Жильбер Ромм и Павел Строганов. История необычного союза

Глава 4 Разные ипостаси Жильбера Ромма

Подписав 1 мая 1779 г. контракт с А.С. Строгановым, Ж. Ромм перебрался в особняк графа на Монмартре. Лето прошло в сборах, а в начале сентября [370] семья Строгановых вместе с сопровождающими их лицами, включая гувернера юного графа, отбыла в Петербург, коего достигла только в ноябре.

История пребывания Ромма в России – одна из наименее изученных страниц его биографии. Выше уже отмечалось, что М. де Виссак значительную часть соответствующих глав своей книги заполнил общими сведениями о екатерининской России, почерпнутыми из работ других авторов и не связанными непосредственно с его героем. А. Галанте-Гарроне хотя и выжал все, что мог, из имевшихся в его распоряжении источников, однако, увы, сведений об этом периоде жизни Ромма в них было не очень много. Переписка риомца с оставшимися на родине друзьями за этот период крайне скудна, а о хранящихся в Москве путевых дневниках Ромма итальянский историк не знал. В результате эта глава его монографии получилась довольно скромной по объему: если пяти годам, проведенным Роммом в Париже, А. Галанте-Гарроне посвятил 60 страниц, то шести годам в России – лишь чуть более 40.

370

«С того времени, как Вы покинули Париж, мой нежный друг, Вы нам написали только один раз – 10 сентября из Страсбурга» (Г. Дюбрёль – Ж. Ромму, 16 декабря 1779 г. – РГАДА. Ф. 1278 Строгановы. Оп. 3. Д. 2. Л. 47).

Тем не менее некоторые сюжеты А. Галанте-Гарроне осветил очень подробно, например историю взаимоотношений Ж. Ромма и Антуанетты Доде. Эта просвещенная и весьма неординарная девушка, происходившая из не слишком зажиточной страсбургской семьи, была богата уникальными знакомствами. Внучка знаменитой французской актрисы Адриенны Лекуврер (1692–1730), подруги Вольтера и возлюбленной Морица Саксонского, мадемуазель Доде выросла в семье армейского казначея неподалеку от Страсбурга. Многодетная семья жила небогато. Достигнув совершеннолетия, девушка в 1770 г. обратилась к Вольтеру с просьбой найти ей место гувернантки в России. Тот выказал сочувствие, но помочь не смог или не захотел. Сама или с помощью графа Ш.О. д’Аржанталя, ранее проявлявшего участие в судьбе ее матери, а теперь и в ее собственной, мадемуазель Доде получила место компаньонки у графини Строгановой и в 1779 г. отправилась с семьей Строгановых в Россию. Совместное путешествие сблизило ее с Роммом, которого она полюбила. Но вскоре по приезде в Петербург им пришлось расстаться: мадемуазель Доде должна была сопровождать графиню Строганову в подмосковную деревню Братцево. В петербургской части архива Ромма сохранились ее письма возлюбленному, на которые и опирался Галанте-Гарроне, рассказывая об их романе [371] . К сожалению, ответные послания Ромма до нас не дошли, хотя де Виссак, как мы увидим далее, ими располагал. В корреспонденции же самой мадемуазель Доде речь идет в основном о ее собственной жизни. Про Ромма из них мы можем узнать, пожалуй, лишь то, что он явно не страдал избытком деликатности и нередко огорчал девушку язвительно-морализаторским тоном своих писем. Их эпистолярный роман закончился весной 1782 г., когда Доде покинула Россию и вернулась в Страсбург [372] .

371

См.: Galante Garrone A. Gilbert Romme: histoire d’un r'evolutionnaire. Paris, 1971. P. 120–127.

372

О ней см. также: Чудинов А.В. Обычные и необыкновенные приключения французского гувернера в России XVIII в. // Казус: индивидуальное и уникальное в истории. М., 2003. Вып. 5. С. 464–466.

