Жили-были (худ. Е. Рачёв)

— Ой, ну пожалуйста, помогите мне, — заныла она, с дрожью доставая кошелек и отсчитывая нужную сумму.

— Говори, — смилостивилась Инесса, и Валечка тут же выплеснула на нее все переживания последних дней и радужные планы на будущее.

Выслушав ее рассказ, Инесса взяла бутылочку, наполненную обычной водой, и, пошептав для порядка всякую белиберду, величественно водрузила ее на стол перед Валентиной.

— А теперь слушай, что он велит! Каждый день добавляй ему в пищу по одной капле из этого флакона…

— А он не отравится раньше времени? — заботливо поинтересовалась девушка. — Мне еще замуж за него надо выйти!

— Это приворот, — терпеливо пояснила ситуацию Инесса.

— Да он и так ко мне привернут насмерть, — расстроилась Валя. — Мне бы порчу снять, жену отсушить и замуж выйти.

— Все так и будет, — кивнула тетка. — Порчу я уже сняла…

— Когда? — недоверчиво подалась к ней Валентина.

— Что ты все перебиваешь?! Слушай и запоминай: на мужика не наседай, делай все, как он скажет, во всем соглашайся. А ровно через три дня, начиная отсчет от сегодняшней ночи, сделай так, чтобы она узнала о неверности. Только не словами, а чтобы она сама все увидела. Но помни: за ней маг очень сильный, она его, мужика твоего, тоже присушивает. Да, есть еще вариант, стопроцентный, но рискованный. Раз твой друг так хочет ребенка, забеременей. Но я бы не советовала — слишком кардинальный способ с непредсказуемыми последствиями. Если ничего не получится, опять придешь ко мне. Запомнила?

— А что, может не получиться? — расстроилась Валентина.

— Не может, — убежденно мотнула головой колдунья, подталкивая девушку к дверям. — Но если вдруг что — приходи, скидку дам.

Инесса Эдуардовна, будучи хорошим специалистом, моментально раскусила недалекую девицу и даже не планировала напрягаться ради простоватой визитерши. Выдав ей минимальный список рекомендаций, она посчитала свой профессиональный долг выполненным, а гонорар — отработанным.

Очутившись на лестнице, Валентина расстроенно поглядела на пузырек: он производил жалкое впечатление и не внушал особой уверенности. Но деньги уже заплачены, и приходилось действовать по плану.

Капать жидкость в еду Жене оказалось легче легкого. Сложнее соглашаться с ним во всем, изображая трогательную покорность и смирение. Но срок был обозначен терпимый — три дня, поэтому Валя решила потерпеть ради светлой цели.

Как только Женя сладко захрапел на старом диване в гостиной, Валентина выудила его записную книжку и быстро отыскала нужный телефон.

Его величество случай очень любит путать наши планы, сматывая линии судьбы в лохматый клубок. В результате его приходится разрубить одним махом, не задумываясь о последствиях.

Женя был запасливым, как старый хомяк, и никогда ничего не выбрасывал. Этой разлохматившейся записной книжке было уже лет десять, что, конечно, не могло прийти в голову молоденькой Валентине. Домашнего телефона Жени у нее нет, только трубка. Поэтому Вале пришлось напрячь интуицию для поиска нужного номера. На букву «Д» — всякая ерунда, но надпись «дом» отсутствовала. Видимо, Женя помнил домашний номер наизусть, что неудивительно. Зато на букву «Г» нашлись заветные семь цифр с трогательной расшифровкой «Галочка».

Раздраженно скривившись, Валя выписала номер на салфетку, даже не подумав, что супруга, без сомнения, должна проживать вместе с Женей. И вряд ли он будет писать свой домашний номер в указанной рубрике, да еще так нежно комментировать его наличие.

На следующий же день Валентина позвонила по указанному телефону, и трубку сняла женщина со сварливым каркающим голосом. Именно такой старой отвратительной мегерой Валечка и представляла себе Женину жену. Другой у него просто и не могло быть.

— Алло, — пропела Валя, вложив в это коротенькое словцо максимум мягкости и интеллигентности. — Это Галина?

Светлана Николаевна, которую оторвали от мексиканских страстей, первую реплику не расслышала и злобно бросила:

— Слушаю!

— Вы меня не знаете…

— И что? Вы звоните познакомиться? — ехидно переключилась на собеседницу любезная маман.

— Нет, я звоню предупредить. Мне очень неловко, но молчать я не могу! — изобразив праведный гнев, Валя дрогнувшим голосом выпалила: — У вашего мужа есть женщина!

Светлана Николаевна задорно хрюкнула и рассыпалась заливистым смехом.

— Да что вы говорите! — только и смогла выдавить она и снова затряслась в приступе хохота.

«Истерика», — удовлетворенно подумала Валя и добила соперницу сообщением:

— Завтра Евгений будет ночевать у нее. Адрес дать?

Услыхав знакомое имя, Светлана Николаевна сделала стойку и машинально выпалила:

— Дать!

Записав место прелюбодейства прямо на обоях в коридоре, мама возжелала подробностей:

— А почему вы звоните именно мне?

— А кому же еще мне звонить? — оторопела Валентина, отметив, что соперница как-то подозрительно быстро успокоилась и, похоже, даже обрадовалась.

— Да, чего это я, — неуверенно хохотнула Светлана Николаевна, быстро сориентировавшись. — И давно это у них?

— Давно, — мстительно поведала Валя. — И серьезно.

— А вы откуда знаете?

— Я — доброжелательница, — выдавила из себя Валя и торопливо повесила трубку. Разговор ей не понравился, оставив странный осадок. Победа имела неприятный вкус. Да и само ощущение победы было весьма сомнительным.

* * *

В жизни Светланы Николаевны случилось нечто… Что именно, она еще не осознала. Но предчувствия приятно щекотали нервы своей предсказуемостью.

— Галя, я тебя предупреждала! — на заднем плане суетились мексиканские герои-любовники и знойные красавицы, но Светлане Николаевне теперь не до их липовых переживаний. Ее голос звенел от избытка эмоций, а руки нервно теребили телефонный провод. Даже дыхание сбилось, — Он тебе изменяет!

Продуманная трагическая пауза была нарушена Галочкиным вздохом и невежливым вопросом:

— Мам, ты опять?

— Не опять, а снова! Теперь у меня есть доказательства!

— Мам, совесть у тебя есть? Мне и так тяжело, а ты делаешь мою жизнь совершенно невыносимой!

— Она мне звонила!

— Господи, кто? Совесть? — простонала Галочка.

— Нет. ОНА.

— Ага. Ну, понятно. Привет ей передавай, — Галина посчитала, что мама окончательно спятила с тоски, и теперь развлечения ее приняли такой экстремально-экзотический характер.