Жизнь в зеленом цвете - 5

– Развлекаешься?

Гарри поволокло вверх; летний день померк. Будто сделав кувырок в воздухе, Гарри ударился ногами о пол. Он снова оказался у стола, перед мыслесливом в тускло освещённом сегодняшнем кабинете Зельеварения.

– Ну, - сказал Снейп, так впиваясь пальцами в руку Гарри, что у того онемела кисть.
– Ну... тебе понравилось, Поттер?

– Н-нет, - пролепетал Гарри, пытаясь освободиться.

Снейп отшвырнул Гарри от себя с такой силой, что тот рухнул на пол.

– Остроумный человек был твой папаша, правда?
– прошипел Снейп; его лицо помертвело, верхняя губа вздёрнулась, обнажая зубы.

– Нет, - помотал головой Гарри, наполовину испуганный, наполовину охваченный жалостью. Он видел сейчас перед собой одновременно и ублюдка-мизантропа, сальноволосого нелюдимого профессора Зельеварения - и болезненного мальчишку в футболке не по размеру, с испачканными чернилами пальцами, пишущего удивительно искренние стихи, похожие на исповедь.
– Нет...

– Тебе понравилось, Поттер, не так ли?
– прорычал Снейп.

Гарри кое-как встал на ноги.

– Нет, профессор... послушайте...

– Ты никому не расскажешь о том, что видел! Вон из моего кабинета!!

Банка с какими-то тараканами полетела в голову Гарри; он инстинктивно вскинул руку, защищаясь - банка разлетелась на полпути между Гарри и Снейпом.

– Вон отсюда!

– Послушайте, профессор, - Гарри говорил торопливо, опасаясь массового обстрела - банки на полках вокруг имелись в изобилии.
– Я не знал, что они были такими... я не хотел Вас оскорбить... простите...

– Ты просишь у меня прощения, Поттер?
– оскалился Снейп.
– Ты? У меня?

– Да, - решительно кивнул Гарри.
– Мой о... Джеймс уже мёртв! И я прошу за него прощения у Вас...

– Как мило...
– издевательски протянул Снейп.
– Сын Джеймса Поттера просит у меня прощения... через столько лет...

– Простите...
– повторил Гарри потерянно.
– Как они могли!.. Чёрт, я почти ненавижу их теперь!..
– вырвалось у него.

С одиннадцати лет Гарри бережно хранил в памяти образ родителей, воссозданный по рассказам тех, кто знал их лично. Он даже раздул тётушку Мардж до размеров дирижабля, когда она осмелилась ляпнуть оскорбление в адрес его матери.

А теперь этот образ лопнул, как мыльный пузырь, и привкус этого мыла во рту Гарри был тошнотворным.

Снейп издал яростный смешок.

– Ненавидишь? Ты? Копия Джеймса Поттера, - с ненавистью выплюнул Снейп.
– Крестник Сириуса Блэка. Не знаю, зачем ты всё это говоришь, но ты лжёшь, Поттер. Вон из моего кабинета!

Гарри шагнул вперёд, к Снейпу - тот отшатнулся, словно ожидая нападения.

– Я не лгу, - беспомощно возразил Гарри.
– Вы знаете, что я совсем другой. Я слизеринец. Я... я никогда никого не травил. Простите, пожалуйста... простите меня за то, что он делал...

– Почему бы мне это делать?
– снова оскалился Снейп.
– Назови мне хоть одну причину, по которой я должен всех простить и залиться слезами умиления в обнимку с мыслесливом?

– Вы не должны...
– возразил Гарри, делая ещё шаг; Снейп не двинулся с места.
– Я прошу Вас... профессор... я не хотел оскорблять Вас...

– Докажи, что не хотел, Поттер, когда влез без разрешения в мой мыслеслив. Докажи, что не хотел, наблюдая за своим отцом и его дружками, - угол рта Снейпа подрагивал от ярости.

Гарри сделал ещё шаг, решительно не зная, как он собирается что-то кому-то доказывать.

– Простите, сэр...
– прошептал он и накрыл сухие, обветренные губы Снейпа своими.

В этом поцелуе не было ничего сексуального - по крайней мере, для Гарри; это был поцелуй-извинение, поцелуй-подчинение, поцелуй-раскаяние. И когда руки Снейпа проникли под мантию Гарри, он не отстранился, но вздрогнул.

– И кто же рассказал тебе об этом?
– вкрадчиво прошелестел Снейп на ухо Гарри.
– Блэк? Люпин? Кто посвятил тебя в наш с ними общий маленький грязный секрет?

– К-какой секрет?
– голос Гарри дрожал; к своему ужасу, он понял, что собирается расплакаться.

Общество Снейпа вообще действовало на Гарри самым что ни на есть слезоразливательным образом. Быть может, здесь просто такая атмосфера от тысяч зелий, сваренных в этом кабинете за долгие годы?..

– Ты ещё интересуешься этим, Поттер?
– промурлыкал Снейп, и Гарри стало страшно по-настояшему. Чувство опасности взвыло, требуя мчаться отсюда со всех ног; Гарри дёрнулся, но руки Снейпа держали, как стальные.
– Ты хочешь знать те мои секреты, которых ещё не видел?

– Нет, сэр...
– слабо запротестовал Гарри; глаза горели изнутри, но он усилием воли заставлял себя оставаться более-менее спокойным.
– Я просто прошу прощения за моего отца...

Мантия Гарри треснула, разрываемая руками Снейпа; Гарри вскрикнул и попробовал отшатнуться.

– Сэр... я никогда не загляну больше в Ваш мыслеслив...

– Охотно верю, Поттер, - Снейп дёрнул края рубашки Гарри - пуговицы отлетели, со стуком запрыгали по каменному полу, раскатившись по всему кабинету.
– Охотно верю...

– Сэр, что Вы делаете?..
– Гарри рванулся, пытаясь освободиться; бесполезно. В объятиях Снейпа было всё равно что в тисках. Чувство опасности орало дурным голосом, холодок в позвоночнике Гарри, казалось, должен был уже покрыть инеем волосы на затылке.

– Угадай с трёх раз, Поттер?
– к ярости Снейпа прибавилась вкрадчивая, безумная весёлость, и именно это было самым опасным. Гарри не разбирался в психологии, но ему думалось, что банки с чем угодно были бы лучше, чем то, что собирался сделать Снейп в таком состоянии.

– Сэр!..
– Гарри забился в его руках, когда Снейп рывком сдёрнул его джинсы.

– Ты просишь прощения за то, что твой отец делал со мной, Поттер?
– Снейп лизнул шею Гарри.
– Ты не знаешь, за что именно извиняешься... ты понятия не имеешь, что они все сотворили со мной...

Удар спиной о стол вышиб из Гарри весь воздух; Снейп раздвинул колени Гарри и вошёл в него одним резким движением прежде, чем он успел отстраниться, убежать. Гарри захлебнулся криком боли, и так долго сдерживаемые слёзы потекли из глаз сами - и продолжали течь с каждым разом, когда Снейп вколачивался в него, раня, разрывая. Глаза слизеринского декана были безумны... совершенно безумны, затянуты мутной плёнкой сумасшествия.