Рассмотрел итальянский историк и связи Ромма с российскими учеными. Хотя в посланиях риомским друзьям Ромм сообщал, что ведет в Петербурге затворническую жизнь, нигде почти не бывает и ни с кем практически не общается [373] , бумаги его архива свидетельствуют о том, что в России он завел знакомство с рядом видных ученых: натуралистами П.С. Паласом и К.И. Габлицем, математиками Ф.-У. Эпинусом, П.Н. Фуссом и И.-А. Эйлером (сыном великого швейцарского математика Л. Эйлера, работавшего в Петербурге) [374] . Однако в посланиях Дюбрёлю Ромм упорно обходил эту тему молчанием. Даже о том, что великий князь Павел Петрович заказал ему изготовление воздушного шара (по всей видимости, так и не построенного), друзья риомца узнали из вышедшей во Франции книги по воздухоплаванию [375] . Возможно, Ромм не хотел затрагивать в переписке с земляками тему науки, чтобы лишний раз не напоминать о своих неудачных попытках стать ученым. Что же касается содержания самих писем или, точнее сказать, записок, которыми он обменивался с российскими исследователями, то оно мало что добавляет к уже знакомому нам образу Ромма как любознательного дилетанта, страстно увлеченного всеми точными и естественными науками сразу, но так и не поднявшегося ни в одной из них выше любительского уровня.

373

См:: Ж. Ромм – Г. Дюбрёлю, 17/21 февраля; 8/18 [sic!] декабря 1781 г. – MRM. Fonds Romme. Carton 1. D. 13.

374

См.: Galante Garrone A. Gilbert Romme: histoire d’un r'evolutionnaire. Ch. 3.

375

См.: Г. Дюбрёль – Ж. Ромму, 3 января 1784 г. – РГАДА. Ф. 1278 Строгановы. Оп. 3. Д. 2. Л. 109. Об этом случае см. также: Galante Garrone A. Gilbert Romme: histoire d’un r'evolutionnaire. P. 117; Чудинов А.В. Полеты над Москвой (французы-гувернеры и первые опыты воздухоплавания в России XVIII в.) // Homo Historicus. К 80-летию Ю.Л. Бессмертного. М., 2003. Кн. 2. С. 211–213.

В то же время некоторых важных сторон российского периода жизни Ромма А. Галанте-Гарроне коснулся лишь мельком или не коснулся вообще, не обладая необходимыми источниками. Между тем рассмотрение каждой из них позволяет увидеть нашего героя в разных, порою несколько неожиданных ипостасях.

«Вольный каменщик»

С Александром Сергеевичем Строгановым, отцом своего ученика, Жильбер Ромм познакомился не позднее 1776 г.: имя графа впервые появилось в корреспонденции риомца в мае этого года [376] . Впрочем, не исключено, что их встреча состоялась и раньше, так как в послании Дюбрёлю от 11 мая 1779 г. Ромм пишет об А.С. Строганове: «Я его знаю уже четыре года» [377] .

376

Ж. Ромм – Г. Дюбрёлю, [май 1776 г.] // Romme G. Correspondance / 'ed. par A.-M. Bourdin, Ph. Bourdin, J. Ehrard, H. Rol-Tanguy et A. Tchoudinov. Clermont-Ferrand, 2006. Vol. 1. T. 1. P. 294.

377

Ibid. T. 2. P. 530.

Как же случилось, что один из богатейших аристократов России доверил практически безграничную власть над своим единственным сыном «просвещенному дилетанту»? Чтобы понять это, необходимо чуть подробнее остановиться на обстоятельствах их знакомства.

