управление кадров Наркомата обороны.

— Тоже ответственная должность, — осторожно заметил Василевский.

Сталин будто не слыша этого, подошёл к карте.

— Жуков сообщил мне по телефону, что вы создали оборонительные позиции на Курской дуге, но я не совсем его понял. Можете мне подробно объяснить?

Василевский сказал, что линия фронта в районе Обояни стабилизировалась и Воронежский фронт перешёл к жёсткой обороне. В центре же, вокруг Курска, возникла своеобразная дуга, она обращена в сторону противника. А с севера над ней нависает находящийся в руках немцев Орловский плацдарм, а точнее, выступ.

— С юга, вот здесь, — указка Василевского скользнула по карте, — линия фронта тянется примерно по белгородской параллели, а западный конец дуги находится восточнее Севска, Рыльска и города Сумы.

— И сколько внутри этой дуги и вокруг неё наших войск? — спросил Сталин.

— На двух фронтах, Центральном и Воронежском, десять общевойсковых армий, две танковые и две воздушные армии! — ответил начальник Генштаба. — Но если немцы начнут стягивать сюда дополнительные силы, мы усилим резервами оба наших фронта.

Сталин прошёлся вдоль стола, сказал, что паузу в боях надо использовать для выработки новых стратегических решений, а также для подготовки Красной Армии к летним активным действиям.

— Вот вернётся Жуков, и мы обсудим в Ставке план на лето. — Какое-то время Сталин молчал, и этой паузой решил воспользоваться Василевский.

— Как вы оцениваете деловые качества моего заместителя по Генштабу генерала Антонова?

— Почему вы вдруг спросили о нем? — усмехнулся Сталин.

— Я часто и подолгу бываю на фронтах, а все дела в Генштабе ведёт он. Если генерал отвечает вашим требованиям, я мог бы готовить его на своё место.