Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
«И зачем же это, интересно, Дамблдору так позарез нужно, чтобы меня не исключили из Хогвартса? Хотя вне школы меня труднее контролировать, наверно...»
Гарри как-то оцепенело следил за тем, как Дамблдор перекидывается несколькими репликами с наивно возжелавшим арестовать директора Фаджем, потом, устроив большой бабах - такой, чтобы Амбридж, Фадж, Перси и авроры отключились на несколько минут - переговаривается со Снейпом и исчезает с помощью какой-то непонятной магии Фоукса. Это выглядело бы чертовски мило со стороны Дамблдора, если бы Гарри не чуял кожей, что за этим выгораживанием кроется и двойное, и тройное, и, быть может,
* * *
Она плакала навзрыд за своей ширмой. Горько, безутешно, отчаянно. Гарри чувствовал себя совершенно неуместным здесь, в стерильно-белых больничных стенах, в окружении пустых кроватей, застеленных так одинаково, что у него очень скоро начало рябить в глазах, в эпицентре всепоглощающего чувства вины и ненависти к себе.
Щит эмпата работал надёжно, но Гарри, право, не требовалось ощущать эмоции Гермионы, чтобы понять, что она сейчас чувствует.
«Везёт мне последние дни на плачущих девушек...» Оставалось надеяться, что эта тоже успокоится самопроизвольно, но Гарри отчего-то сильно в этом сомневался.
– Я н-не хотела... правда... она подлила мне Веритасерум... я сначала не поняла, почему она так хочет, чтобы я выпила чаю, а потом поняла по вкусу, а Веритасерум уже действовал, и она спрашивала, спрашивала...
– слова Гермионы потонули в новом всплеске рыданий.
Гарри не знал, как её успокоить; с ней даже говорить было странно через эту ширму, поставленную мадам Помфри, чтобы ни один посетитель не видел огромных гнойных прыщей, образовывавших на носу и щеках Гермионы слово «Гнида». Это должно было случиться с любым, кто выдал бы Эй-Пи... но, право же, Гермиона действительно не хотела их выдавать. Мадам Помфри, сказав, что у девочки затяжная депрессия, пустила его сюда только на пятнадцать минут; вряд ли у настоящего предателя была бы такая серьёзная депрессия по этому поводу, чтобы ни одно успокаивающее не помогало больше, чем на полчаса. И вполне в духе Амбридж было подлить Веритасерума в чай ученику; уж коль скоро Дамблдор, оплот и светоч Магического мира Британии, так поступал, то глупой жестокой жабе сам Мерлин велел.
– Всё в порядке, - неловко сказал Гарри.
– Тебя никто не винит. Мы понимаем.
– Но ведь я виновата!..
– ещё горше простонала Гермиона.
– Я всё плачу, плачу, как поняла, что это Веритасерум, сразу начала плакать, тогда от злости, а Амбридж смотрела и улыбалась...
– Ты ни в чём не виновата!
– возразил Гарри.
– Во всё виновата только Амбридж, эта паршивая жаба...
– Но если бы н-не я, Дамблдор остался бы в школе...
– Будь уверена, Фадж нашёл бы какой-нибудь ещё способ сковырнуть Дамблдора, - махнул рукой Гарри, не сразу вспомнив, что она не видит из-за ширмы его жестов.
– Слишком уж он его боится. Амбридж могла вызвать кого угодно из нас и напоить Веритасерумом.
– Но вызвала меня, - сделала странный вывод Гермиона.
– Я так виновата перед всеми!..
– Прекрати!
– терпение Гарри лопнуло.
– Хватит реветь, остановись и подумай: в чём ты виновата? Никто не пострадал, кроме Фаджа, Амбридж и Перси - у них по нескольку синяков и шишек после той импровизированной стычки с директором. Никого из наших не поймали, кроме меня, да и мне никто ничего не сделал - Дамблдор вовремя поменял слова «Армия Поттера» на «Армия Дамблдора». Ничего не случилось, в чём тебе быть виноватой?
– Но ведь я предательница...
–
«Опять двадцать пять».
– Это был Ве-ри-та-се-рум! Не может никто быть предателем, если выдаёт секреты не сам. Ведь без Веритасерума ты бы ей ничего не рассказала, так?
– Так...
– Значит, ты не предательница! Потому что никого не предавала!
– Ты... правда так считаешь, Гарри?
– с надеждой спросила Гермиона.
– Ну конечно.
– Тогда хорошо, - благодарно вдохнула Гермиона.
– Потому что если ты так считаешь, вся Эй-Пи будет считать так же. Спасибо, Гарри.
– Почему вся Эй-Пи будет думать, как я?
– не понял Гарри.
– У каждого, вроде бы, своя голова на плечах...
– Ты же наш командир, - слегка удивлённо объяснила Гермиона.
– Мы твоя армия!
У Гарри появилось стойкое подлое ощущеньице, что чего-то в этой жизни он крупно не понимает.
* * *
«УКАЗОМ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
Альбус Дамблдор отстранён от должности директора школы колдовства и ведьминских искусств Хогвартс. На его место назначена Долорес Джейн Амбридж (главный инспектор).
Данный указ выпущен на основании декрета об образовании за № 28.
Подпись: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии».
«Это было бы отличной первоапрельской шуткой... если бы было шуткой», - Гарри хмуро перечитал указ и отвернулся от доски объявлений.
– Забавная писулька, правда?
– спросил Фред, мотнув подбородком в сторону указа.
– Обхохочешься, - согласился Гарри мрачно.
– То-то нам Амбридж весёлую жизнь устроит...
– Ну, это ещё кто кому, - качнул головой Джордж.
– Вот нам, например, кажется...
– ...что большое безобразие...
– ...это именно то, чего заслуживает наш новый директор.
– И ещё мнится нам...
– ...что все учителя и ученики - за исключение кое-каких козлов...
– ...нас поддержат.
– Под «козлами» мы подразумевали членов Инспекционной бригады, - пояснил Фред.
– Членов чего?
– Инспекционная бригада - это такая новая шутка, выдуманная Амбридж. Члены этой шутки носят серебряное «И» на мантиях, снимают баллы с кого угодно и вообще ведут себя по-хозяйски.
– Сегодня Монтегю, который в эту бригаду опрометчиво вступил...
– ...попытался снять с нас кучу баллов...
– ...но мы засунули его головой вниз в исчезательный шкаф...
– ...есть такой на первом этаже...
– ...и понятия не имеем, куда его теперь забросило...
– ...потому что этот шкаф давным-давно сломан.
– Вас исключат, если вы будете продолжать в том же духе, - заметил Гарри.
– В этой школе всё равно положительно больше нечего делать, - объявил Фред беззаботно.
– Сначала мы кое-что натворим, а потом уйдём.
– Что нам в том образовании? Мы и так уже всё знаем.
– Плюс, без ТРИТОНов мама нас точно никак не отправит работать в Министерство.
Гулко бумкнул колокол; близнецы и Гарри разошлись на занятия в разные стороны. Гарри опоздал на Чары, потому что шёл нога за ногу, занятый своими мыслями.
«В этой школе всё равно положительно больше нечего делать»
«А... я?»
«Кое-что» в понимании близнецов заключалось в усиленной порче жизни Амбридж; впрочем, нельзя сказать, что кто-нибудь, за исключением членов Инспекционной бригады, считал, что этого делать не следует.