Жизнь в зеленом цвете - 5

– Ты всегда можешь отказаться, - пришло ему в голову.
– Ты не должна становиться Пожирательницей.

– М-мне... мне родители скажут...
– всхлипнула Дафна.
– Они не могут не слушаться Тёмного лорда, потому что у них Метка, и я не могу не слушаться их...

– Почему не можешь?

– Они же м-мои родители... они уже сказали, что когда мне будет семнадцать, я получу Метку... а я не хочу быть, как Беллатрикс Лестрейндж...

– И что? Если они сломали свою жизнь, ты не должна делать так же. Это выбор, понимаешь? Ни я, ни Вольдеморт, ни твои родители не будут виноваты, если ты станешь Пожирательницей - только ты сама.

– М-меня выгонят из дома, если я так скажу...
– Дафна глухо завыла, вцепляясь Гарри в плечи с недевичьей силой.
– И всех выгонят, если они откажутся... и Тёмный лорд скажет родителям убить нас за то, что мы отступники, предатели, он уже так делал... а я хочу замуж за Тео и троих детей, я не хочу Метку, не хочу убивать, мне плохо от крови, не хочу сходить с ума...

Гарри наморщил нос в затруднении.

– Хогвартс укроет вас всех, если вы скажете директору о том, что хотите остаться на светлой стороне в этой войне.

А почему бы и нет? Очумительный пиар-ход, возможность стать благодетелем для как минимум десятка человек, которые теперь будут по гроб благодарны; опять же, ни одна палочка в войне лишней не будет.

– Мы не хотим на светлой..
– Дафна шмыгнула носом.
– Мы хотим в стороне... у Блейза вышло... его не трогают, его мать особняком, он сам особняком, они всегда так были... а у нас не получится, мы с ногами увязли...

– Вам кажется, что вы увязли в этом, - мягко сказал Гарри.
– Вы можете уйти. Вы увязли в своём унынии, в своём нежелании становиться рабами и нежелании делать хоть что-то, чтобы остаться свободными - вот в чём. От вас отрекутся, а потом ваших родителей убьют или посадят в Азкабан. Потому что они выбрали неправильную сторону в этой войне. Вы можете спасти от этого себя. Но предпочитаете плакать.

Дафна порывисто вытерла глаза ладонью и отстранилась.

– Почему неправильную?

– Ты думаешь, Вольдеморт победит?

Дафна молча кивнула.

– В таком случае, - раздражённо сказал Гарри, - одно из двух: либо у тебя просто каша в голове, потому что если он победит, то вам всем, наоборот, будет очень хорошо, либо ты не учитываешь одной вещи...

– Какой?

– Вольдеморт убил моих родителей. Ты думаешь, я так просто это оставлю?

Гринграсс молча смотрела на Гарри, и что-то в её лице неуловимо менялось, как меняется распускающийся бутон цветка - незаметно глазу, медленно и неуклонно.

– Ты хочешь сказать, что ты сам убьёшь его за это?

Мысль о том, что он «этого так не оставит», пришла Гарри в голову только что; но за свои слова надо было отвечать, и он кивнул.

В любом случае, Вольдеморт вряд ли оставит его в покое. И единственный способ избавиться от назойливого внимания указанного рептилоида - это упокоить его как следует.

Гарри не хотел убивать. Он обещал, что не будет. Он не хотел видеть мёртвые лица во сне. Он не хотел захлёбываться горечью запоздалого раскаяния снова и снова.

Но он подозревал, что должен будет сделать всё это ещё не раз.

– Но ведь он сильнее!..

– Ты проверяла?
– устало спросил Гарри.

Свет факелов подземелья переливался на лице Дафны, зачарованной его словами.

– Ты... ты хочешь сказать, у нас правда есть выбор?

– У вас совершенно точно есть выбор, - твёрдо сказал Гарри.

– Либо плакать и подставлять руки под Метку, либо переходить на светлую сторону.

– Многие не перейдут, - сказала Дафна уже вполне осмысленно, забыв про слёзы.
– Они тебя слишком ненавидят, чтобы пойти на сторону, где сражаешься ты.

– Это личное дело каждого - как именно себя гробить, - Гарри дёрнул плечом.

– Знаешь, что!..
– возмутилась Дафна и осеклась на полуфразе.
– Впрочем, ты прав. И... мы можем пока не решать окончательно. До семнадцати лет ещё далеко, ведь так?

«Это только кажется».

– Пойдём патрулировать?
– оживлённо предложила уже совсем успокоившаяся Дафна.

Гарри покачал головой и двинулся за своей напарницей. Поди пойми их, этих девчонок: только что билась в истерике, а потом взяла и выкинула всё из головы с большей лёгкостью, чем некоторые выплёвывают вишнёвую косточку.

Глава 23.

Любовь вся как есть.

И в конце и в начале,

Вечно живая,

Вечно новая,

Озаренная солнцем

Лицом обращенная к вечной надежде.

Она твоя,

Она моя,

И того, кто еще не родился,

И того, кто был прежде...

Жак Превер, «Эта любовь».

– Нет, Рон, на втором слоге надо растягивать гласную, а ты её вообще глотаешь...
– Гарри продемонстрировал Рону на тренировочном манекене, как надо правильно произносить заклятие удушья.
– Кстати, а почему Гермиона сегодня не пришла?

– Она сказала, её Амбридж к себе вызвала, - пожал Рон плечами и сосредоточился на заклятии.

Манекен весьма натуралистично захрипел.

– Зачем?

– Нам Амбридж не докладывалась, Гарри, - развёл Рон руками.
– Может, она надеется перевербовать Гермиону на свою сторону?

– Это гриффиндорскую-то старосту?
– усомнился Гарри.
– Даже у Амбридж хватит ума понять, насколько это гиблая затея.

– Я не знаю, правда, - Рон выглядел потерянным.
– Её вызвали срочно, сразу перед этим занятием, она сказала, чтобы мы все шли без неё, а она придёт, если успеет.

– Не нравится мне это...
– пробурчал Гарри.
– Тренируй пока защитное, хорошо?

Рон с готовностью кивнул; Гарри отошёл в угол комнаты и негромко, но чётко позвал:

– Добби!

– Сэр Гарри Поттер звал Добби?

– Тш-ш, - Гарри присел на корточки, чтобы его лицо было на одном уровне с лицом эльфа, и приложил палец к губам.
– Не кричи. Послушай, ты можешь выполнить для меня одну просьбу?

– Всё, что угодно для Гарри Поттера!
– просиял Добби.

– Проверь, пожалуйста, кабинет профессора Амбридж - посмотри, там ли гриффиндорская староста Гермиона Грейнджер, и если там, то что обе делают, и Амбридж, и Гермиона. Если не там, узнай, что делает Амбридж. И чтобы при этом тебя никто не заметил! Стань невидимым, если нужно, хорошо?