Живые и мертвые

– Обстоятельств, связывающих нас, больше нет. И потому я с вами до конца – моего или Саргона.

– Ваша с Саргоном вражда случайно не связана ли с тем, как он пришел к власти? – поинтересовалась Леннара.

– Да, – подтвердила Каттэйла, – я потеряла все – родню и имя. И теперь живу лишь тем, чтобы свести ублюдка в могилу, хоть эта задача мне и не по плечу. Вам, кстати, известно о том, что пара баронов собирается на помощь Кромбару?

Тааркэйд кивнул:

– Да, мы знаем. Садитесь к нашему костру, леди Каттэйла. Хотите горячего грога?

– Благодарю.

Она села на одеяло, поданное гвардейцем, и блики возрождающегося из углей костра окрасили ее лицо в оранжевый оттенок.

– Я только что из лагеря тех баронов. Можете их не ждать в гости: я отравила примерно половину армии.

– Как вам это удалось?! – удивленно воскликнула Леннара.

Каттэйла криво улыбнулась:

– Это было несложно. Переоделась шлюхой и попала в лагерь на повозке маркитанта вместе с двумя проститутками. Дальше – еще проще, кашевар оказался падок на юбки и отлучился с поста вместе с моей «товаркой». Я подсыпала в один из двух котлов, в которых варилась каша, очень специфический яд. Правда, дозы на всех не хватит, очень уж мало у меня его было. Но завтра утром та часть войска, что ела из отравленного котла, если не околеет, что вряд ли, будет валяться с симптомами, похожими на холеру, а другая половина задаст стрекача, спасаясь от этого недуга.

Леннара поежилась:

– Вы сильнее, чем казались раньше, леди Каттэйла. Я бы так не смогла.

– Это потому, что жизнь ваша сложилась не так, как моя, – ответила та, – вы не теряли отца и остальную родню по вине тирана-узурпатора. А то, что случилось потом, когда я стала обычной бродяжкой, страшно и вспомнить. Сказал бы мне раньше кто, что меня ждет, я б руки на себя наложила. Но когда все худшее случается – оказывается, со всем можно свыкнуться. Хотя бы ради того, чтобы отомстить.

Появился камердинер с грогом и извинениями, что грог сделан из чего боги послали, что неподходящая посуда и без подноса, но Тааркэйд прервал его:

– Да полно, Валлен, в разгар войны этикет уже ничего не значит.

Он взял у него из рук грубую глиняную кружку с согревающим напитком и отхлебнул. На вкус едва терпимо, но несладкий грог уж как-нибудь да переживет.

– Вот что. Генерал, под утро пошлите разведчиков к лагерю баронов. Надо наверняка знать, что они предпримут, когда обнаружат, что их армия небоеспособна. В благоприятном случае мы выигрываем время, которое нам так необходимо.

– Слушаюсь, ваше величество.

Молодой король допил свой напиток, поднялся и сделал несколько шагов в темноту. Там, вдалеке, горят огни Ларна. Там сидит, словно спугнутый паук в углу своей паутины, Санг вир Кромбар, герцог Ларнский, и наверняка готовит очередную каверзу. Он пока еще уверен в своих силах, в то время как Тааркэйд и Леннара лишились самого ценного союзника, на которого так рассчитывали. Или, точнее, да Ксанкар просто отказался стать их союзником, и король его за это не винил. Когда-то давно страна отреклась от одного из самых верных своих сынов – и теперь он тоже отрекся от своей родины.

* * *

Реннар зевнул, потянулся в постели и посмотрел на спящую жену. Лэйна сладко посапывала рядом, улыбаясь во сне. Король еще раз зевнул, вспоминая, какие дела у него запланированы на сегодня, и не вспомнил ничего существенного, отчего его и без того хорошее настроение улучшилось еще больше. Все-таки хорошо быть королем страны, у которой нет никаких проблем, ни внутренних, ни внешних, благословите, боги, Витарн. И при этом не иметь также и личных проблем. Одна была – и та решена вот уж год как: Лэйна все-таки стала его королевой.

Реннар потянул за шелковый шнур, и в комнате камердинера тихо звякнул колокольчик. Довиус не замедлил появиться, поклоном засвидетельствовал почтение своему повелителю и безмолвно замер, ожидая распоряжений.

– Почта? – беззвучно, одними губами спросил король.

Довиус тихо вышел из опочивальни и меньше чем через минуту вернулся с тремя свитками, которые почтительно протянул Реннару.

– Вина мне сладкого и пару крендельков медовых, – тихо распорядился тот и занялся письмами.

Одно пришло от казначея. Первое число, догадался король, а письмо – месячный отчет. Он небрежно бросил свиток на столик, не распечатывая: отчет дело не срочное, подождет. Второе, с оттиском в форме щита на печати, оказалось рапортом из одной удаленной провинции Витарна. Тамошний начальник стражи изловил шайку разбойников, о чем имел счастье доложить своему королю. Реннар отложил письмо, чуть улыбнувшись: хорошо начался день. После он разберется, кому какая награда и кому какая кара причитается.

Третий свиток качественной бумаги, с несколькими сургучными печатями, ни о чем королю не говорящими, заинтриговал. Реннар сломал печати, развернул письмо, и его глаза непроизвольно расширились от удивления. Он сел на кровати, расстелив бумагу на одеяле.

– Ты уже проснулся, дорогой? – сонно проворковала Лэйна. – И сразу весь в заботах? Иди ко мне…

– Солнце мое, – проигнорировав поползновения жены, сказал Реннар, – ты не поверишь, кто прислал нам это письмо.

– И кто же?

– Зерван да Ксанкар.

Королева приняла полусидячее положение, опершись на спинку кровати и придерживая одной рукой одеяло на груди.

– Надо же! Дай-ка и мне взглянуть.

Минуту в опочивальне царила тишина, затем Реннар, оторвавшись от письма, заметил:

– Сэр да Ксанкар принялся наводить порядок в Эренгарде… По правде говоря, давно пора было это сделать. Знать тамошняя совсем потеряла почтение, совесть и страх. А нам сэр Зерван предлагает оказать королю Эренгарда военную помощь в борьбе со всем этим сбродом в обмен на десятилетнее освобождение купцов от налогов и податей…

– Это выгодно? – полюбопытствовала Лэйна.

– Дай-ка прикину. – Король встал с постели, надел халат и задумчиво прошелся по комнате. – Сначала можно будет увеличить налог с нашей стороны. Не вдвое, но на три четверти как минимум, и купцы еще и в барыше будут. Как итог, в силу повысившейся выгоды вырастет общий оборот товаров с Эренгардом… Кое-какие рынки сбыта можно будет слегка перераспределить в нашу пользу… Я только одного не понимаю. Почему сие предложение делает нам да Ксанкар, а не король Эренгарда?