Живые и мертвые

– Баньши так баньши, – согласился гвардеец, – по большому счету – хоть йоклол, если они сражаются на нашей стороне.

Тааркэйд примирительно поднял руку, требуя тишины, и сказал, обращаясь по большей части к генералу Ланкару и эльфам:

– Как бы там ни было, какие разные мы ни есть, а сейчас сидим в одной лодке. У каждого свои интересы и цели, но путь достижения их общий. Настало время перемен, и мы можем лишь надеяться, что они пойдут всем нам на пользу. Но для начала мы должны победить, чтобы дожить до них.

– И это будет непростым делом. Врагам идет подмога по меньшей мере с трех направлений, и все это войска от десяти тысяч людей и больше, – сказал Саннэвайр. – Не позднее двух-трех дней мы будем в крайне невыгодном положении.

– Как вы это узнали? – спросил генерал. – С помощью магии?

– С помощью глаз и ушей, – насмешливо ответил эльф, – а вот вести об этом передали из разных уголков страны действительно с помощью магии. Пора бы уже понять, что нельзя собрать более пятисот солдат так, чтобы все эльфы, которым надо это знать, не узнали в течение суток.

– Даже если отец и брат успеют, – сказал Ремзин, – нас будет чуть больше семи тысяч против сорока с лишним. И у противника есть укрепленный город, а мы в чистом поле.

– Барон ан Кранмер может опоздать всего на день или два, и этого будет достаточно, чтобы мы пропали, – подтвердил старый генерал.

Тааркэйд и Леннара переглянулись.

– Полагаю, мы думаем об одном и том же, – улыбнулся король, – верно, свет очей моих?

Леннара кивнула:

– Думаю, да. Мы должны взять город до того, как Кромбар соберет армию в единый кулак. – Она обвела присутствующих взглядом и сказала: – Этой ночью, как только вернется Тэфарэд, которого мы послали привести пленных вражеских солдат, мы пойдем на штурм Ларна.

* * *

Тааркэйд осторожно выглянул из-за дерева и тут же обругал себя за эту глупость: до городских ворот полет стрелы, никакой факел не поможет часовым на стенах разглядеть ни короля, ни его армию, которая подошла тихо, почти в полной темноте, нарушаемой только светом звезд и младшей луны.

Все тихо и спокойно. На стенах полно солдат, но для города в осаде это нормально. Однако вряд ли гарнизон ждет штурма, зная, что атакующих только полторы тысячи против пяти. Кромбар, скорее всего, не ведает ни о эльфах, ни тем более о баньши.

Король вздохнул и оглянулся на жену. Отговорить Леннару от участия в штурме не удалось, и теперь она, одетая в кольчугу и шлем, которые ей великоваты, восседает на лошади с флагом Эренгарда в руке. Два гвардейца позади нее, но, все боги свидетели, Тааркэйду было б спокойней, если бы вместо них был всего один дроу в закрытом шлеме. Воистину человек способен оценить что-то только после утраты. Он всегда недолюбливал Сибариса, но теперь пожалел, что эльфа больше нет рядом с женой.

Король отбросил сожаления – не то время. Жребий брошен, нет пути назад. Этой ночью они одержат первую победу или потерпят первое и последнее поражение. Шаткий союз напоминает утлый кораблик, попавший в шторм, с разношерстной публикой на борту. И если они переживут этот шторм – станут командой. А если прозвучит роковое «спасайся, кто может» – все, конец. Второго шанса не будет. Тааркэйд глубоко вздохнул и подал знак жене. Леннара взмахнула рукой, отправляя безмолвную команду дальше по цепочке. Началось.

Часовые на стенах города ходят туда-сюда с факелами в руках, не подозревая даже, какой хорошей мишенью являются. Вот в пятистах шагах правее один огонек полетел со стены: это факел вывалился из руки стражника, пронзенного стрелой. Миг – и вот по всей южной стене солдаты падают вниз под дождем стрел. Слышны крики и команды сержантов, явно не готовых отбивать атаку эльфов.

