Жизнь в зеленом цвете - 4

– Я её туда не бросал, - Гарри почувствовал себя чрезвычайно усталым. Сколько раз ещё он услышит этот вопрос? Сколько раз он прочтёт это в неприязненном взгляде? Сколько ему ещё доказывать, что он не тот верблюд, что нагадил у всех на дороге?

Седрик остановился и подцепил Гарри двумя пальцами за подбородок, заставив посмотреть в глаза.

– Правда?

– Правда, - досадливо выплюнул Гарри.
– Какая тебе разница?

– Я просто хотел знать, - серьёзно сказал Седрик, убирая руку.
– У всех о тебе разное мнение…

– И к какому же ты склонился?
– поинтересовался Гарри скорее из вежливости, чем из любопытства.

– Я составляю своё собственное, - Седрик подмигнул Гарри.

– И каковы первые результаты?

– Мой двоюродный брат, - заговорщически сообщил Седрик, - которому сейчас восемь, растёт таким же милым и хамоватым. Правда, глаза у него серые, как у меня - это между вами главная разница.

– Твой двоюродный брат?
– Гарри показалось, что он что-то пропустил.

– Ну да. Не в капусте же меня нашли, у меня полно родственников, - улыбнулся Седрик.
– Серьёзно, вы одинаково ершистые.

– И ты сравниваешь меня со своим братом?
– недоверчиво уточнил Гарри.
– Я же слизеринец, змееуст и вообще псих опасный…

– Псих - это когда по вечерам споришь с Мерлином о том, что делал слон, когда пришёл Наполеон. У тебя, кажется, до этого ещё не дошло.

Создавалось странное ощущение, что Седрик относится к нему непредвзято и считает нормальным человеком. Вот только с чего бы это?

Гарри сощурился.

– Пока нет… как дойдёт, обязательно тебе об этом расскажу.

– Договорились, - тёмно-серые глаза озорно блестели, и Гарри помимо воли задумался о том, что было бы, имейся у него нормальный брат.

Не такой, как Дадли.

А, например, такой, как Седрик.

Вот только хрен ли Диггори так глупо шутит? На радостях, что стал чемпионом, говорит, не думая? Эйфорический бред, что-то вроде…

– Вот и отлично. А тебя там не заждались хаффлпаффцы, готовые качать на руках?
– ненавязчиво намекнул Гарри.

– Тебя не любят в Слизерине, да?
– спросил Седрик вместо ответа.

– Могу только повториться, Диггори - а тебе-то что за дело?

Седрик покачал головой.

– Это любимый вопрос Кевина.

– Кевина?

– Это тот мой двоюродный брат.

– А.

– Удачи тебе, - Седрик махнул рукой на прощание и быстрым шагом направился к своей гостиной.

Гарри долго смотрел ему вслед.

Не любят. Совсем.

И можно было только догадываться о том, что думают слизеринцы по поводу «вечного выскочки Поттера», отхватившего себе звание четвёртого чемпиона; впрочем, догадываться вполне уверенно.

Глава 7.

Сколько было уже боли, сколько,

Горько каждый день, так странно горько,

Но только роли не изменишь, и только…

Сколько будет ещё боли, сколько…

«Lumen».

– Привет, Потти, - Слизерин почти в полном составе ждал его в гостиной.
– А мы тут обсуждаем твоё чемпионство, радуемся за тебя…

Малфой безбожно кривил душой. Видно было, насколько он в ярости; не требовались никакие особенные эмпатические способности, чтобы это узреть.

– Как мило с вашей стороны, - Гарри остановился у входа в гостиную, нащупывая палочку в кармане.
– Я даже и не ждал… а где же сливочное пиво и шоколадные лягушки?

– Любишь же ты паясничать, Поттер….
– протянул Малфой. Остальные молчали, полностью отдавая блондину инициативу.
– Вот, сегодня пошутил хорошо…

Гарри молчал, прислонившись к стене одним плечом. Каменная стена холодила кожу сквозь рубашку и мантию.

Малфой встал с дивана одним упругим движением, почти взлетел, и приблизился к Гарри - на фоне зелёного с серебром ковра шустро мелькали две шёлковые чёрные брючины, и от этого у Гарри зарябило в глазах.

– Скажи, Потти, как ты ухитрился обойти Возрастной Рубеж?

– Совсем ты двинулся, Малфи. Кто может обойти чары Дамблдора?

– Любимчик старого маразматика - почему бы и нет?

Гарри даже не понял сразу, кто именно имеется в виду под «любимчиком» - в первую секунду ему даже пришёл на ум Снейп, и Гарри даже удивился, зачем Снейпу понадобилось преодолевать Возрастной Рубеж, если декан Слизерина, во-первых, давным-давно взрослый, во-вторых, не ученик и участвовать в Турнире не может в любом случае.

Слова «любимчик» и «Снейп» соединились в его сознании с Малфоем, стоявшим в полуметре, и Гарри запрокинул голову, поддавшись приступу смеха - нервного, неостановимого, высасывающего силы, захлёбывающегося. Он ржал, как ненормальный, всхлипывал, растирал слёзы по щекам, сползая по стене на пол, который тоже был холодным, закатывался снова и снова.

– Похоже, последним умом тронулся, - прокомментировал Малфой тоном, который трудно было назвать сочувственным.

Гарри глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз, прилагая невероятные усилия, чтобы не смеяться. Получалось с переменным успехом.

– Нет, Малфи, последнего ума лишился ты, как тебе ни грустно это слышать, - Гарри ухмыльнулся, глядя на Малфоя снизу вверх - как Гарри сполз по стене, так и остался, а блондину никакая смеховая истерика, тем более чужая, не мешала прочно стоять на ногах.
– Я - любимчик Дамблдора? Большего бреда в жизни не слышал, веришь, нет… можно, конечно, назвать его настоящего любимчика, но я этого делать не буду…

– Отчего же нет, Потти?

– Оттого, Малфи, что дешёвым шлюхам важных вещей не рассказывают.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы предугадать возможную реакцию Малфоя на такое заявление. Подобного унижения перед лицом всей своей гвардии, Слизерина с первого по пятый курс, он не простит никогда и никому. Даже трупу врага. Даже разделанному на мелкие кусочки и скормленному свиньям трупу врага, над которым предварительно надругались… так, что-то воображение разыгралось. Нервы, нервы, от них все беды…

Кстати, а какого чёрта он вообще назвал Малфоя шлюхой, вне зависимости от того, что это правда? Зачем нарывался на открытый конфликт - пара запасных жизней по сусекам хранится?