Большинство авторов, освещавших историю взаимоотношений Ромма и семьи Строгановых, не уделяли данному моменту сколько-нибудь существенного внимания. Так, М. де Виссак, а вслед за ним П.И. Бартенев и великий князь Николай Михайлович ограничились констатацией, что первая встреча Ромма и А.С. Строганова состоялась у графа А.А. Головкина [378] . И только А. Галанте-Гарроне обратил внимание на то, что, хотя встреча в доме Головкина действительно имела место, знакомство графа Строганова и Ромма первое время носило поверхностный характер и переросло в настоящую дружбу лишь в результате приобщения обоих к тайнам «братства вольных каменщиков» – франкмасонов [379] .

378

Vissac M. de. Romme le Montagnard. Clermont-Ferrand, 1883. P. 45; Бартенев П.И. Жильбер Ромм (1750–1795). К истории русской образованности нового времени // Русский архив. 1887. № 1. С. 8; Николай Михайлович, вел. кн. Граф Павел Александрович Строганов. СПб., 1903. Т. 1. С. 41.

379

Galante Garrone A. Gilbert Romme: histoire d’un r'evolutionnaire. P. 81.

В 70-е гг. XVIII в. граф А.С. Строганов играл видную роль в масонском движении Франции, переживавшем тогда период радикальных перемен. В 1773 г. он принял деятельное участие в создании Великого Востока – общенационального объединения французских масонов. Как делегат ложи Безансона и представитель «вольных каменщиков» всего Франш-Конте Строганов входил в состав комиссии, разработавшей систему высших степеней Ордена. В дальнейшем он был одним из руководителей Великого Востока, занимая последовательно должности Эксперта Административной палаты, Великого Хранителя печатей и Великого Первого надзирателя [380] .

380

См.: Вернадский Г.В. Русское масонство в царствование Екатерины II / Ред. М.В. Рейзин и А.И. Серков. СПб., 1999. С. 92, 364; Dictionnaire de la Franc-Maconnerie / Sous dir. D. Ligou. Paris, 1991. P. 1142.

В 1776 г. с основанием ложи Девяти сестер Строганов становится ее членом. Эта одна из наиболее знаменитых лож XVIII в., созданная по инициативе уже известного нам математика Ж. Лаланда, была задумана как просветительский центр, объединяющий выдающихся деятелей науки и культуры. Чтобы вступить туда, требовалось «обладать каким-либо талантом в области искусств либо науки и уже предоставить публичные и убедительные доказательства наличия такого таланта» [381] . В ложу Девяти сестер входили известный естествоиспытатель и просветитель Б. Франклин, представлявший тогда в Париже интересы североамериканских колоний Англии, восставших против метрополии, математик Кондорсе, скульптор Ж.А. Гудон, астроном Ж.С. Байи, химики К.Л. Бертолле и А.Ф. Фуркруа, а также многие другие известные личности. В 1778 г. на торжественном заседании ложи в нее был принят сам Вольтер. Церемония проходила под председательством Лаланда, вместе с ним ею руководил Первый надзиратель ложи граф Строганов [382] . Впрочем, как показывают опубликованные французским историком Л. Амьяблем материалы, в ложу Девяти сестер входили далеко не одни только знаменитости, хотя число таковых и было весьма впечатляющим.

381

Подробнее см.: Amiable L. Une Loge Maconnique avant 1789, la R. L. des Neuf-Soeurs / Augment'e d’un commentaire et de notes critiques de Ch. Porset. Paris, 1989. Сообщая о членстве Ромма в этой ложе, А. Галанте-Гарроне мимоходом замечает: «Мы не знаем, какие официальные доказательства своей научной квалификации мог предъявить Ромм» (Galante Garrone A. Gilbert Romme: histoire d’un r'evolutionnaire. P. 83).

382

Amiable L. Une Loge Maconnique. P. 255.