Чуть левее от того места, где стоял король, тени пришли в движение, стремительно ринувшись к воротам, и Тааркэйд порадовался, что баньши за них, а не против: до сего момента он и не подозревал, что полсотни этих ночных призраков спрятались всего в нескольких десятках шагов от него.

– Одна минута, – негромко сказал он генералу, стоящему позади рядом с орком.

– Одна минута! – приказал генерал. – Готовьтесь, сыть гоблинов, искупать свою вину!

Пятьсот пленных, изловленных гвардейцами, будут первым ударным отрядом. Всего двадцать минут назад Тааркэйд выступил перед ними с короткой речью:

– Ну что? Решили воевать против законных монархов, защищая псов-баронов? А теперь ваши хозяева просто бросили вас на произвол, спасая свои шкуры. Закономерно, не так ли? Вот что я вам скажу. Вы предатели и по законам военного времени заслужили виселицу. Но так и быть, мы даем вам шанс искупить вашу вину. Сейчас мы будем штурмовать город – и вы пойдете впереди. И после штурма мы все сделаем вид, будто вы никогда не предавали свою страну и своих королей.

Леннара распорядилась выдать им по ковшу крепкого вина и, по настоянию Саннэвайра, белые повязки на рукав.

– Гвардию с плюмажами мы отличим от других. А эти могут оказаться очень похожими на солдат в городе. Мы должны как-то различать своих и врагов, – сказал эльф.

Баньши, прячась в самой густой тьме, стремительно приблизились к воротам и с ходу пошли на штурм, пользуясь замешательством противника от отвлекающего удара эльфов. Часть детей ночи складывали руки в замок, играя роль трамплина и подбрасывая товарищей вверх, многие просто взбегали на стены с разгону. Стена в три человеческих роста – неодолимая преграда для гвардейцев, не располагающих штурмовыми лестницами, но не для вампиров. Наверху произошла короткая стычка, затем над городом прокатился леденящий душу вопль баньши. И пока оставшиеся внизу с воем карабкались на стену, первые уже ринулись к бастиону над воротами.

– Вперед! – крикнул король.

– Вперед, псы, искупать свое предательство! – закричал Ланкар смертникам. – Вперед, гвардия! Победа или смерть!

Тааркэйд оглянулся, чтобы убедиться, что жена спешилась: в уличном бою всадник в кольчуге – легкая мишень для стреляющих с крыш лучников. В толпе гвардейцев, которые прикроют ее щитами и своими телами, если потребуется, она в максимальной безопасности, какая только может быть в бою за город.

Толпа подвыпивших смертников ринулась вперед с криками, подгоняемая сзади отрядом гвардии.

– Ну вот и настал наш час, – спокойно сказал король и взмахнул мечом в сторону города. – Гвардейцы, за мной!

А про себя он подумал, что, если баньши не смогут взять бастион и открыть ворота, все будет кончено.

* * *

Битва! Как истосковалось его сердце во всех этих неприкаянных шатаниях по славному бою, по азарту битвы, струящемуся в венах. К Ллолт и всем проклятым человечьего короля – он, мертвец, бывший некогда Арситаром, пришел сюда, чтобы сражаться, а не нянчить этого задохлика!

Окутанные тьмой эльфы не подкачали: всего две минуты ушло у них на то, чтобы сбросить неприятеля со стен, и вот уже ворота со скрипом ползут вверх. Хотя, если вдуматься, у людей на стенах и против обычных эльфов шансов не было, а уж против баэннши и подавно.

Изгой с огромным трудом удержал себя в руках. Однажды он нарушил приказ, не удержавшись, ринулся в битву слишком рано, и это стало самой страшной ошибкой в его жизни – и концом оной. Второй раз такого не случится. Король должен любой ценой победить и дожить до главной битвы – иначе все муки этого затянувшегося пути ко второй могиле бессмысленны и напрасны.