Житие колдуна. Тетралогия

– Нет, - замотала головой я, - я так не могу. Мне нужно вернуться...

– Нельзя, - всплеснула руками Милена.
– А если хозяин узнает? Он ж меня отругает за то, что не сберегла вас!

– Все равно, не могу...
– прошептала я и, вытащив из шубы сонного Ларсика, вручила кота женщине.
– Позаботься о Ларсике, а я пойду.

– Но...

– Не отговаривай, - перебила ее я и умоляюще посмотрела на домовую.
– Не могу я так, понимаешь?! Душа на части рвется и... нельзя же его одного оставлять. Я вот мечом совсем неплохо владею, могу помочь, да и присмотреть за ним. Он же совсем бледный был, когда я уходила!

Милена что-то хотела сказать, а я ее уже не слышала - что есть мочи побежала по нашим следам обратно, точнее, попыталась, ибо бежать по этим сугробам было невозможно. Обернулась, лишь проделав с полсотни шагов - она все также стояла на месте, и издалека казалось, что это был маленький, словно сгорбленный силуэт старушки, что провожала в дальний путь свою непутевую дочь.

Милена меня так и не остановила от этого безрассудного поступка...

***

Сперва я учуяла противный, удушающий запах гари, а потом, посмотрев в темнеющее небо, мне показалось, что над замком поднимались клубы дыма. Честно сказать, я не поверила своим глазам, пока не подошла к замку поближе, и не заметила, пробивающийся сквозь темные стволы деревьев яркий рыжий свет.

То, что замок горел, я отказывалась верить до последней минуты.

Ноги устали и замерзли, длинное платье и тяжелая шуба тянули к земле и об подол юбки я множество раз запиналась и, естественно, падала, пальцы превратились в ледышки, хоть сама я вспотела в жаркой одежде... Но я все шла и шла, пока не достигла каменной стены замка.

Горящий замок жалобно трещал, даже каменная стена ныла от боли, что раздирала ее изнутри, а яркие языки пламени нещадно лизали окна, коптили стены, намереваясь съесть многовековую громадину изнутри, сжечь все дотла. Было ярко, словно днем и от замка исходил удушающий жар, глаза слезились от дыма, а может, это я плакала, не в силах поверить в происходящее. Никогда в жизни мне не было так страшно, так больно, словно у меня тупым ножом отрезали из сердца кусок плоти.

Откуда появились новые силы, я не знаю. Обходя деревья, я, что есть мочи пошла воротам замка, надеясь, что найду там Ника. Он ведь обязательно должен был быть там и пытаться потушить свой дом!

Но, к сожалению, вместо него у входа оказались какие-то люди. Они меня не заметили, я, как только услышала чужие голоса, спряталась за деревьями и стала осторожно за ними наблюдать. Их было трое. Они стояли около сваленной в кучу вещей: позолоченных подсвечников, книг, дорогого сервиза, ваз и других, более мелких и непонятных мне предметов, которые с этого расстояния я не смогла толком разглядеть. Нет, вещи лежали не на снегу, а на бардовом полотне, похоже, бывшей шторой. Эти люди хохотали, не таясь, рассказывали, что смогли украсть у Ника и, похоже, делили награбленную добычу. Хотя нет, один стоял, словно часовой, и зорко следил, чтобы его товарищей не ударили в спину.

Я понимала, что показываться им на глаза нельзя, а лучше выяснить все тихо, со стороны... Душу грела лишь надежда на то, что Ники взяли в плен, мы же цивилизованный народ, а убить хозяина в собственном замке - это же так по-варварски! Может, они хотят получить за Ники выкуп? Или же продать рабовладельцам? У нас, конечно, это запрещено законом, но все же...

Внезапно, из открытых настежь ворот замковой стены вышел еще один человек с факелом. Он, размахивая им, словно мечом, похвастался своим подельникам о том, как хорошо поджег замок... Эти бандиты заулюлюкали и хохоча, стали громко и чувством обсуждать то, как корчилась от боли "беловолосая тварь". О том, как она медленно умирала, заживо пожираемая гнилью и они еще благородные и милосердные люди, что решили облегчить страдания "твари", предав его огню...

По коже пробежались мурашки, а душа словно ушла в пятки, оставив после себя леденящую пустоту в сердце. Мир на мгновение потерял четкость, все звуки превратились в бессвязный шум, а в горле застрял ком - не закричать и не выдохнуть от рвущей нутро боли. Прислонившись к шершавому стволу спиной, я тихонечко съехала вниз, без сил упав на холодный снег - дрожащие ноги отказались меня больше держать. Стало невыносимо душно и невозможно дышать, в глазах защипало от слез, а время словно замерло.

Нет, не может быть. Я просто сплю. Это просто плохой сон, сейчас я проснусь, и все будет хорошо. Очнись, Ирен, приди же в себя!

Красными непослушными пальцами я попыталась себя ущипнуть, но совершенно не почувствовала боли...

Может, стоит ущипнуть сильнее?

Внезапно жар схлынул, оставив после себя покалывающий холод. Я сидела в сугробе, шуба нараспашку, в ней были порваны почти половина петель, руки неестественно белого цвета, а на них виднелись красные следы от моих судорожных щипаний...

Глаза чесались, и клонило в сон, ресницы склеивались, а щеки горели от мороза. В груди все сжималось от боли, губы дрожали, сдерживая судорожное дыхание вместе с всхлипами, а перед глазами ясно предстала цель: "подойти и все узнать о Ники".

В полуобморочном состоянии, я заставила себя встать, прежде выпутавшись из непреодолимо тяжелой шубы, что тянула меня вниз. Мир расплывался перед глазами, кружилась голова, продираясь через сугробы и не обращая внимания на хлесткие ветки кустов, я пошла к ним. Эти люди заметили меня почти сразу, как только я выбралась из тени, подбежали, стали о чем-то расспрашивать, тормошить, в конце концов, ничего не добившись, подхватили на руки и отнесли к свету.

Вменяемое состояние я пришла, когда мне под нос сунули какую-то остро пахнувшую гадость.

– Миледи, миледи!
– донесся до меня голос одного из этих чудовищ.
– Вы как?

Схватив слабеющими пальцами за воротник мужчину, что наклонился ко мне, прошептала:

– Кровопийцы...
– голос был на удивление слабым, хоть и хотелось громогласно кричать на всю округу, а к горлу вновь подкатил ком непрошеных слез.
– Что вы сделали с ним? Где он? Отдайте мне его!

Он опешил и попытался отцепить мои руки от своей одежды.

Где-то позади меня я расслышала шепотки остальных бандитов:

– Она в своем уме?

– Тихо ты, какая разница? Главное, что искать не пришлось, сама притопала...

– Отвечайте!
– в отчаянье выкрикнула я, собрав в кулак оставшееся силы. Горло пронзило болью, но для меня это сейчас было не важно. Поднявшись на ноги, держась для опоры за одного их этих супостатов, я продолжила севшим голосом.
– Что вы сделали с Ники!