До последнего времени историки оставались в неведении, когда именно в ложу Девяти сестер вступил Ромм [383] . Отмечалось лишь, что, согласно списку членов ложи 1779 г., он, с указанием профессионального статуса «учитель математики», числился уже одним из ее должностных лиц – «экспертом» [384] . И лишь в 1990-е гг. российский исследователь А.Ф. Строев обнаружил в бывшем московском Особом архиве обращение руководства Девяти сестер к Великому Востоку от 21 июля 1779 г., проливающее свет на данный вопрос:

383

См.: Ligou D. Conventionnels du Puy-de-Dџme et Franc-maconnerie // Gilbert Romme (1750–1795) et son temps. Actes du Colloque tenu `a Riom et Clermont (10–11 juin 1965). Paris, 1966. P. 117–118; Galante Garrone A. Gilbert Romme: histoire d’un r'evolutionnaire. P. 83.

384

Amiable L. Une Loge Maconnique. P. 389–393.

Дражайший брат Шарль-Жильбер Ромм, математик, уроженец Риома, проживающий на улице Монмартр в особняке г-на графа Строганова, мастера, принятый в масоны ложей Девяти сестер на 28-м заседании в 29-й день 10 месяца 5776 года истинного света, желая участвовать в работах регулярных Лож, попросил нас ходатайствовать перед вами о выдаче ему Сертификата, который бы подтверждал его статус полноправного масона. Мы с удовольствием пользуемся сей возможностью предоставить ему подобное доказательство нашей дружбы и по-братски просим вас выдать такой Сертификат этому дорогому брату [385] .

385

Stroev A. Gilbert Romme et la loge des Neuf Soeurs (juillet 1779) // Les archives de l’Est et la France des Lumi`eres. Guide des archives et in'edits / Sous la dir. de G. Dulac et S. Karp. Ferney-Voltaire, 2007. T. 2. P. 677–678. В настоящее время фонды бывшего Особого архива находятся в Российском государственном военном архиве, однако документов французских масонских лож, включая и процитированное выше письмо, там уже нет: они возвращены во Францию по реституции.

Указанная в обращении дата при переводе на обычный календарь означает, что в ложу Ромм вступил 29 декабря 1776 г., то есть в один год со Строгановым. Именно в этой принадлежности обоих к масонскому «братству» и кроется, на мой взгляд, причина безоговорочного доверия старшего Строганова к наставнику своего сына и той свободы действий, которую он предоставил Ромму. Ведь груз забот о воспитании Попо препоручался не просто учителю, а «брату» по Ордену, чей «талант» получил признание и других «вольных каменщиков».

Приведенное выше обращение руководства ложи к Великому Востоку было сделано в самый разгар подготовки Строгановых и Ромма к отъезду из Франции. Направляясь в Россию, Ромм, очевидно, надеялся, что масонские связи могут оказаться полезны ему и на новом месте, почему и попросил у руководства ложи сертификат, подтверждающий его принадлежность к «братству». Возможно, надежды риомца были небеспочвенны, так как в 70-е гг. XVIII в. масонское движение в России переживало период активного развития, апофеозом которого стало учреждение 25 мая 1779 г. в Петербурге Великой Национальной ложи под председательством князя Г.П. Гагарина [386] . Однако запрос относительно Ромма поступил в Великий Восток далеко не в самое благоприятное время. Принятие ложей Девяти сестер в свои ряды Вольтера, имевшее в свете широкий резонанс и вызвавшее недовольство властей, стало причиной разногласий внутри ложи и продолжительного конфликта между нею и руководством Великого Востока. В марте 1779 г. Великий Восток даже постановил закрыть ложу Девяти сестер, но ее членам удалось добиться отмены этого решения два месяца спустя [387] . В подобной ситуации даже такой технический вопрос, как выдача сертификата уезжающему за границу «брату», становился неразрешимой проблемой. Об этом мы можем узнать из письма от 23 марта 1780 г., направленного Ромму секретарем ложи Девяти сестер аббатом Рузо через А.С. Строганова:

386

См.: Вернадский Г.В. Русское масонство. С. 76.

387

Amiable L. Une Loge Maconnique. P. 98–99.