Жить

А дома пёкся хлеб и появлялись сундуки, прялка и ткацкий станок Яром справленный выглажены, что ни одной занозки не найти, и узорами снизу доверху украшены. Веретёна, песты и ступы, ложки и поварёшки, ковши и ковшики вставали на полочки. А без старшей дом оставался пустым.

Мала вернулась внезапно — пришла с горы, а не от дороги. Она вела подузцы измученную лошадку, тащившую волокушу, заваленную волчьими тушами и заледеневшими шкурками мелкого зверья. Волховица и сама валилась с ног, но сперва помогла устроить на отдых свою трудягу-спутницу и задала побольше не только сена, но и овса, потом попросила Яра с Вереей заняться скопившейся добычей — что можно будет использовать — оставить, а остальное как уж получится. И лишь потом ушла протопить баню, да и отдохнуть.

Через несколько дней выяснилось, что Мала из своего путешествия привезла не только это, но и подробную карту ближайшей земли до самого выхода к Загорью. Может она была и не слишком точна и подробна, но на ней были ручьи, горы и долины. Когда девушка закончила её рисовать, она позвала сестру и, показывая на абрисы, сказала:

— Смотри, это будет наша земля. Мы заселим её и защитим.

Жизнь вновь вернулась в привычное русло — все были на своих местах, даже Мала, вычёсывающая шерсть на кудель и едва заметно улыбающаяся. Но к весне улыбка угасла, и вместо неё на лице девушки верх взяла морщинка между нахмуренных бровей. А едва дороги просохли, Мала отправилась в город.

Глава 7

И дождь прекратится.

Этот город Мала не любила, но он был ближе всех к их с Ясной новому дому. Своего имени у него так и не появилось, а люди называли его по разному — Город, Последний город на Последней, Гиблый город и другие прозвища. Уже этим он не походил на родину Малы, и даже на давший временное пристанище Ветрище. Но худшим было то, что Последний город был ничейным — ни один княжъ не взял его под свою руку и не установил свой порядок. Он, как и земли за рекой, слыли вольницей, где уклады чуть ли не наизнанку толковали, а Новую Правду так и не приняли, забыв Старую.

Однако в этой глуши город разросся и извивался по берегу Последней на многие вёрсты и внутри его стен можно было найти даже то, от чего отказались во всех волостях по берегам Ста Рек и Срединного Моря. Даже стены города были насмешкой над традициями — подпрыгни повыше и перелезешь, а ворота и вовсе стояли нараспашку и никогда не охранялись. Сюда стекались и купцы, и люд при деньгах, и разбойники, и изгнанники, и даже волхвы и из вольных, и из клановых, но мало кто из последних хотел в нём поселиться.

Помня о дурной славе города, кметы устраивали свой торг у стен снаружи поодаль от лавок и прилавков ремесленной слободы. Без нужды внутрь не ходили, только заночевать под небом страшно — ограбят, но и гостевые дворы через раз такие же разбойники держат. Кметы и бродяги боялись, Мала — нет. Девушка знала, что может себя защитить, да и осваивать собственную силу она когда-то начала с удара по умам и сердцам, и лишь много позже ей далось всё остальное. Кто после такого сможет её обмануть?

В прошлые разы девушка всё же не задерживалась — обходила внешний торг, беседовала с собравшимися кметами, купцами и отряженными от гильдий и сразу поворачивала домой. Сейчас же ей нужно было задержаться на несколько дней. Волховица долго обдумывала как бы лучше всё устроить, но ничего подходящего не нашла — у неё не было ни друзей, ни хороших знакомцев, чтобы её приветили. Да и поступить как купцы — занять караваном с охраной один двор и охранять его как на лесной стоянке — не получится.

Вот и отпустив все тревоги, вошла со своей пустой телегой в город и попросилась в первый же двор, где хозяин выдержал тихую проверку силой. Но даже так Мала заволховала и лошадку, и поклажу, от дурных глаза и руки, сторожки попрятала. Да и долго отдыхать с дороги не стала — отправилась искать купцов, с кем ещё по осени договорилась, или хоть весточку от них.

