Жизнь в зеленом цвете - 4

Снейп говорил без тени враждебности, и Гарри невольно ощутил некоторую благодарность. Кажется, в этом кругу сильных мира сего мастер Зелий пользовался достаточно большим авторитетом, чтобы к его словам внимательно прислушивались.

– Почьему ему жаловаться?
– взвилась Флёр Делакур, топнув ножкой.
– Он получьиль шанс со’евноваться, так? Мы всье ньедьелями надьеялись, что нас избье’ут! Это чьесть для наших школь! П’из в тысьячу галльеонов - за это многие согласились бы умье’еть!

– Возмошно, кто-то как раз и надеется, чшто Поттер умрёт за это, - никто не ждал от Олега этой реплики, и все невольно вздрогнули.

«А ему-то какая корысть меня защищать? Просто потому, что я - «хороший», что ли?». Гарри слабо верилось в альтруизм - примерно так же, как в йети, обитающего на поросших вереском холмах.

– Севе’ус, ты уве’ен?
– с сомнением уточнила мадам Максим. «Да он тут, как я погляжу, со всех сторон свой…».
– Это ведь ‘ебёнок. Он мог обмануть ‘убеж и вступить в Ту’ни’, не подумав, что делает…

– Конечно, Поттера редко отличают здравомыслие и благоразумие, - ухмыльнулся Снейп, и Гарри почувствовал, что краснеет.
– Но в данном случае он вряд ли виновен. Чтобы Кубок поверил, что в Турнире участвуют не три, а четыре школы - и Поттер, надо полагать, был обозначен как единственный представитель четвёртой - нужна исключительная Дурильная Порча, которая ребёнку не под силу. Такого рода чары, как вы, господа, разумеется, помните, накладывать с возрастом становится всё легче, и раньше седьмого курса в нашей школе такого не проходят.

Аргумент был убойный. Но возмущённой Флёр, которая готова была съесть без масла наглого четырнадцатилетнего выскочку, было всё мало:

– Что-то Вы много знаетье об этом, - сказала она, вздёрнув точёный носик.
– Даже ст’анно!

– Флёр!
– возмутилась мадам Максим.

– Довольно споров, господа, - вклинился в многообещающую беседу Дамблдор.
– Каким образом могла возникнуть подобная ситуация, мы не знаем. Однако мне кажется, что нам не остаётся ничего иного, кроме как принять её. И Седрик, и Гарри избраны для участия в Турнире. Следовательно, именно это они и будут делать...

– Ах, но Дамблёдорр...

– Моя дорогая мадам Максим, если Вы можете предложить альтернативное решение, я был бы счастлив узнать о нём.

Альтернативного решения у раздосадованной и сердитой мадам Максим не было. Недовольными выглядели все, но никто не нашёл, чем ещё возразить директору Хогвартса.

Один только Людо Бегмен был рад более-менее благополучному разрешению конфликта.

– Ну-с, может, приступим?
– предложил он, потирая руки и одаривая всех улыбкой. Наши чемпионы ждут своих первых инструкций, не так ли? Барти, ты как, хочешь побыть председателем?

Мистер Крауч вышел из глубокой задумчивости.

– Да, - рассеянно кивнул он, - инструкции. Да... первое задание...

Гарри устремил взгляд на мистера Крауча, как и все прочие, в ожидании инструкций, и подумал, что вид у того совсем больной. Под глазами пролегли глубокие тени, морщинистая кожа на лице со времени чемпионата мира истончилась и приобрела какой-то бумажный нездоровый оттенок.

– Первое задание имеет своей целью испытать вашу отвагу, и поэтому мы не скажем, в чём конкретно оно будет заключаться. Храбрость перед лицом неизвестности есть очень важное колдовское качество... очень важное...

«Что его заедает, как пластинку?»

– Первое задание состоится двадцать четвёртого ноября в присутствии всех школьников и судейского жюри. При выполнении заданий Турнира чемпионам не разрешается просить помощи в каком бы то ни было виде или принимать таковую от своих преподавателей. Первое испытание чемпионы встретят, вооружённые исключительно своими волшебными палочками. Информация о втором состязании будет получена вами по прохождении первого. Также вследствие того, что участие в Турнире отнимает много времени и сил, чемпионы освобождаются от сдачи экзаменов.

Мистер Крауч повернул голову к Дамблдору:

– Я ничего не забыл, Альбус?

– Вроде нет, - отозвался Дамблдор, смотревший на мистера Крауча с некоторым беспокойством.
– Ты уверен, что не хочешь остаться на ночь в Хогвартсе, Барти?

Снейп сжал губы - Гарри сначала краем глаза уловил мимолётное движение и только потом собразил, что это было.

– Нет, Альбус, мне необходимо вернуться в министерство, - отказался Крауч.
– У нас сейчас очень трудное, такое напряжённое время... Пришлось оставить за главного юного Уэзерби... он проявляет большое рвение... по правде говоря, слишком уж большое...

– Может быть, по крайней мере, выпьешь чего-нибудь перед дорожкой?
– предложил Дамблдор.

Снейп явственно слегка позеленел - Гарри стоял к своему декану ближе всех и только поэтому заметил. Правда, он так и не понимал, что именно в невинном разговоре так действует на зельевара.

– Да ладно тебе, Барти! Я вот остаюсь!
– с энтузиазмом воскликнул Бегмен.
– Ты пойми, всё самое важное происходит здесь и сейчас, а ты - министерство, министерство...

– Я так не думаю, Людо, - сказал Крауч, и в его голосе засквозили нотки былой безапелляционности.

– Профессор Каркаров, мадам Максим, не желаете по рюмочке перед сном?
– любезно осведомился Дамблдор.

«Надраться с горя ему не с кем, что ли?»

Но мадам Максим уже положила руку на плечо Флёр и повела её прочь из комнаты. Гарри слышал, как они, выходя за дверь в Большой зал, быстро-быстро говорят по-французски. Каркаров поманил Крама, и они тоже вышли, но молча. На пороге Олег обернулся и послал Гарри ободряющую улыбку. Кажется, золотоглазый дурмстранговец действительно поверил, что Гарри не бросал в Кубок треклятую заявку.

– Гарри, Седрик, я думаю, вам тоже пора возвращаться в свои гостиные, - директор говорил обычным тоном, но его глаза могли без дополнительной магической помощи замораживать воду.

– Да, господин директор, - дисциплинированно отреагировал Седрик и потянул за рукав всё ещё ошеломлённого всем произошедшим Гарри.
– Пойдём, не тормози.

В Большом зале было пусто и тихо; шаги всего двух человек гулко отдавались по каменному полу.

– Скажи только, как ты сумел бросить заявку в Кубок?
– Седрик нарушил молчание только тогда, когда они подошли к лестнице.