Жить

Пока все смотрели за происходящим, Ясна осторожно направляла пучки собственной силы, окружая ими вгрызшегося в зуб толстого уродливого бесика. Он скалился, вертелся и никак не хотел быть изгнанным с облюбованного места. Девушка нахмурилась и усилила сеть, пока, наконец, не поймала Зубного Хворю и не вытащила его в воду.

— Плюй! — скомандовала Ясна, отдёрнув руку.

Милен, морщившийся оттого, что соль усилила зубную боль, выплюнул воду и замер в удивлении. Ему вдруг стало очень легко, когда вся боль ушла, будто её и не было.

— На это место — Ясна показала куда упал плевок — положите горячих углей, а потом об этом и забыть можно.

Девушка повернулась и ушла дальше помогать мох просушивать, оставив за собой тишину. Мужчины переглянулись, и Прозор отправил одного из стоявших рядом парней за углями. На лицах всех их, особенно исцелённого, застыло удивление. Так они и молчали, пока кто-то не пробормотал «Вот вам и сиротки-неумехи…».

Уже через час работа вернулась в прошлое русло, но к вечеру все знали о случившемся. А после вечерней трапезы вдруг всех стала интересовать Ясна — её засыпали вопросами «А это сможешь полечить?», «Лекарь или знахарь» и многими подобными. Девушка растерялась и стушевалась от такого внимания, но постаралась отвечать не совсем уж тихим голосом, рассказала, что она как волховица лекарка и училась и у других волхвов, и у простых лекарей, без особого дара, даже у повитухи немного поучиться получилось.

Через три дня новость разошлась по всем деревням, что стоят за Последней рекой, и к стройке на склоне горы потянулись хворые отовсюду. Ясне стало не до помощи остальным девушкам, она все свои время и силы отдавала лечению людей. К вечеру волховица уже падала от усталости, но засыпала с улыбкой. За все свои пятнадцать лет она не чувствовала себя такой нужной как сейчас, даже если и тратила себя на лечение простых недугов.

Двор для сестёр построили чуть больше чем за четыре недели. Как только кметы разглядели умения Ясны, они больше не спорили с Малой о размере дома и построек, они даже разметили и построили добротный жилой пристрой с отдельной маленькой печуркой. А молодые кметы справили лавки, полки, столы и сундуки, хоть и без замков и оковок, чтобы в доме не было совсем уж пусто. Да и кметки подарили полотна и принесли чёрного петуха для обрядов новоселья и помогли перья собрать в метёлочки и обмести ими углы, двери и окна.

Вечером после новоселья все они, и сёстры, и строившие двор кметы устроили большой праздник, завершившийся далеко заполночь. Наутро разошлись довольные друг другом и унося с собой обещанные мешочки живики.

Глава 4

Нитку к нитке подбиваю,

Вслед за челноком.

Солнце село, я зеваю

Продолжая ряд рядком.

(из рукодельной песенки)

После праздника и проводов в доме и на дворе наступила тишина. Только где-то за забором шумел лес, тихо покачивались по углам развешанные кисточки из петушиных перьев и слышалось дыхание уставших девушек. Но когда им было отдыхать? Дом построен, даже подобающими обрядами освещён, пришла пора переезжать и обживать.

Мала зазвала лошадку и вместе с ней поднялась к пещере и уже заброшенному шалашу, откуда и спустила во двор оставленные вещи. К вечеру всё уже было разложено по местам, но изба и двор оставались пустыми, необжитыми, навевающими тоску. Даже дров и посуды было до слёз мало. Если вспомнить их дом в Ветрище, то он был в дюжину раз богаче!

Девушки растопили печь, пристроили в нише на ней треснувший поминальник и зажгли в деревянном светце с блюдечком с водой три лучины и молча сели ужинать холодной кашей. В чём готовить, на чём спать, да и множество других вопросов повисли в воздухе. Они звенели, словно летние комары, заслоняя образ великой цели. И действительно, куда там созданию собственного клана, лишь бы за остаток лета и осень подготовиться к зиме.

Следующие два дня Ясна разбирала свои лекарские записи, обживала горницу и осторожно присматривалась к длинной пристройке. А Мала их маленьким старым топориком рубила полешки на дрова, собирала оставшуюся щепу, чтобы подсыпать пол в погребе и шила занавески из подаренного полотна. Только долго так продолжаться не могло, поэтому старшая нехотя собралась и отправилась на торг под стенами ближайшего города.

