Жизнь напрокат

– Там селение, - Одинец махнул рукой вправо, едва впереди сквозь поредевшие деревья забрезжил яркий свет.
– Весь там. Туда?

– Не было там никакого селения.

– Значит - туда.

Одинец принял левее, все еще держась далеко от предполагаемого мной берега и я мысленно похвалил пацана за эту предосторожность.

– Ручей там был. От него еще порядочно. Место я помню.

Наша разношерстная компания принялась огибать озеро по часовой стрелке. Сквозь чистые стволы сосняка поблескивала далекая гладь воды, оттуда долетал свежий ветерок, немного усмиряя предполуденный зной. Через час по пояс в холодной воде форсировали знакомый мне ручей. Отжали одежду, вытряхнули брызги из обуви, наполнили фляжки. Еще через полчаса я приказал прижаться к берегу, насколько возможно оставаясь в тени деревьев. Пропустить камень означало наматывать бесполезные круги.

Я прикинул время, что нам с Сашкой потребовалось дойти от места убийства до ручья и чуть ли не шаги считал. Наконец, решив, что настала пора выползти на берег, я в компании Одинца и Жилы отправился на пробную рекогносцировку. Невул с прочими остался в бору. Я попросил их по возможности укрыться за деревьями и редкими кустами, держать оружие наготове и ждать сигнала. Присев под высокими желтыми соснами метрах в десяти от воды, сначала наблюдали в шесть глаз за берегом и серым зеркалом озерной глади. Чуть глаза не сломали, но ничего подозрительного не заметили. Кругом тихо и спокойно как в морге, но ни одного камня в обозримом пространстве обнаружить не удалось.

Отползли назад и снова двинулись в путь. Я шел чуть ближе к озеру, двигаясь, практически, по опушке.

А вот и камушек!

Снова с Одинцом и Жилой поползли на берег. Товарищи по оружию вжались в песчаную почву позади, провожая внимательными взглядами наши спины и торчащие попы. Втроем мы покинули сосновую рощу, полезли вперед до большого серого валуна, что крупной опухолью выпирал из земли в нескольких шагах от воды. Замерли, осматриваясь.

Я все больше выглядывал Рока, ожидая, что вот-вот откуда-нибудь вырулит его мощная фигура.

Не знаю, судьба это или удача, хотя везет мне в последнее время как утопленнику, но вожделенный схрон нашел именно я и именно сразу. Хорошо, когда знаешь, чего ищешь. Просто заметил в метре от камня, к которому мы втроем прижались торчащую из земли корягу. Коряга как коряга, кривенькая, сантиметров тридцати в длину, в два пальца толщиной. Ну торчит и торчит, ничего в ней такого особенного, тут коряг этих кругом как грязи после ливня. Пнул ногой и дальше пошел, если не споткнулся и не упал.

Но что-то меня в ней напрягло. Гранит он ведь как учил? Обращать внимание на мелочи. Строго учил. На мелочах опытный разведчик выезжает, на мелочах же сыпется.

У этой палочки тоже своя мелочь, своя изюминка. Серединка у нее светлее, чем края. Желтоватая серединка, как раз на ширину ладони от общей коричневой масти отличается. Могу на что угодно спорить - пнуть эту коряжку не получится, твердо сидит как прибитая - ногу отшибешь.

– Дерни-ка за палочку, - шепотом попросил я ближайшего к ней Жилу.

– Какую?

– Да не за свою, ясен пень! Вон ту!

– Зачем?

– Дергай, не ломайся как целка.

Жила дернул. Ничего не произошло. Коряжка осталась на месте. Советую потянуть сильнее. Жила уперся коленями и навалился изо всех сил. Под ним зловеще зашевелился дерн, будто из сырой могилы пожелал восстать древний мертвец.

– С другой стороны тяни. Ты на крышке сидишь.

Так и есть. Стоило Жиле переместиться и снова потянуть за корягу, как земля отворила нам свои осыпающиеся недра в виде квадратного люка искусно замаскированного живым дерном. Навидался я таких на Кавказе. Только там внутрь сначала летит граната, а тут мы сидим как три тополя и тупо пялимся в зияющую чернотой дыру уходящего вниз лаза.

Жила осторожно свесил вниз голову. Объявил, что видит дно и незамедлительно спрыгнул в лаз. Ноги сухо стукнули о твердое. Секунд десять ничего не происходит.

– Ну, что там?
– нервным полушепотом вопросил Голец.

В глубине схрона появляется макушка вставшего на цыпочки Жилы. Поднатужившись, он поднимает над собой довольно увесистый и объемный кожаный мешок, мы в четыре руки принимаем поклажу, укладываем на землю. Обламывая ногти, растягиваю из тугого узла тесемки, накрепко замкнувшие горловину. Хоть и тяжел мешочек, но заявленных пудов серебра в нем явно нету. Внутри оказывается связка беличьих шкурок, два десятка плоских наконечников для стрел, три горсти серебряных монет и шесть монет золотых - толстых, тяжелых кругляшей с изображением какого-то толстомордого авторитета в анфас.

– Больше ничего здесь не нашел, - разочарованно произнес Жила и вопросительно вскинул на меня темные брови.
– Где серебро-то? А?

На минуту онемев, я уставился в упор на Одинца. Встал вопрос о наших дальнейших действиях. Схрон схроном, только чей он? Может и не Тихаря вовсе. А он если вообще не на берегу, а, скажем - в лесу? Тут искать и искать, рота целая нужна, чтоб прочесать весь пейзаж как положено. Это я так ловко пообещал, что найдем. Нашел, а толку - мизер.

И Сашки нету...

Вдруг об наш валун что-то ударилось и с сухим стуком отлетело в траву. Камушек. Еще один отпрыгнул в щеку Одинцу. Он зажал лицо и зашипел.

Я обернулся в сторону сосен. Долговязая фигура Невула в темной рубахе отчетливо выделялась на фоне светлых деревьев. Длинная рука Невула указывала в направлении берега левее от нас, подавая недвусмысленные знаки.

– Опа!
– взволновался я, соображая, что не просто так наша оглобля всполошилась.
– Ховаемся, хлопцы, сюда, кажись, идет кто-то!

Глава 10

Закряхтев от натуги, я ногой подвинул на место тяжелую крышку схрона, обремененную плодородным слоем землицы.

– Здесь посиди, - прошипел я в щелку, прежде чем окончательно заточить Жилу в темном подземелье. Ничего, потерпит, вытаскивать его все равно уже некогда - засветимся.

Одинец торопливо потянул меня за рукав за валун, похожий с нашей стороны на два сросшихся гигантских яйца или на огромную, холодную попу. С длинного берега стали слышны шелестящие осокой приближающиеся шаги. Двое, судя по звукам ходьбы. Надежды на то, что пройдут мимо нет никакой, прямо к нашему камню прут, сволочи.

Я прижался спиной к нагретому солнышком камню. Сердце зашлось в колотуне как перед большим кипишем.

Брошенный в сторону сосняка взгляд не помог мне определить местоположение боярских отпрысков и разбойничков. Им бы да не уметь прятаться, небось уже видят из укрытия тех, кто к нам пожаловал. И это точно не Сашка. Бур с Завидом давно бы опознали его и выперлись зубоскалить.

Тоже бы глянуть...

Одинец, вжавшись спиной в щель каменной задницы, пропустил меня к краю булыги. Я принял упор лежа, приник лицом к траве, начал осторожно подползать и высунул рожу из-за камня.