Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
Утром 1 декабря Василевский вызвал на связь генерала Конева и сообщил ему о директиве. Конев, однако, ничуть не смущаясь, заявил, что хотел бы провести операцию по освобождению города Калинина, а Жуков управится и без его поддержки. Василевский повысил голос:
— Товарищ командующий, вы преследуете локальные интересы, но Ставка согласиться с этим не может! Сейчас все силы брошены на то, чтобы остановить наступление врага на Москву, измотать его войска в боях, а потом и самим нанести по нему контрудар. А вы печётесь только о себе. Командующий Юго-Западным фронтом Тимошенко повыше вас
— Помочь и я не против, но у меня войск и вооружения — кот наплакал, — огрызнулся Конев, но голос его прозвучал не так твёрдо, как прежде.
— Генштаб перебросит вам ещё 262-ю стрелковую дивизию с Северо-Западного фронта, в ней девять тысяч хорошо вооружённых бойцов. Сегодня дивизия начала погрузку в эшелон.
— Ваши требования ясны, — глухо отозвался Конев. — Нанесу удар по Тургиново, прорву оборону противника и выйду ему в тыл...
О своём разговоре с Коневым Василевский доложил Сталину. Тот усмехнулся в усы.
— С характером генерал! — Он о чём-то задумался. — Перед началом сражения в ночь на пятое декабря отправляйтесь в штаб Калининского фронта и вручите генералу Коневу директиву ни переход в контрнаступление. Пусть попробует ослушаться, — сурово подчеркнул Верховный, — будет отвечать по всей строгости, и Жуков ему в этот раз не поможет. Только сразу же возвращайтесь. У меня вечером приём председателя Совета Министров Польской Народной Республики генерала Сикорского. Быть и вам на приёме в парадной форме. Да, — спохватился Сталин, — как там Борис Михайлович, он всё ещё болеет?
— К сожалению, да.
— Тогда продолжайте временно исполнять обязанности начальника Генштаба.
Вскоре после похорон жены Кальвин решил проведать Дашу. Юлия Марковна открыла ему дверь.
— Боже, кого я вижу! — всплеснула она руками. — Вы так давно у нас не бывали...
— Даша дома? — прервал её Оскар и, когда услышал, что она пошла с ребёнком к доктору, спросил: — Что с Машей?
— У неё болит горлышко. Бедняжка всю ночь не спала. Даша намаялась с ней. Хотите чайку? — предложила соседка. — Пока будем чаёвничать, она вернётся.
Кальвин снял шинель, осмотрелся. Комната соседки была небольшой, но убрана со вкусом. На тумбочке фотография капитана 1-го ранга: он стоит на верхней палубе корабля и кому-то улыбается. Юлия Марковна вошла в комнату с чайником и перехватила взгляд Оскара.
— Это мой муж Тимур Петрович, — грустно сказала она. — Похоронила его пять лет назад. А фотографировался он на Северном флоте, мы тогда жили на улице Сафонова, неподалёку от причала.
— Там сейчас служит мой брат Азар, — молвил Кальвин.
— Что, брата так и не освободили? — Соседка налила ему чаю. — Бот чёрная смородина, сама летом на даче закатывала в баночки. Пробуйте, Оскар Петрович...
— Дело с Азаром затянулось... И на меня беда свалилась: на днях похоронил жену.
— Да вы что?! — воскликнула соседка. — Галина Сергеевна попала под бомбёжку?
— Ушла добровольно в народное ополчение, под Истрой её тяжело ранило, и после операции она скончалась.
Известие о гибели Галины Сергеевны, которая не раз врачевала её, ошеломило Юлию Марковну,
вывело из равновесия. Она вдруг притихла, посерела лицом и вся стала какой-то побитой.— Война, Юлия Марковна, что поделаешь! — Кальвин передохнул.
В прихожей послышались шаги. Соседка открыла дверь. Это пришла Даша.
— Тебя тут ждут, голубушка!
Оскар схватил шинель и вышел в прихожую.
— Ты? — удивилась Даша. — Какими судьбами? Вот уж не ожидала...
— А где Маша? — спросил Оскар, когда следом за Дашей вошёл в её комнату.
— Чего она вдруг тебя заинтересовала? — наигранно улыбнулась Даша. В эту минуту она была так соблазнительна, что Оскар едва не вскочил со стула, чтобы обнять её и поцеловать.
— Маша и моя дочь, — твёрдо сказал он. И чуть громче добавил: — Об этом я узнал от Гали...
Даша больно прикусила губы, у неё вырвались слова:
— Она решила над тобой подшутить.
— Перед смертью не врут, — сухо возразил он.
— Ты о чём, Оскар? — Даша почувствовала, как по её спине пробежали холодные мурашки. Он вынул из кармана кителя платок, развернул его и положил на стол кусочек опалённого рваного железа.
— Это осколок мины, его извлекли из лёгкого Гали. После операции она ещё пожила несколько часов. Скончалась на моих глазах...
Даша долго молчала, потом разжала губы:
— Маша — твоя дочь, Оскар, но я это скрыла...
— Почему?
— Не хотела, чтобы ты ссорился со своей женой. — Она помолчала. — Сам хоронил Галю?
— Помогли друзья-журналисты. Василевскому позвонил, но он был где-то на фронте у Жукова. У тебя малышка на руках.
— Я бы оставила её на попечение Юлии Марковны...
— Ни к чему это, Дашенька.
— Перед тем как уехать на фронт, Галя приходила ко мне, неожиданно сказала Даша. — Мы с ней долго беседовали о житейских делах. Потом я вышла на кухню сварить Маше кашку, а она осталась с ней в комнате. Тогда-то и прочла письмо, в котором я признавалась тебе, что Маша — твоя дочь.
Теперь он понял: Галя узнала о его интимной связи с Дашей и в отместку укатила на фронт.
— Скажи, где Маша? — спросил Оскар. — Ты небось оставила её в больнице? Я так хотел её увидеть!
— Там хорошее детское отделение, врач — моя давняя знакомая, она и посоветовала оставить её. Дня три там побудет.
— Я купил ей большого мишку.
— После отдашь! — Даша вскинула на него опечаленные глаза. В них он увидел то смятенное чувство, какое не раз видел, когда приходил к ней. — Пока Маша в больнице, я бы хотела сходить с тобой на могилу Галины Сергеевны и положить цветы. Я уважала её, она прекрасный врач. Это она посоветовала мне родить малыша.
— Родить без мужа? — удивился Оскар.
— Да! — Даша улыбнулась. — Познакомиться с хорошим парнем и... забеременеть. А я от тебя стала беременной. Поначалу испугалась: что делать? А потом решила рожать.
— Жестокая ты, Даша! — упрекнул её Кальвин.
— Так уж и жестокая? — Даша лукаво повела бровью.
— Почему сразу не открылась мне? Я же люблю тебя!
Даша вдруг посерьёзнела и переменила тему:
— Василевскому не удалось переговорить с вождём насчёт Азара?