Из поездки Мала привезла целую телегу зерна, куделей, цыплят в клетке и всяческой утвари. После, как разгрузили и спрятали в сарай телегу, а лошадку накормили и отпустили, она долго сидела одна, разглядывая кошель, украшенный замысловатым оберегом из обрезков, и гладила вышивку в виде цепочки гор. Ясна побоялась беспокоить сестру и тихонько оставила её одну.

Постепенно новая жизнь нашла свою колею. Ясна то пропадала в пещере, то занималась в горнице, разбирая книги и записи, то готовила пристрой, мечтая о его заселении. Иногда она гуляла по лесу, выискивая и собирая годные в её искусстве травы, грибы, ягоды и даже кору и листья с деревьев. Мала же рубила дрова, варила, ухаживала за цыплятами, стирала, пряла и шила вечерами и мела двор. А как все дела переделает шла по деревням, покупать сено и прочий припас, или по лесам и горам, или с сетью вдоль ручьёв или по берегу Последней, рыбы наловить.

Мало ли, много ли, но к зиме сёстры подготовились и основательно устроились. Теперь дом может и выглядел пусто, но для девушек он стал родным. Так и жили они в тишине, пока с первым снегом не услышали стук в ворота.

В гости к ним пожаловали Яр и Верея. Яра сёстры не знали, а вот Верея была среди тех девушек, что в конце весны помогали двор возводить. Тогда это была весёлая юная кметка, а сейчас она пришла продрогшей несчастной девушкой с одной котомкой на плече. Ей спутник был ещё хуже — бледный, побитый, а при себе только сменная одёжа.

Дело ли не пустить таких к печи обогреться? А накормив не расспросить? Вот и девушки устроили гостям места на лавках возле печи и при свете огоньков приготовились слушать историю. Но парочка не спешила рассказывать, а лишь покраснев от смущения отводила глаза.

— Эх, не хотите и не говорите. Завтра займёмся побоями, днём сподручнее, — вздохнула Ясна и посмотрела, ища одобрения, на сестру.

Ночь выдалась беспокойной. Волховицы ушли наверх в горницу, оставив гостям пучок лучин и кувшин с водой на столе. Мала запустила вокруг себя стайку огоньков и принялась за рукоделие: она постоянно вышивала скатерти и полотенца, вязала и плела салфетки, шила прихватки и другую повседневную мелочь, чтобы постепенно дом перестал смотреться так пусто. Ясна тоже не сразу пошла спать — она перебирала и ссыпала в мешочки последние высушенные ягоды, которые собирала лето и осень, и крошила листья и стебли с пучков трав по туескам, которые потом подписывала. Девушки молчали и невольно прислушивались к звукам из нижней клети. Вот стукнула по столу кружка, потом неуверенные шаркающие шаги и стук закрывающейся двери. Прошло немного времени и снова хлопнула дверь, а потом зажурчала вода из рукомойника в лохань. Всё затихло, но не прошло и часа повторилось снова, сопроводившись стонами с улицы.

Утром спустившиеся девушки заметили, что лучины почти все за ночь и сгорели, а значит свет не гасили до рассвета. Мала покачала головой и принялась за ежедневную утреннюю работу. А Ясна вышла на несколько часов в горы к Источнику. Верея порывалась помогать, но её до хозяйства девушки не допустили, и ей пришлось скучать на лавке. Яр же ворочался, провалившись в зыбкий сон после беспокойной ночи.

К завтраку вернулась Ясна и за накрытый стол сели три девушки — парня будить не стали. Ели в тишине и уже когда миски почти опустели Верея вдруг расплакалась.

— Что случилось? Не вкусно? — спросила Мала, но гостья лишь покачала головой и оттёрла слёзы рукавом. — Рассказывай, не просто так же вы к нам пришли погостить.

— Яра из деревни изгнали, сперва избив, — всхлипнула Верея. — А я сама за ним ушла. Мы весной пожениться хотели.

— Просто так своих под зиму из дома хорошие люди не выставят. А ваших старших я помню, они пол лета сюда ходили, пока не уверились, что Ясна всех больных из деревни вылечила. Не стали бы они так делать без причины.