Жезл маршала. Василевский

— Жаль, что не увиделся с ним, — вздохнул Антонов. — Но я вечером позвоню ему домой.

Василевский встал из-за стола и подошёл к стене, на которой висела большая карта. Взгляд его упал на город Курск.

— Там, безусловно, немцы готовят мощный кулак, — сказал вчера Сталин. — А что вам доносит разведка?

Василевский не без огорчения ответил, что в район Курска немцы стягивают большие силы, особенно танки. По данным разведки, недавно группу армий «Центр» возглавил генерал-полковник Клюге. Соединения этой ударной группировки сосредоточиваются южнее Орла.

— Я дал задание Разведуправлению, Центральному штабу партизанского движения выяснить наличие и расположение резервов в глубине войск противника, откуда они в основном перебрасываются, сколько их. Переговорил я и с командующими фронтами. А вчера мне звонил Жуков, его я тоже попросил усилить разведку в полосе Воронежского фронта. — Помолчав, Василевский добавил: — Нам надо точно знать расположение немецких войск в районе Орла, Сум, Белгорода и Харькова.

Сталин одобрил всё, что предпринял Генштаб.

— Кто этот генерал Клюге? — спросил он.

— Полное его имя — Ханс Гюнтер Клюге, — сказал Василевский. — Перед войной Гитлер сделал его фельдмаршалом. Участник Первой мировой войны. В тридцать девятом Клюге команде вал 4-й полевой армией, сражался против Франции и Польши. И декабре сорок первого возглавил группу армий «Центр» на центральном участке советско-германского фронта. Когда шли бон под Москвой, я говорил вам об этом отпрыске фюрера. Но есть сведения, что Гитлер стал Клюге недолюбливать...

(В 1944 году Ханс Гюнтер Клюге был связан с заговорщикам и против Гитлера, но в решающий момент не поддержал их и по кончил жизнь самоубийством. — А.3.).

— И всё же меня настораживают действия Гитлера, — при знался Сталин. — Не рассчитывает ли он летом на Курской дуге взять реванш за поражение под Сталинградом?

— Всё идёт к этому, — согласился Василевский. Он сообщил, что на Брянском фронте наши бойцы захватили в плен немецкого офицера-танкста, на допросе тот сказал, что у Гитлера появились новые танки — «тигры» и «пантеры». Это то самое «секретное оружие», о котором ещё в начале года трубила фашистская пропаганда.

— Если правду говорит офицер-танкист, значит, под Курск Гитлер наверняка бросит эти танки, — произнёс Сталин. — Жуков о них знает?

— Я говорил ему, он тоже поверил заявлению пленного немецкого офицера.

Сталин задумчиво прошёлся вдоль кабинета. Было видно, что его обеспокоила информация начальника Генштаба о новых танках вермахта. Он взял со стола трубку, набил её табаком, глядя куда-то в окно, но не закурил, а положил трубку на место.

— Вы наметили, какие армии и корпуса выводить на укомплектование? — спросил он. — Я имею в виду район Курска.

— План у меня почти готов, но кое-что надо уточнить у командующих фронтами.

— А не лучше ли вам съездить туда? — снова спросил Сталин. — Там сейчас находится маршал Жуков, и вам легче будет всё изучить вместе.

— Если не возражаете, я мог бы слетать туда на два-три дня...

«9 или 10 апреля, точно не помню, в штаб Воронежского фронта прибыл А. М. Василевский, — вспоминал Жуков. — С ним мы ещё раз в деталях обсудили мой доклад Верховному Главнокомандующему, обстановку, соображения по дислокации оперативно-стратегических резервов и характер предстоящих действий. У нас с Александром Михайловичем было единое мнение по всем вопросам. Составив проект директивы Ставки о расположении резервов Ставки и создании Степного фронта, мы послали его Верховному Главнокомандующему за нашими подписями».

На другой день Сталин вызвал Василевского в Москву. Жуков оставался на Воронежском фронте.

— Теперь у нас с Жуковым нет сомнения в том, что немцы готовят удар на Курской дуге, — заявил Василевский Верховному, когда тот вновь заговорил о приготовлениях немцев в районе Курска.

(Генштаб в своих прогнозах не ошибся. Уже после войны в руки маршала Василевского попал оперативный приказ Гитлера, подписанный им 15 апреля 1943 года, в котором излагался замысел Курской битвы и который гласил: «Я решил, как только позволят условия погоды, осуществить первое в этом году наступление «Цитадель» [14] . Это наступление имеет решающее значение. Оно должно быть осуществлено быстро и решительно. Оно должно дать нам инициативу на весну и лето. Поэтому все приготовления должны быть осуществлены с большой осторожностью и с большой энергией. На направлении главного удара должны использоваться лучшие соединения, лучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира». — А.3.).

14

...осуществить первое в этом году наступление «Цитадель». — «Цитадель» — кодовое наименование плана наступательной операции немецких войск в июле 1943 г. в районе Курского выступа. Сорван в ходе оборонительной операции войск Красной Армии на Курской дуге.

— Хорошо. — Сталин помолчал. — Жуков не прислал своё заключение о возможных действиях противника на весну и лето?

— Пока нет. Я говорил с ним, он обещал его не задерживать.

Депеша от Жукова пришла на другой день к вечеру. Он писал, что «противник понёс большие потери в зимней кампании 42/43 года, видимо, не сумеет создать к весне большого резерва для того, чтобы вновь предпринять наступление для захвата Кавказа и выхода на Волгу с целью глубокого обхода Москвы... Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее контрнаступление окончательно добьём основную группу противника».

Сталин, прочитав документ, спросил Василевского:

— Ваше мнение?

— Генштаб разделяет точку зрения маршала Жукова, — коротко ответил Александр Михайлович.

Ему показалось, что Верховный разом посветлел лицом и сам повеселел. Порекомендовав начальнику Генштаба посоветоваться с командующими фронтами, он произнёс:

— Готовьте специальное совещание, на нём мы обсудим план летней кампании на этот год. Соберёмся дня через три. Ватутину и Рокоссовскому я сам позвоню, чтобы и они представили Ставке свои соображения о предстоящих действиях своих фронтов.

Ответы командующих поступили в течение суток. Василевским ознакомился с ними, и напряжение у него спало, ибо мнения комам дующих не разошлись с заключением Генштаба. Удивило его лишь мнение командующего Центральным фронтом генерала Рокоссовского, предложившего «усилиями войск Западного, Брянского и Центрального фронтов уничтожить орловскую группировку против ника, пока она ещё не подготовилась к наступлению». Как можно начинать военные действия против войск генерала Клюге под Орлом, если не разбит Манштейн? Сталина, однако, предложение Рокоссовского заинтересовало, иначе он не задал бы Василевскому вопрос:

— Что скажете насчёт орловской группировки немцев?

— Надо сначала разбить немцев на Курской дуге, а уж потом браться за орловскую группировку, — ответил Александр Михайлович. Он сказал это спокойно, без раздражения, хотя в душе у него кипело. И всё же то ли в его голосе, то ли в его беспокойном взгляде Верховный уловил обиду и сделал ему замечание:

— Надо ценить тех, кто жаждет сражаться с врагом!

Кажется, эти слова кольнули Василевского.

— Я уважаю и ценю талант Рокоссовского, товарищ Сталин, мы даже друзья с ним, но если его предложение идёт вразрез с замыслом Ставки, это меня коробит, — заявил он.