Время шло к полудню, многие с торга уже расходиться начинали. Девушка поспешила расспросить приказчиков у прилавков по эту сторону города, а потом отправилась обходить гостевые дворы один за другим. Порой встречались знакомые лица, но ни желанных вестей, ни писем не было. И только уже перед самым закатом, пройдя через весь город, Мала отыскала нужного человека.

— Здрав будь, славный купец Калитоша! — окликнула она худого мужчину в шапке с лисьим околтышем, вышедшего со двора.

— И тебе поздорову, — купец прищурился, теребя край луды, удачно попавший в руку. Помолчал, обдумывая, и перешел к делу. — Я уж думал придётся иль кого к тебе послать, или самим ехать, да уж больно глушь дальняя. А тут ты — воистину удача!

— Значит дело получилось?

— Получилось, получилось. Проходи, внутри, под крышей, завершить всё сподручнее.

Мала улыбнулась, кивнула и пошла следом за вернувшимся на постоялый двор купцом. Вокруг и под навесами, и под открытым небом, стояли телеги, и товар с них не спешили разгружать, только перекладывали с одной на другую, освобождая место для того, что накупили. На саму девушку охранники и помощники косились с враждебностью, но за оружие не хватались. Так они и пересекли весь двор, но внутрь большого дома заходить не стали, Калитошка с Малой остались на крыльце, а один из младших в караване побежал за товаром.

— Ну и задала же ты мне задачку! В двух городах по неделе на неё потратить пришлось. Пока найдёшь, разговоришь, упросишь… а потом ещё и дождаться надо, и заплатить сколько спросили, не поторговавшись! — начал чуть нараспев причитать купец.

— А потом разбойники трижды груз забрать пытались, за ним одним охотились, — подхватила Мала. — Знаю, путь неблизкий был. Но жалобить меня не надо, не пожалею.

— Да? Эх, волхвы… — Калитошка вновь заговорил серьёзно. — Ждать и правда пришлось в обоих городах. Не доплатишь?

— А ты на другой край Ста Рек поедешь? — грустно улыбнулась девушка.

Они замолчали, поняв друг друга, да тут и помощник принёс сумку из вощёной кожи и бережно передал купцу, который, сперва раскрыв, отдал её девушке. Мала бегло взглянула на случайные страницы, из лежащих внутри книг, кивнула и достала из вретища заранее подготовленный мешочек с платой. Купец взвесил его на ладони, распустил завязку, глянул и широко улыбнулся.

— Если надо что ещё привезти — найди, сделаю.

— Посмотрим. Да и ты глушью не побрезгуй.

На том и распрощались. Мала медленно шла обратно по темнеющим улицам и удивлялась количеству людей вокруг. Ей даже показалось, что тут улицы после заката не только не пустеют, а становятся оживлённее. Хотя она в прошлые разы уже узнавала об этом и понимала, что через несколько часов город всё же уснёт до рассвета. Волховица подобралась, насторожилась, готовая в любой момент дать отпор, а не то останется спать вечным сном, и продолжила размеренно идти.

Слух, обострённый силой до предела, ловил обрывки разговоров, но в них не было ничего интересного для Малы. Она хотела узнать о доме, но в такой глуши великие кланы были слишком далеки и новости оттуда не сулили ни монетки выгоды. Девушке потихоньку стало грустно, но она улыбнулась, смеясь над собой — есть ли у беглянки право тосковать?

Внезапно Мала остановилась и присмотрелась к проулку. Ей послышалась там просили о помощи и ветер принёс едва уловимый запах крови.

— Город без правды, — вздохнула девушка, поколебалась и твёрдыми шагами вошла в темень проулка. Случайно поддетый в полёт камешек упал, всплеснув воду в луже, и Мала отправила вдоль земли несколько слабых-слабых огоньков, чтобы только не споткнуться, не упасть и не перепачкаться случайно. Но бледный свет всё равно резкими тенями разрывал всё вокруг — заборы, грязь, сломанное колесо и двух испуганных детей.